Строго говоря, любая высадка военно-морских сил на берег, независимо от
количества означенных сил, является десантной операцией. Особенно в
условиях, когда доблестные витязи высаживаются на чужой берег отнюдь не за
тем, чтобы утирать носы и раздавать цукерки, а вокруг шляется
разнообразнейшая босота, от погранцов до борцов за независимость Восточной
Пиндузии от Западной Медузии...
Обошлось. Не случилось на месте высадки никакого комитета по торжественной
встрече, готового устроить салют из всех стволов, и, что характерно, на
поражение... Один за другим они перемахнули на берег, бесшумно и
сноровисто. Клятый малаец, как Мазур пессимистически и предвидел,
испортил-таки безукоризненную картину бравой высадки десанта -
поскользнулся на осклизлом поваленном дереве и едва не улетел в воду
задницей вперед, но не случайно случившийся рядом Лаврик проворно сцапал
его за ворот камуфляжки и могучим толчком, без всяких церемоний, зашвырнул
в чащобу. Видно было, что Самарин с превеликим удовольствием сопроводил бы
это смачным выражением, но им настрого запретили в присутствии малайца
изъяснять на языке родных осин, а матерки на любом другом земном наречии
не имели той прелести и смака...
Выстроившись в боевой порядок, они двинулись чащобой - под верещанье
зверьков и птичьи трели, практически бесшумно. Если не считать слабого
звена, опять-таки портившего картину. Малаец, как ни старался идти
бесшумно, то и дело спотыкался, запинался, шумел высокими ботинками.
Вскоре Мазур твердо уверился, что субъект этот - патентованный горожанин и
по пересеченной местности ходить не умеет абсолютно, как ни лезет вон из
кожи. Ничего, могли и приказать тащить его на закорках. И тащили бы, как
миленькие, куда денешься...
Фигура в камуфляже, с размалеванным темными полосами лицом возникла у них
на пути совершенно бесшумно, появившись из-за дерева, как чертик из
коробочки, - довольно медленно, впрочем, так, чтобы по ней, по фигуре
этой, не пальнули ненароком. Личность была насквозь знакомая, своя в
доску, дослужившаяся уже до прозвища, равно как и до старшего лейтенанта.
Без малейшей заминки - все было обговорено заранее - группа перестроилась
в другой порядок. Две тройки так и остались на месте вместе с малайцем, а
Морской Змей с Мазуром и Лавриком отошли вслед за Князем метров на
двадцать в сторону, так что оставшиеся их уже не слышали и не видели.
- Ну и? - тихонько поинтересовался Морской Змей.
- Они, точно, там, - сказал Князь. - Судно подошло около одиннадцати.
Нечто похожее на склад: добыча, горючка... Одним словом, этакая
промежуточная хаза. Шестеро на "коробке", двое на берегу.
- И только-то? - хмыкнул Лаврик. - Ну, это семечки... Наш там имеется?
- Ага. Хватило времени рассмотреть и опознать, хоть и трудненько этих
диких обезьян опознавать, скажу я вам... Они явно настроились на долгую
стоянку... Пришвартовали судно по всем правилам, торчат на берегу...
Часового все же выставили, одного. Остальные свои мушкеты побросали, под
рукой не держат. Очень похоже, чувствуют себя, как у Христа за пазухой.
Никаких сюрпризов не ждут. Моя тройка на позициях, вс" чин-чинарем...
- Радио?
- Антенна есть. Судя по ней, передатчик маломощный. Для местной, так
сказать, связи...
- Ясно, - сказал Морской Змей с некоторой задумчивостью, не продлившейся
особенно долго. - Ну, тогда и нет смысла прохлаждаться, коли все ясно...
Пошли?
- Только, мужики, я вас умоляю... - сказал Лаврик чуть ли не с мольбою. -
Вы мне его не попортите, иначе со всех семь шкур спустят. Начальство на
ушах стояло...
- Я знаю, - спокойно ответил Морской Змей.
А больше ничего не было сказано - к чему, если расклад пока что ложился
так, как и было задумано, согласно первоначальным расчетам? Все будущие
действия - с вариантами и возможными осложнениями - теоретически
отрабатывали без малого сутки, в полном соответствии с заветами великого
полководца каждый знал свой маневр, каковое знание опять-таки было сто раз
проверено каверзными вопросами вразбивку, общим обсуждением, прикидкой на
плане местности. Фотографию субъекта, кого единственным следовало взять в
плен целехоньким, изучали до рези с глазах, сравнивая с портретами таких
же косоглазых, вновь и вновь выслушивая характерные приметы, описание
вазомоторики, пластики, вовсе уж мелких отличительных черт вроде манеры
держать руки на поясе с кобурой и курить...
Вернувшись к остальным, Морской Змей отдал краткое распоряжение,
состоявшее из одного-единственного слова:
- Вперед...
Что, конечно же, было в полном соответствии с инструкциями произнесено
по-английски.
Волчьей цепочкой они двинулись по азимуту, пустив вперед разведку. Малайца
держали в арьергарде, под присмотром Лаврика. Шли минут двадцать - а потом
из-за дерева вновь возникла фигура, но уже другая, ба, какая встреча,
доподлинный Винни-Пух, ваше благородие...
