знаменитого акведука екатерининских времен, оставляя справа
не менее знаменитую станцию техобслуживания "Жигулей" и пос-
тепенно приближаясь к границе Москвы, то сразу успокоим тех,
кто не любит цирк: повесть не о цирке. Если быть точным и
справедливым, она - о дороге, о почти прекрасном шоссе Моск-
ва - Ярославль, и все, что в повести будет происходить, про-
изойдет в дороге.
извините за внимание...
мин доберется до цели своего путешествия.
пература - двадцать два градуса по шкале Цельсия, облачность
- ноль, ветер - слабый до умеренного, южный, зелень сочная,
яркая, земля сухая и уже теплая, асфальт упругий и относи-
тельно ровный. Красота, кто понимает!
Москвы города, любил притормозить минут на пятнадцать, пос-
тавить авто на обочину, полежать в траве и посмотреть в не-
бо, особенно если оно чистое и высокое. А еще он любил прит-
рассовые деревни, любил прогуляться по их главным улочкам,
заглянуть в промтоварные магазины и даже купить там что-ни-
будь вроде английских лезвий для бритья или венгерских под-
тяжек, что-нибудь супердефицитное, невесть как задержавшееся
в тесной полутьме магазинчика, хотя и абсолютно ненужное Ис-
томину. Ну вот, к слову, брился он электрической косилкой, а
брюки поддерживал ремнем...
ловеком _ритуала_, а все вышеописанное входило в дорожный
ритуал, разнеживало Истомина, даже умиляло, а в общем-то -
вот уж поистине нераскрытые тайны человеческого интеллекта -
служило неким катализатором мыслительного процесса, который
шел сам по себе в недрах подсознания, и вдруг срабатывало
где-то что-то, выскакивала наружу преотличная мыслишка, фра-
зочка какая-нибудь или там хитрый поворот сюжета, и опять -
внешнее _безмыслие_, дорога, райцентры, небо, трава, солнце.
вроде бы заглушенная сумасшедшими аккордами ритм-группы,
вроде бы забитая неистовыми брейками ударника, вроде бы за-
давленная металлически гулкими звуками синтезатора, до
странности легко прорывается наружу тонкая и чистая основная
мелодия, ведомая тонким и чистым голосом. Красиво.
проплыли на фоне голубого-преголубого неба синие-пресиние
купола Никольской церкви.
норной слышалась сегодня мелодия... чего?.. ну, скажем, до-
роги Москва - Ярославль, будто написана она была не в вышеу-
казанном модном стиле, а эдак в неровном ритме грустного
свинга. Истомин сам определил свое состояние: ему скверно
_ехалось_.
норме: фильм счастливо вплыл в съемочный период; книга в из-
дательстве - на подходе, уже сверка прошла; сын здоров и ве-
сел, двоек не приносит, тренер по велоспорту им доволен; же-
на работает, прямо-таки купается в своей работе и не вмеши-
вается в личную жизнь Истомина.
здоровье в порядке, спасибо зарядке, внешние данные не ос-
тавляют желать лучшего, все при нем, при Истомине: и лицо, и
одежда, и душа, и мысли.
имеет место некий душевный дискомфорт, некое легкое депрес-
сивное состояние, вызванное в последние месяцы как раз из-
лишним напряжением души и мысли, излишним, значит, перенап-
рягом за письменным столом, будь он проклят, любимый. В са-
мом деле, не без _умиления_ признался себе Истомин, ведь ты
только за столом и перенапрягаешься, только чистый лист бу-
маги и вызывает у тебя разного рода страсти, но все они, сэр
писатель, _умозрительны_, ибо не подкреплены страстями ре-
альными, взаправдашними. Холоден ты, корил себя Истомин, аки
лягушка... нет, лучше змея, кобра или гюрза...
строг! Но, если вглядеться, за этой внешней строгостью легко
проглядывало милое кокетство горячо любящего себя человека.
Вот с мерзкой лягушкой, с зеленой тварью сравниваться не за-
хотел, предпочел благородный холод змеиного тела, длинного и
элегантного, хотя на чей-то взгляд тоже премерзкого.
вое стекло брызнули два водяных фонтанчика, а резиновые фиа-
товские щетки смыли с него расплющенные в слишком свободном
полете тела мелких насекомых.
свои недостатки изучил на жизненном опыте, и когда жена либо
иные знакомые представительницы прекрасного пола начинали
ему их перечислять, то Истомину становилось скучно: ладно бы
что-то новенькое, а то ведь все давно известно. Другое дело,
что, любя себя, извините за невольную рифму, Истомин нежно
любил и собственные недостатки. Какой-то классик утверждал,
что любовь - коли это и вправду любовь - не терпит оговорок.
Если ты говоришь, что безумно любишь женщину, но тебе очень
не нравится... что?.. ее левый глаз, например, то это, прос-
тите, никакая не любовь, а одно притворство. Раз уж любишь,
то никакой глаз любви не помеха.
кал в их облике или в их поведении этот самый, говоря образ-
но, левый глаз, искал и, естественно, находил - кто без не-
достатков, поднимите руку! - и только что родившийся роман,
а точнее, новеллка немедленно устремлялась к логическому фи-
налу, к последнему "прости", к банальному "прощай". Призрак
левого глаза прямо-таки парил над недлинными отношениями Ис-
томина с дамами, и это, к слову, тоже входило в большой
комплекс любви к самому себе. Безгранично любить еще ко-
го-то, считал Истомин, - значит распылять силы, подрывать
здоровый дух в пока что здоровом теле. И такое ровное и мяг-
кое отношение к героиням помянутых новеллок рождало спокойс-
твие, логикой отмеренный уровень страстей, а стало быть, и
безвзрывный исход. Никто из однажды покинутых дам на Истоми-
на не обижался, глупых сцен не устраивал, более того, многие
продолжали невинно дружить с ним, а особо тактичные даже
становились друзьями дома.
прелестная и, заметим, афористичная особа.
употреблял его - не в оправдание собственной тактики, упаси
Боже, но в утверждении оной.
кое-каких его подружек, но даже не позволял себе думать об
этом. Он, напомним, - анестезиолог. Терапия и психоневроло-
гия - не его области.
ка взмахнула рукой, внезапный порыв слабого до умеренного
швырнул ей на лицо длинные прямые волосы, и Истомину показа-
лось...
включил правую мигалку, легонько прижал тормоз и скатился на
обочину. Перегнулся через сиденье, открыл пассажирскую двер-
цу, сказал:
рядом, умостила в ногах синюю спортивную сумку с ковбойской
надписью "Родео" на боку, отбросила назад легкие волосы. -
Привет.
тому странноватому факту, что его первая - бывшая - жена ло-
вит попутные машины у поворота на Абрамцево. - Ты, собствен-
но, куда?
Панов Вадим
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия