Роман.
они только на какой-то неожиданный аргумент, на некое доказательство,
понимаешь? Разум, а не чувство. Я ходил среди них весь день и, каюсь,
действительно действовал на нервы всем, включая полицию. Хотел вывести их
из себя, тем более, что такая ситуация, нервы напряжены... Ничего не
вышло. Полицейские злились и, как ты сказал, готовы были послать меня к...
А ешиботники смотрели мне в глаза и качали головами. Никто из них не мог
убить Слуцкого в состоянии аффекта.
как они ее понимают. И потому детектор...
берут вину на себя. Я не знаю имени того, кто конкретно ударил Слуцкого,
но, возможно, узнаю и это.
поверил ни одному моему слову.
покойного. Все, что есть. Или компьютерные тексты, если у него не было
бумаг. Записки, воспоминания, все... Решение проблемы в личности
погибшего, а вовсе не в ешиботниках, которые просто не могли поступить
иначе.
сам тебя втравил... Квартира Слуцкого опечатана. Компьютера у него не
было, даже самого завалящего. Жил он бедно, едва-едва хватало денег на
квартиру и еду. Бумаг, насколько я знаю, немного. Но мы не
интересовались...
ушей, - и пошлю с тобой полицейского. Извини, одному нельзя, таковы
правила.
Полиция ничего здесь не трогала, личность убитого их не особенно
интересовала. Небольшой салон был одновременно и спальней - напротив
журнального столика с подержанным, судя по виду, стереоприемником, стояла
сохнутовская кровать. На книжном стеллаже - несколько изданий Торы, и
ничего более. Одна из книг оказалась старославянским изданием 1874 года -
экземпляр, наверняка, уникальный: это был Ветхий Завет в классическом
переводе.
лежала общая тетрадь российского производства - желтоватая грубая бумага,
по которой даже неприятно было бы водить пером. Текст был странным -
русские слова перемежались с ивритскими и какими-то еще, по всей
видимости, арамейскими. А может, еще более древними? Или вовсе не
существующими в человеческих языках? Честно говоря, я готов был поверить
именно в эту последнюю идею.
тетрадь, чтобы не торчать весь день (а может, и не только день) в этой
квартире. Меланхоличный шотер, настроившийся было поспать на кухонном
табурете, связался по биперу с начальством и благожелательно сказал:
интербанка памяти мог рассчитывать на соединение всех слов, нацарапанных
рукой Слуцкого, в некий связный текст.
соблазняя салатом оливье, но мне было не до еды. Потом меня позвал к видео
Роман, но я послал его туда, где ему надлежало находиться в это время
суток. К ночи эвристическая программа, в основу которой легли записи
Слуцкого, была готова, и компьютер начал формировать с ее помощью свои
виртуальные миры. Я в этом процессе ничего не понимаю, поэтому позволил
себе расслабиться, и до двух часов ночи пил крепкий чай, размышляя о
странной судьбе человеческого рода.
мозаика сложена, причем единственным образом, первоначальные триста
девяносто тысяч вариантов программа отбросила как логически
противоречивые, а в то, что получилось, я могу войти, но должен накрепко
усвоить кодовое слово "сброс", каковое и должен произнести мысленно, если
мне станет невтерпеж и захочется к маме...
самую минуту. В этом факте не было бы ничего примечательного, если бы он
не повторялся из поколения в поколение. Насколько я узнал, расспрашивая
родственников, наша семейная "традиция" не имела исключений. Цепочка
рождений и смертей прослеживалась до одного из современников Радищева,
еврея по крови, жившего в местечке около недавно основанного города
Одессы. Во мне перемешалось немало кровей, не только русских и еврейских,
но также польских, немецких, грузинских и даже, если верить преданиям,
испанских. Конечно, кроме фактов, подтвержденных документально, были и
легенды, как-то эти факты объясняющие. Главная гипотеза: переселение душ.
В миг смерти душа деда переселяется во внука и продолжает жить в иной
ипостаси.
предков, личность моя переходила в его потомка. Я проследил этот процесс
глубоко в прошлое и не нашел начала, оно терялось где-то и когда-то, когда
человека еще не было на Земле.
Тем, кто создал Мир, отделил свет от тьмы, дал жизнь людям? И что? Сам
стал человеком среди своих чад? А если так, почему допустил, чтобы люди
стали такими? Ведь к Богу - ко мне? - обращали свои молитвы миллионы и
миллионы. Я не слышал?
Отдых? Забытье? Нет. Насколько я понимал сам себя, я не вмешивался потому,
что не мог. Был бессилен.
где-то. То фантазии, а есть Истина. Когда я создавал Вселенную, сила моя
была почти беспредельна. В этом "почти" все дело. Предел. Половину своей
силы, - точнее сказать, энергии, - я потратил в День первый, и половину
того, что осталось - в День второй. Когда настал День пятый, я мог только
управлять генетическим аппаратом, а создав человека в День шестой, утратил
все и стал таким же человеком, как и остальные люди. Разве что изредка, в
каком-то из моих поколений, прорывалось что-то немногое, копившееся
веками, и я был способен, например, дать людям Заповеди..."
своего уютного кабинета. Быть Слуцким оказалось попросту не в моих силах.
минимальное, отклонение от психической нормы. Слуцкий был Богом. Богом,
вначале бесконечно сильным и мудрым. Богом, сотворившим Вселенную, а потом
потерявшим свою силу потому, что оказался подвластен закону сохранения
энергии, который сам же и придумал...
может ли Бог создать такой камень, который сам не смог бы поднять?"
мне, и я понял, что хочу видеть, даже если не смогу переварить, даже если
мои мозги расплавятся, и я не успею крикнуть "сброс"...
по списку подпрограмм, компьютер рассчитывал погрузить меня для начала
куда-то во время, когда еще не было на Земле жизни (день третий? Или
четвертый от сотворения?). Нет, не сейчас...
осторожным. Я разговаривал с ним как с живым...
что земное не похожие вообще. Смотреть вниз - страшно, смотреть вверх -
трудно и страшно тоже. У тех, кто карабкался по валунам, пытаясь добраться
до огромного бурого пятна на вершине, были суровые лица странников,
бородатые, с большими, нависающими тучей, бровями. Одеты они были,
впрочем, традиционно для местных жителей - грубая дерюга едва покрывала
тело, избитое частыми падениями и ночлегом на голых камнях.
ловчее прочих и, подобно героям, рвущимся первыми в отчаянную атаку, не
вынес бы, если бы не достиг цели раньше всех.
причудливо изломанный выход на поверхность железной руды. Красиво,
конечно, но ко мне, ждущему, не имело никакого отношения. Приманка - не
более. Я жил здесь давно, и отец мой жил здесь, и дед, мы были из того же
племени иудеев, но племя разделилось, покидая родину, наш клан пошел на юг
и жил здесь, а сейчас я ждал этого гиганта, которого звали Моше, потому
что настало время сказать ему Слово. Я думал над Словом много веков, во