преподавателем на юридическом факультете Петербургского университета, теперь
выполняющим специальные поручения Военного Отдела Особого совещания при
главнокомандующем ВСЮР. Этого требовало дело. Борис выдержал и это
испытание, хотя побывал в плену у красных и у махновцев. Сестра Варя
отыскалась чудом, и полковник Горецкий помог ей уехать в Константинополь,
потому что молодой девушке не место было среди солдат и казаков.
безостановочно вдаль, как бежали белые от Орла до Новороссийска, они бегут,
верно, до самого Константинополя, и, может быть, Варя смотрит сейчас на это
же море с берега бухты Золотой Рог... Борис страшно тосковал по ней, но еще
оставался Крым - последний кусок России, не отданный большевикам, а значит,
не время еще плыть в Константинополь. Долг и честь требуют от каждого
честного русского человека до последней возможности защищать родину... -
Что, Борис, глядишь? - окликнул его старый друг Петр Алымов. - Ничего
хорошего не высмотришь.
Петька Алымов - друг детства, почти брат, с чьей конно-горной артиллерийской
батареей он отступал всю зиму по непролазной кубанской грязи, через Дон и
дальше. Петька Алымов - второй человек после Вари, для кого Борис не думая
пожертвовал бы всем. Он вспомнил, как вытаскивали орудия из топи, как
вставали они с Петром ночью, чтобы накормить лошадей, потому что измученные
солдаты на ночлеге просто валились на пол и засыпали, не раздеваясь.
боеспособны, а солдаты относительно здоровы, хоть и отощали, и обносились. И
вот, оказалось, что все их усилия были напрасны. Нечего было и думать
вывезти лошадей, не говоря уже об орудиях.
здесь не ждет.
начал Борис. - Красные не сегодня-завтра будут в городе, и что с нами
будет?
хваленому везению пришел конец. Действительно, его ангел-хранитель хорошо
потрудился за последние два года. Он не дал Борису умереть от тифа, он помог
спастись от расстрела красных, Бориса не убило в бою, его не зарезали
бандиты в украинских степях, но здесь, в Новороссийске, слишком самонадеянно
было бы сидеть и ждать, когда ангел-хранитель придет на помощь, следовало
позаботиться о себе самому.
проговорил Борис.
погладил жеребца по крупу и отвел глаза. Он боялся, что конь прочитает в его
глазах о неизбежном расставании.
нашли никого, кто бы смог им объяснить, откуда возьмется транспорт для
эвакуации армии. Обратно ехали молча вдоль высокой бетонной стены, где
находились горящие ангары. Какие-то люди перелезали в удобном месте через
стену, держа свертки с обмундированием. У Алымова презрительно задергалась
щека. Борис хотел было послать Ахилла вперед, чтобы не видеть окружающего
безобразия, но тут вдруг буквально на него свалился с забора невысокого
роста плотненький такой солдатик. В руках у солдатика было три пары отличных
офицерских сапог. Приземлившись неудачно на бок, солдатик охнул, поудобнее
перехватил свою ношу и завертел по сторонам круглой головой. Краем глаза
уловив знакомое движение, Борис придержал жеребца, а солдатик уже поднимался
с места, радостно вопя:
Саенко, который в прошлом не раз выручал Бориса из беды.
В одиночку спасается?
профукали. Это же черт знает что творится!
что не приведи Господи... Тыловики первые на пароходы сели, да еще и с
барахлом своим. А солдатики... - он погладил Ахилла по светлой гриве, - эх
ты, коник золотой, как же ты теперь будешь... Ахилл, будто поняв
человеческую речь, встревоженно повел ушами и покосился на Саенко коричневым
глазом. У Бориса кольнуло сердце решать, что делать с Ахиллом, придется в
самое ближайшее время.
на союзников не рассчитывайте. Аркадий Петрович чуть в ногах не валялся -
просил хоть сколько военных на борт взять. Англичане, сволочи, сразу
отказали, а французский капитан не мычит, не телится, но мы его добьем. Есть
одна идея, я как раз по этому делу в город и пришел... - Вижу я, по какому
ты делу... - Борис указал на сапоги, что Саенко прижимал к , груди.
Борис Андреич, возьмите, впору они вам будут.
бахилы и согласился.
судно, "Аю-Даг" называется. С последнего пирса грузиться будет. Это
последний ваш шанс, а уж если никак не выйдет - тогда до "Сюркуфа"
как-нибудь добирайтесь вдвоем, полковника Горецкого спросите.
своих солдат бросить? - Он схватил Саенко за гимнастерку и начал трясти.
благородие! - огорченно произнес Саенко, отряхиваясь. - За что вы на меня-то
зло таите? Я, что ли, виноват, что все прахом пошло?
час трактир был пуст и темен. Не было еще никого из обыкновенных его
посетителей, тех странных и подозрительных личностей, которые и в годы
сухого закона изыскивают себе вожделенную рюмку, и в годы Гражданской войны
не думают ни о чем, кроме заветного пьяного отупения.
монархов, намалеванные твердою решительной рукой прохожего живописца, да
зеркала, украшенные паутиной и пауком, спускающимся на грязную салфетку.
большой олеографический портрет Антона Ивановича Деникина, но сегодня, ввиду
неудачных обстоятельств на фронте, содержатель заведения почел за лучшее
Деникина убрать до лучших дней и подумывал, не поступить ли так же с
остальными портретами - хотя и неизвестные, а все ж таки генералы... Сам
содержатель внушительною громадой возвышался за стойкой своего заведения,
что было не совсем обыкновенно: в такой ранний час вряд ли он мог ожидать
больших барышей. И правда, только один тщедушный субъект, одетый в какую-то
рваную хламиду, не похожую ни на какой предмет одежды, надеваемой
обыкновенным человеком, успел уже нализаться до полного бесчувствия и спал
за одним из дощатых столов, изредка вздрагивая во сне и испуская тоненький
жалобный стон, какой издают иногда сквозь сон небольшие собаки.
прислушивался да нет-нет и взглядывал в маленькое сильно закопченное и
запачканное оконце.
постучал костяшками пальцев определенным, условным и, заговорщицким стуком.
крепкого и широкоплечего человека в белом перепоясанном полушубке и лихо
заломленной каракулевой кубанской папахе.
пьянчужку.
хозяин своего неказистого клиента.
забулдыгу одной рукой за шкирку, как кошка хватает своих слепых детенышей,
подволок его без видимого усилия к двери и безжалостно выкинул в подтаявший
мартовский снег. После этого он снова повернулся к внутренним покоям и
довольно громко окликнул:
свет вышел высокий человек, до глаз закутанный в черную, косматого меха
бурку, незаметно переходящую в такую же косматую черную папаху.
Единственное, что можно было разглядеть в полутьме заведения, были его яркие
выразительные глаза.
***
Какие там новости?
вся эта белая сволочь в Крыму не обжилась да не закрепилась.
Сертаков Виталий
Якубенко Николай
Посняков Андрей
Корнев Павел
Орлов Алекс
Чернецов Андрей