дозы водки. И если любовницу убивают, то чаще всего тогда, когда она стала
препятствием на пути к деньгам или карьере.
месте, да и кто бы рискнул грабить, предъявив перед тем служебное
удостоверение вахтеру?
широкое поле для розыска. Квартира этажом ниже - пуста, хозяева укатили на
отдых. Она на сигнализации, и на пульт уже неделю не поступает никаких
сигналов.
лапки клеща, торчат короткие металлические усики. Строкачу всегда
казалось, что в такой глазок обязательно кто-то следит за ним, и он не
ошибся.
грузная старуха. Коротко остриженные волосы кисточками торчали над ушами,
что вкупе с крючковатым носом довершало сходство с разбуженной среди дня
совой. Желтые, пронзительные глаза помаргивали, а рот оставался
приоткрытым, словно "сове" не хватало воздуха.
опрятна, одета не без элегантности, разве что чуть старомодно. Помедлив,
она с достоинством сказала низким густым голосом:
жест. Строкач шагнул в прихожую, слегка зацепив плечом высокую резную
тумбочку, покрытую накрахмаленной кружевной салфеткой.
почувствовал расположение к пожилой даме. Было в ней что-то... Он поискал
слово, но не нашел.
повидала. Да и чего мне бояться? Сокровищ не накопили, а мебель, - она
обвела жестом старинные многопудовые кресла, - кому это может
понадобиться?
кое-что уже знал о ней и о ее сыне.
написано. Как минимум, капитан - ведь верно?
черного дерева. В углах помещались высокие, едва не по плечо, вазы
голубого фарфора, между ними - инкрустированный перламутром ломберный
столик на гнутых ножках. Слепо мерцал темный экран небольшого телевизора
"Сони". Левую стену почти полностью перекрывал толстый ковер мягких
пастельных тонов. На нем, в метре друг от друга, висели морской кортик,
ятаган и небольшое, причудливой формы ружье.
выложенном паркете. Строкач с удовольствием заглянул в живые, светящиеся
умом глаза собеседницы.
Дмитриевич дома?
то через раз. А оружие - это не Дима, еще покойный муж собирал. Скоро
тридцать лет, как его не стало. Ну, да все там будем... А красота -
остается, это так. Какие мастера работали, душу вкладывали! Нынешним
трудно понять - прагматики: трезвость, расчет в первую голову. А человек
должен бежать от этого, стремиться жить сердцем, подчиняться первому
движению души. Увы, приходится признать, что наше поколение было в гораздо
большей степени идеалистами... Так что сегодня, в трезвую и холодную
эпоху, нам остается одно - наши дети. В них наше достояние, наша жизнь.
Дима... он ведь радость несет людям. - Она с гордостью посмотрела на
фотографию на стене в простой деревянной рамке, глаза ее затуманились.
пухлую книгу с иероглифами на обложке. Проницательным мягким взглядом
мужчина смотрел, казалось, сквозь книгу в лицо кому-то незримому - доброму
собеседнику, понимающему слушателю.
слухам, многие обязаны были ему если не полным исцелением, то улучшением
состояния, а уж семейные и иные психологические проблемы доктор щелкал как
орехи. Обычно прием велся в клубе завода "Металлист", и развешанные по
городу афиши и рекламные объявления в прессе не уставали напоминать
обывателю об этом.
занятиях какой-то разновидностью йоги, о совершенствовании тела и духа.
Впрочем, сам Строкач был еще недостаточно совершенен, чтобы различать
нюансы высших учений о тонких космических энергиях. Хватило бы времени для
решения земных проблем! Так и сейчас - нельзя было дать следу остыть,
нужна была зацепка, ниточка...
Строкач повторил вопрос для порядка, уже собираясь уходить.
редко. Этажом ниже живет подруга, видимся раз в день, когда гуляем с
собаками. Она и сейчас внизу, на скамейке, я из окна видела. Она для вас
клад - все знает, все видит. Ее легко узнать - Октябрина Владленовна
видная женщина, в молодости красавица была - заглядение.
тяжелой каштановой косой с проседью и спокойными величавыми чертами
северорусского типа.
звонил в третью квартиру четвертого этажа, дверь которой располагалась у
последних ступеней лестницы.
голубоглазая блондинка во всеоружии неполных двадцати лет. На лице ее
блуждала тревожная улыбка.
Ведь вахтер уверяет, что никому ничего не сообщал".
- но вопрос серьезный, потребуется время. Ваша соседка убита.
остановился на майоре.
что странности в поведении женщины могут объясняться даже микроскопическим
пятнышком на любимой блузке или попавшимся на глаза постороннему предметом
туалета.
копией той, которую только что покинул Строкач. Те же три комнаты, но они
казались куда меньше: вдоль стен вплотную теснилась дорогая мебель, центр
комнаты поглотил огромный округлый стол. Все блестело - свинцовые стекла
шкафов, масса бронзовых ручек и инкрустаций, тускло лоснился велюр обивки.
та никак не реагировала, поглощенная своими переживаниями.
буду сейчас вдаваться в детали, мне хотелось бы выслушать вас. Были
произведены четыре выстрела. Неужели вы ничего не слышали?
пачки, лежащей рядом с бронзовой пепельницей в виде перевернутой на спину
черепахи, покатала ее в ладонях. Эти сигареты Строкач видел впервые.
Золотые рельефные литеры, седоватый джентльмен на фоне Белого дома.
"Картер".
сигареты, пепельницу. Однако Строкач отказался.
случилось, какая соседка?
убийство, а я гадаю, почему девчонка обеспокоена".
глазах ее застыл страх.
за двумя стенами... Вы спросите у старухи, она должна была... Она все
видит! Чуть собака залает, она к дверям - и в глазок...
настаивал: - Мне это нужно знать определенно. Думаю, вы верно меня
поймете.
разрешения никто не спрашивает. Но я глубоко убежден, что честных людей
все это не касается. Просто я хотел бы осмотреть вашу квартиру.
сделала попытки приподняться в кресле.
действительно собираюсь обыскивать ваш дом. Пройдемся по комнатам, и, как