Как ему нравилось вскрывать эти, не заваренные еще намертво консервные
банки, выковыривать оттуда штыком, словно мокрую креветку из раковины
тонким перочинным ножичком, недоделанных мумми, лишая их предполагаемого
бессмертия!!.. Могут пряные наскочить, они всегда неожиданно, тут уже не
выбирать, а драться!
грифом: "Полусекрет. Изучил - уничтожь!". На карте лежали тени. Тень
ветки очертила полосу окопов, другая тень, полная листьев, шевелящаяся,
падала на белые разрезы скал. Передняя часть карты, у самых носков боти-
нок, была затемнена. Здесь в джунглях базировалась и атаковала полевую
кухню рота Эпикура.
собаку, я пошутил! Нет такой главы в уставе, я ее сам от жары придумал!
Глава 2. ЛАБОРАТОРИЯ
ребряным отражателем. Лампа, расположенная довольно высоко, метрах в де-
сяти над огромным макетом, имитирующим джунгли, отражалась в толстом зе-
леном стекле, и неприятно жужжала.
вовсе не смотрел бы на позицию, если бы тощий, до белизны вымытый палец
Сенеки периодически, правда, без каких-то специально оговоренных интер-
валов, не нажимал небольшую кнопку на пульте, отчего тело полковника
пробивало электрическим током, и голова неизбежно сворачивалась в нужное
положение. Ноги полковника, обутые в маленькие черные сапожки, были при-
тянуты проволочками к металлическим ножкам кресла, а его тщательно выб-
ритое тело, упакованное в сшитый на заказ мундирчик, было расположено
под таким углом, что и в простую лупу на длинной латунной рукоятке - та-
кую лупу Сенека всегда носил у себя в левом верхнем кармане рабочего ха-
лата - нетрудно было рассмотреть жирный плевок, подсыхающий на расстег-
нутом воротничке.
вые ушки задрожали, а из ноздрей потекли жидкие струйки, он повернул го-
лову и увидел, что проклятый вице-губернатор Раули уже пересек лабора-
торную площадку, он миновал совершенно безнаказанно условные джунгли,
миновал белое острое крошево, обозначающее скалы, только в одном месте
задержавшись и принюхавшись к мертвой мыши из дивизии "Дуглас", проско-
чил удачно по желобу, протиснулся между раскаленных жестянок, изображаю-
щих здесь бронемашины мумми-смертников, кажется в одной из жестянок не
пошел газ, и там болезненно скреблась заживо замурованная очередная ря-
довая подопытная мышь, после чего, прочертив голым серым хвостом в пыли
дорожку, нырнул вниз и оказался в совершенной безопасности на втором
нижнем ярусе в бункере пряных.
ковнику Кентурио, спросил Сенека. - Ненавидишь его? Бросишь против него
войска?.. - В лупу было отчетливо видно, как дрожит на подлокотнике мы-
шиная лапка, затянутая в миниатюрную лайковую перчатку. - Сотрешь его в
порошок?!
пересечь обширную лабораторию и снять трубку.
рожный и очень приятный голос:
бы рассказать...
ледяным голосом поинтересовался Сенека. - Девушка, лабораторные изыска-
ния проводятся параллельно. Вы хотите, я могу повторить это слово еще
тысячу раз. Параллельно! Я не вмешиваюсь в военные действия, война сама
по себе, моя модель войны сама по себе... И еще раз повторяю вам: после!
После окончания эксперимента...
менно издевательски-ласковым. - И мы с вами за чашечкой кофе в кулуарах
симпозиума с удовольствием произведем сравнительный анализ того, что бы-
ло на самом деле и того, что было на моем лабораторном столе. Так ска-
зать, наложим кальки. Но только потом!... Потом...
существует третья версия тех же событий. Тогда в кулуарах симпозиума за
чашечкой кофе у нас будет возможность совместить уже не две кальки, а
три. Вы же опытные там все журналисты, напрягите свою фантазию... Пора-
ботайте мозгами... Раскиньте карты, в конце концов, если мозгов не хва-
тает, или, как там еще можно: на горохе, на кофейной гуще... На радужной
оболочке глаза, в конце-то концов.
турио, Сенека почему-то вместо лупы извлек из кармана, вытянув за длин-
ную цепочку, часы, щелкнул крышечкой, губы профессора неприятно искриви-
лись: это надо было потратить столько времени на бессмысленный разговор,
когда каждая секунда на счету. Высокий и сухой старик, одетый в длинный
белый халат, он, широко ступая, обошел свою лабораторию. При каждом шаге
профессор Сенека импульсивно взмахивал тощими длинными руками, и сквозь
прожженные в халате дыры была видна его темная кожа, покрытая частыми
пигментными пятнами. Халат был, как решето, капли кислоты оставили на
нем рыжие неровные проплешины, магниевые искры пробили тысячи маленьких
игольчатых дыр, неаккуратно затушенные сигареты оставили, похожие по
очертанию на несуществующие материки, целые оазисы с обугленными краями.
Халат был - кладезь инструментов, зная за собою привычку все терять, Се-
нека носил все на себе. Наборы игл были воткнуты в ворот, в больших кар-
манах, вперемешку с табаком и зубочистками, лежали мини-бомбы, флакончи-
ки с ядом, части для аэропланов, коробочки с запасной формой. Пользуясь
только своим халатом, Сенека легко мог одеть до пятидесяти родов войск,
исключая, пожалуй, только грилей, их обмундирование было слишком тяжелым
и хранилось отдельно в сейфе. Огромный ржавый сейф - гордость лаборато-
рии, никогда не запирался, и в нем, как и в халате, трудно было что-то
потерять.
своего стула.
зевоту и тоже не поднимаясь со стула, сказал второй лаборант. - Чего они
лезут? Вы же объявили, что все равно ничего не скажете!
чего не скажут.
т... - Второй лаборант не выходил из лаборатории уже пятьдесят четыре
часа и говорил придушенным сонным голосом. - А может расстреляем этого
Кентурию, а шеф? Вишь, как нахохлился, и смотрит не туда!
го здания Института войны, была любимым детищем профессора Сенеки, дети-
щем, с которым нянчиться дозволено было лишь ему самому, и поэтому два
штатных лаборанта, хоть и не были прикручены проволокой к своим стульям,
как полковник Кентурио, но вставать с этих стульев не имели права.
зону войны, там где в реальности росли пышные джунгли, здесь лежало
толстое зеленое стекло, и на этом стекле лениво возились белые мыши,
имитирующие роту профессора Эпикура. Роте профессора Эпикура Сенека при-
давал особое значение.
ности, любой ценой он должен был погубить эту мышку.
возле небольшой кастрюли, имитирующей полевую кухню, а в тени маленькой
палатки развалилась огромная экспериментальная мышь. Сенека, как честный
ученый, сам выбирал подопытный экземпляр в виварии, подбирал самую ум-
ную, самую сластолюбивую, сосредоточенную на себе особь.
удалось каким-то образом разодрать свой резиновый чехол, и теперь она с
комфортом разлеглась подле палатки, недосягаемая для лучей мощной лампы
с серебряным отражателем.
свой острый твердый подбородок. - Все мучаются, а он разделся!
своем стуле.
стола и пристраиваясь со своей лупой с другой стороны. - Грили - это ра-
но!
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Трубников Александр
Андреев Николай