раздвоенность сознания сыграла с ним злую шутку - он присел на камень и
принялся методично пересматривать вновь приобретенное имущество. В
результате обнаружилось, что он стал обладателем напоминающего горшок
шлема, грубо склепанного из железных пластин. Шлем полностью закрывал
голову, оставляя незащищенными лишь щеки. Нос тоже был прикрыт стальной
полоской. На плечи легла кожаная куртка с нашитыми железными пластинками,
напоминающими крупную квадратную чешую. Кожаные сапоги тоже были обшиты
железом. На стальной пластине щита Санечка сумел разглядеть нечто из
семейства кошачьих. Но кто это? Лев, тигр, леопард? Законы геральдики не
требовали большого сходства. Слева на широчайшем поясе висел тяжелый
прямой меч. Справа его уравновешивала еще более тяжелая булава. Тяжелый,
тяжелая, увесистая, массивная... Санечке приводилось читать лихие
статейки, в которых доказывалось, что средневековые рыцари были хлипким
народом. Втайне он предполагал, что, наверное, смог бы одолеть Ричарда
Львиное Сердце. Но неведомый маг облачил его в доспехи тех самых рыцарей,
и он начал покряхтывать. Пожалуй, авторы этих писаний ни разу не пытались
примерить снаряжение презираемых ими рыцарей, иначе они были бы сдержанней
в оценках. Вооружение завершал длинный прямой кинжал с крестообразной
рукоятью. Сначала Санечка путался в длинном белом балахоне, прикрывавшем
плечи, но потом привык. Уф-ф...
превратили его в рыцаря, ситуация довольно стандартная. И сейчас настало
время отправляться на поиски верного коня. Впрочем, искать его не
пришлось, он сам деликатно тронул Санечку за плечо. Ездить верхом Санечка,
как всякий нормальный человек, не умел, но надеялся, что при превращении
получил кое-какие навыки рыцаря, и потому отважно вскарабкался на статного
темно-коричневого (или гнедого?) коня. С уважением он ощупал исполинское
дубовое копье с тускло мерцающим широким лезвием и слегка тронул поводья.
Конь недовольно мотнул головой, фыркнул, но подчинился и, не спеша,
двинулся по еле заметной тропинке, прихотливо петляющей между валунами.
Санечку, и он начал подремывать, клевать носом... И уснул, успев еще
подумать, что вернуться сейчас в вестибюль метро было бы огорчительно.
жесткое тычется ему в лицо. И вообще, что происходит? Но потом выпрямился
в седле, потянулся и вспомнил. Торопливо осмотрел себя. Нет, ничего не
изменилось. Он остается странствующим рыцарем. Значит гипотеза
галлюцинации отпадает. Интересно, кому и зачем это понадобилось?
отчетливо понимал нелепость происходящего, но с другой - кто-то неведомый,
может, подсознание рыцаря, в доспехи которого попал Санечка, подсказывал,
что следует делать. И приходилось подчиняться. Любая попытка сопротивления
вызывала судорожное подергивание всех мышц, напоминающее эпилептический
припадок.
прямо над нежно-зеленым аквамариновым зубчатым частоколом леса поднимались
нежно-черные страусиные перья дыма. Кажется, именно в таком стиле писали
раньше? Природа дышала покоем и негой, нежно-золотистые солнечные лучи
пронизывали расплывающееся, как клякса туши в стакане родниковой воды,
пятно. Санечка хотел было пришпорить коня и броситься наутек.
Покрасоваться в рыцарском облачении - одно, а вступать в бой - совсем
другое. Да и о славных подвигах рыцаря Ламанчского он превосходно помнил.
Героически напасть с копьем наперевес на какую-нибудь баню ему совсем не
улыбалось. Лучше скромно удалиться. Поэтому он поправил хлопающий по
конскому боку щит, поплотнее затянул ремни секиры, притороченной к седлу,
и с достоинством двинулся вперед. Да, вперед, потому что хотел поближе
познакомиться с жителями этого мира.
конь, который явно больше всадника смыслил в верховой езде, и не думал
подчиняться попыткам всадника управлять его аллюром. Он недовольно фыркал,
прядал ушами и упрямо не ускорял величавого неспешного шага. Когда
Санечкины попытки ему окончательно надоели, он зло заржал и хватанул
всадника зубами за правое колено.
Санечка. Раскидистые кряжистые дубы, реже появлялись стройные буки,
кое-где виднелись отдельные сосны. Высокую траву явно не мяла ничья нога.
Несмотря на все старания Санечка не мог увидеть на единого пня - топор
дровосека не посягал на девственные чащи. Беззаботное чириканье птиц
окончательно усыпило все подозрения, и Санечка, разморенный горячим
солнцем, снял железный горшок шлема, вытер вспотевший лоб и звучно зевнул.