Здесь уже не рисковали говорить даже шепотом - сквозь джунгли проглянула
та самая река, широкая, медленная и мутная. Скупой обмен отработанными
жестами - и три тройки, разделившись, канули в чащобу по трем
направлениям. Москиты кружили над головами и спинами, зудя еще почище
отечественного гнуса, но засекреченный репеллент отлично действовал, и
кровопивцы так и не рискнули отпробовать советского гемоглобина. Вот
только для здешних змеюк, из которых ядовитой была каждая вторая, не
считая каждой первой, пока что не придумали надежного пугала даже
засекреченные научные умы, и приходилось зорко косить под ноги, чтобы не
притоптать ненароком хвост экзотической рептилии.
Одно хорошо: малаец остался под чуткой опекой Лаврика в глубоком тылу, и
тройка Мазура, избавившись от этого балласта, вновь обрела призрачную
легкость и бесшумность перемещений. Они скользили меж стволов, как духи -
а там и увидели цель.
Заливчик был небольшой, но, надо полагать, глубокий, иначе в него не зашло
бы небольшое суденышко, стремительными обводами больше всего напоминавшее
быстроходный катер, несомненно военный в прошлой жизни. Овальная
надстройка, антенна, чистота и порядок на небольшой палубе...
Больше всего внимания Мазур уделил некоему сооружению на баке. Оно никоим
образом не походило на стандартные турели для пулемета или малокалиберной
"автоматки", но при вдумчивом наблюдении не осталось сомнений: эта штука,
изделие неведомых умельцев, для того здесь и присобачена, чтобы при нужде
быстренько установить на нее что-нибудь убойно стреляющее. А потом, сняв
таковое, при осмотре выдать эту самоделку за что-нибудь вроде рыбацкой
лебедки - мало ли на какие ухищрения способны местные ловцы креветок, у
коих нет денег на фабричное оборудование? Ну да, если мысленно вообразить
там дуру, сразу соображаешь, что ствол легко будет перемещать и в
горизонтальной, и в вертикальной плоскости - скоба, ага, и вон те
"барашки". Умельцы, бля, кулибины...
Строеньице при всем своем опыте он заметил далеко не сразу - оно было
надежно укрыто от глаз маскировочной сеткой отнюдь не кустарной выработки,
мастерски вписанной в окружающую девственную природу. Стены и крыша из
рифленого железа, кропотливо раскрашенного опять-таки в маскировочные
цвета. Все продумано. С реки этой халабуды ни за что не усмотришь, да и на
суше нужно знать заранее, что именно хочешь разглядеть. В самом деле,
удобный промежуточный пункт - чтобы хранить там горючку, запчасти, еще
какие-нибудь мелочи, необходимые в рутинной пиратской работе.
Вот именно. Пираты. Именно так они, болезные, и выглядят в наши дни.
Никаких живописных одеяний, ярких попугаев, орущих про пиастры, никакого
вам классического "Веселого Роджера". На берегу, вольготно развалившись,
покуривая и лениво беседуя, расположились семеро субъектов, одетых
обыкновенно, буднично, невзрачно. Правда, на поясах у них имеют место быть
пистолетные кобуры и ножны со здешними тесаками, малайскими крисами, но и
это опять-таки лишено малейшего налета экзотики, даже обидно чуточку...
Папа-Кукареку тронул Мазура за плечо и показал вверх. Мазур, всмотревшись,
кивнул. Ага, вот он где. В кроне самого толстого дерева сооружен
неприметный помост, и там поместился восьмой. Что ж, грамотно. Со своего
насеста часовой видит на пару километров окрест, любое суденышко на реке
заметит издали, еще до того, как послышится шум движка...
Так... Вон тот определенно филиппинец. И те двое тоже. Один малаец, один
юатак... этот, похоже, синегал, право слово... а вот и тот, коего следует
брать целехоньким, пусть даже он, сука такая, станет садить в тебя из
танка. Китаец. Китаец, точно. И старший здесь именно он, никаких сомнений,
- все их поведение о том свидетельствует. Ишь, как губу оттопырил, этакий
Наполеон из Козодрищенска...
Мазур несколькими заранее обговоренными жестами выделил главную цель. Ему
столь же безмолвно ответили, что поняли на все сто. Тишина стояла
одуряющая, палило солнце, те, на берегу, ни о чем не подозревали...
Пора было работать.
ПОДАВАЙ ХАПАНОЕ!
Папа-Кукареку, бесшумно перевернувшись на спину, вытянул руки, держа
обеими револьвер с глушителем, секунды через две, мысленно внеся последние
поправки, аккуратно потянул спуск. Негромко щелкнуло, словно сломали сухую
ветку, и наверху раздался отчаянный треск уже настоящих веток, - это
часовой полетел с помоста, как куль, не издав ни малейшего звука,
поскольку был уже к этому решительно неспособен по причине скоропостижной
кончины.
Те, на берегу, даже не успели вскинуться: прежде чем смогли осознать
происходящее и отреагировать, из джунглей сухо захлопали одиночные
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Белогорский Евгений
Березин Федор