Откуда-то долетело сильно заглушенное листвой бархатистое "Бум-м-м"...
Колокол. Тишина, покой, идиллия. Первому колоколу ответил более высокий
удар второго. Санечка горестно вздохнул. Жаль, что сейчас от маленьких
деревенских церквушек остались только обгорелые бревна. Из русской жизни
чья-то недобрая рука вырвала кровоточащий кусок. "Дон-дон", - отозвался
третий колокол. Расчувствовавшийся от умиления Санечка едва не прослезился
от умиления.
вот он повернул за пригорок - и они пропали. Дым теперь поднимался из-за
невысокого холма, рядом с первым столбом качались еще два. Легкая тревога
кольнула Санечку. Ладно, увидим - разберемся. Он с тоской поглядел из-под
ладони на палящее солнце. Белый балахон помогал слабо, железная чешуя
куртки разогрелась основательно, и Санечка обливался потом. На седле он не
нашел никаких мешков либо вьюков, поэтому возможность переодеться
исключалась. Услужливый оруженосец тоже не появился... Санечка выругался
про себя, проклиная непредусмотрительность рыцарей, похлопал коня по шее и
ободряюще сказал:
великолепно подходит упрямому, своенравному, но верному коню. Просто
пришло в голову. Гром... Санечка попробовал на вкус это имя. На каком
языке? Он задумался. Попытайтесь определить, как называется ваш родной
язык, если именно названия вы не знаете. И вдобавок говорите только на нем
одном.
возможность полюбоваться открывающимся пейзажем. Но увиденное заставило
его моментально забыть и о жаре, и об отдыхе, обо всем на свете. Приступ
ярости заставил Санечку зарычать.
сказать: недавно стояла. Теперь на месте бревенчатых изб курились черные
пепелища. Вот какой дым Санечка видел над лесом! На траве он заметил
несколько десятков трупов. Санечку замутило. О такой стороне рыцарских
подвигов он раньше как-то не задумывался. Но ярость превозмогла дурноту,
когда он увидел еще кое-что.
толстому бревну. Их подгоняли плетьми всадники в пестрых халатах, сидящие
на низкорослых мохнатых лошаденках. Как их зовут? Хазары, половцы,
кипчаки? Сразу в памяти всплыла масса диковинных словечек, слышанных
мимоходом: полон, ясак, баскак. И новый приступ гнева охватил Санечку,
когда он увидел, ка плеть опустилась на плечи девушки. Уже не раздумывая,
он порывисто нахлобучил шлем, поднял щит, перехватил копье наперевес и
шпорами послал Грома в галоп. Против обыкновения конь протестовать не
стал.
и продолжали деловито хлопотать вокруг пленников. Но Санечка мчался на
них, как пушечное ядро, и потому один, похоже главарь, двинулся ему
навстречу, приветственно поднимая руку, на которой болталась плеть. Именно
вид этой плети окончательно унес остатки разума и осмотрительности.
Багровая пелена застлала глаза Санечке, и он еще раз поддал Грому шпорами.
В самый последний момент предводитель степняков сообразил, что Санечка не
питает мирных намерений, как ему показалось сначала. Он тоже вскинул щит и
выставил копье, украшенное конским хвостом. Но напор огромной лошади,
скачущей под уклон, и закованного в железо всадника был страшен. Санечка
буквально смял своего противника, точно бумажную фигурку. Только лязг
наконечника копья о щит - и враг пропал. Но здесь Санечке пришлось
убедиться, что конный бой - наука более сложная, чем ему представлялось
раньше. Навыки незнакомого рыцаря передались новоявленному Баярду не
полностью. Тяжеленное копье легкой птичкой порхнуло из руки и улетело.
Обезоруженный Санечка направил Грома на следующего противника. Степняк
выхватил кривую саблю, истошно вереща, замахнулся... Но лезвие безвредно
скрежетнуло по стальному эполету, Гром ударил плечом низенькую лошаденку,
та пискнула, и еще одним неприятелем стало меньше.
четверо. Теперь степняки поняли, что бой неизбежен, хотя Санечку не
оставляло смутное ощущение, будто по какой-то неведомой причине они видели
в нем союзника. Степняки бросили пленников, выхватили сабли и начали
приближаться к ожидающему Санечке с двух сторон. Он зло усмехнулся, сорвал
с луки тяжелый топор и сам бросился в атаку. Сабля царапнула по шлему,
сорвалась и больно ударила по плечу. Но под ударом Санечкиной секиры с
треском разлетелся на куски круглый деревянный щит, и еще один противник
рухнул наземь.
Санечка его понял.
он, поднимая секиру. Гром, уже не дожидаясь команды всадника,
самостоятельно двинулся на степняков.
Акунин Борис
Корнев Павел
Конюшевский Владислав
Белоусов Валерий
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман