получает сразу за четверых, и пусть его комиссарский доход не в два, а в
четыре-пять раз уступает доходу комиссара где-то на полуострове, -
все-таки его деньги не чета нашим. Но даже если бы Луций однажды вышел и
сказал: "Воины! Купцы разорились, пошлин нет, а золото из столицы не
прибыло", - тяжелые пехотинцы все равно продолжали бы выполнять свою
работу. Я могу отвечать за каждого, потому что нас здесь всего семь (не
считая самого бригадира) и мы неизменно проводим время вместе, составляя
особую касту среди не слишком разнообразного златоградского населения.
всего-то одна башня из четырех, да еще первый этаж в его собственном доме.
Когда в крепости сидели альфы, деревянные стены не боялись огня и удивляли
своей прочностью. С уходом альфов дерево стало гнить: восточную стену
заменить пришлось вообще целиком. Материала в соседнем лесу сколько
угодно, и хотя сорт древесины тот же, без альфов она не проявляет и
половины своих качеств.
каждого), зал для общих собраний, запасные помещения, под самой крышей -
маленькая комнатка для размышлений. Все окна смотрят в город. С другой
стороны - коридор с рядом бойниц и защищенные выходы на стены. Места
много: что-что, а башня возводилась по всем правилам строительного
искусства Селентины. Правда, как гласит предание, военный комиссар,
побывавший в Златограде двенадцать лет тому назад, осмотрев нашу башню,
заявил: "Да, похоже, слава Билда Защитника сюда не добрела." Он абсолютно
прав: Билд Защитник, как и прочие селентинские знаменитости, никогда не
был в Златограде.
встречаться где-то в городе. Например, возле таверны. Или у дома бригадира
Луция. Для нас Луций прежде всего бригадир, а потом уже комендант и дважды
комиссар.
потому что в полдень отряд тяжелой пехоты получает от казны шестнадцать
синих и шестнадцать зеленых золотых долевого содержания. По четыре монеты
на каждого. Луций ведь тоже тяжелый дефендер. И чаще всего Луций-казначей
раздает другим именно содержание Луция-рыцаря.
сегодня ни к чему, но меч и кольчуга необходимы: они - отличительный знак,
и златоградцы должны видеть, за что нам семерым платят деньги.
оказался на улице. Пять минут неспешной ходьбы до центра, где в окружении
гранатовых деревьев красуется дом Луция. Зимой в майке не холодно - в
таком месте живем. Говорят, лет десять назад климат по всей земле очень
изменился. Но мы этого не заметили. С запада задули какие-то новые ветра,
на юге землетрясение раскололо пополам непроходимую пустыню. Луций,
прослышав об "эпохе катастроф" от столичного вестника, прибывшего за
налогом, внес изменения в курс географии и собственноручно нарисовал
громадное озеро на месте запредельных южных песков. Согласно новому курсу,
в нашем географическом центре мира как было однообразно жарко, так и
осталось.
картам, Златоград - самый-самый центр, а дом коменданта сразу строился
так, чтобы от него до каждой из четырех башен было одинаковое расстояние.
И там, в самом-самом центре изведанного человеком пространства я сейчас
получу четыре золотых.
дежурил в дозоре на пристани. Из-за упражнений перед зеркалом я пришел
последним.
единственный на весь Златоград хранитель традиций ушедших альфов. -
Рыцари! Надо подождать!
потом я.
устроены все селентинские (да и не только селентинские) города: четыре
башни по углам, дом коменданта на пересечении линий между ними,
государственный флаг на главной башне. Но некое чутье мне подсказывает,
что только в нашем городе всего одна таверна, только у нас она именуется
так официально - "Позолоченный Дом", и только Фавст Эдуард, ее хозяин с
момента основания, мог выдумать повесить над входом точно такое же
перечеркнутое золотой молнией синее полотно, как то, что развевается над
всем городом, обозначая его принадлежность к Республике Селентина.
открыл дело, и хотя случилось это давным-давно, привычка жителя метрополии
просыпаться на четыре часа позже любого златоградца оставалась с ним до
сих пор. Нас встретил главный повар, он же - предполагаемый преемник
Фавста Эдуарда в случае желания последнего уехать из Златограда. Желание
Фавста Эдуарда уехать постоянно и непреходяще, однако год за годом, вот
уже на протяжении многих лет, он откладывает его исполнение до следующего
полнолуния.
возможность неплохо жить в Златограде. Дважды в день мы ходим в таверну,
где чисто и где вкусно готовят. Я могу наблюдать закат, когда наступает
очередь дежурства на пристани. Когда на стенах и на берегу в дозоре кто-то
другой, можно уходить в лес и бродить там, представляя, как жили в нем
древние альфы еще до основания Лунной Заводи. И, конечно, боевое
искусство, - ведь мы совершенствуемся под руководством Луция, семь раз в
десять дней обязательно. Но тут уже жалованье не при чем. А вот если Луций
выдаст сегодня, допустим, два золотых, то, прибавив сохраненный синий
золотой, я смогу завтра же купить в лавке столичное новшество: изящный,
расписанный драконами чайник из тонкого-тонкого стекла, и такие же чашки -
целый набор, и пить по вечерам чай с Гаем и Квинтом не из обычных кружек,
а по-настоящему.
рыцарского жалованья даже за целый год, даже за два года не хватит. Если
вздумать туда отправиться по собственной прихоти, а не по приказу. Когда
по приказу - платит казна. Но приказа такого никто не даст, и не потому
что мы плохие бойцы и не нужны Королю, а потому что мы нужны ему именно
здесь. Мы специализированы для защиты, мы созданы, чтобы готовиться к
драке, ожидать драки - и драться ради далекой Лунной Заводи, которую никто
из нас скорей всего так никогда и не увидит.
страшное напряжение - по отношению к востоку. Я вышел на стену и долго
всматривался в темноту. Мы должны ждать, мы обязаны ждать нападения с
востока или с севера, хотя комиссия установила и все знают, что на востоке
развалины и никого нет. Но на западе и на юге мир, война оттуда больше не
придет.
завтра расписанный драконами чайник. И когда-нибудь отдам жизнь за
Позолоченный Дом, за свой замок. А лучше сохраню и себя, и крепость. Но
даже если я еще двести, триста лет простою на стене, вглядываясь во мрак,
меня не покинет исконно селентинская тоска по кораблю, увозящему увы
кого-то другого в неведомый славный край...
Таких монет в Златограде, по-моему, еще не было. Белый золотой! А это
значит, что завтра, в одиннадцать утра, перед воинскими занятиями я не
спеша зайду в лавку, которая уже, конечно, будет открыта, и положу на
прилавок кругляшок белого золота. А получив товар, унесу с собой
сохраненный синий золотой и, не исключено, даже какую-то сдачу.
можно приобретать в лавке что-то стоящее. Но воину и не пристало
увлекаться холодным шоколадом. Летом я купил свиток лучших изречений
Селентина Александра, составленный в 25-м и последний раз изданный в 300-м
году в столице. Там так и написано:
не по карману. Недаром чайный набор ждет меня в лавке чуть ли не с
прошлого полнолуния. Где-то раз в две доли я заходил им просто
полюбоваться, но у меня никак не случалось ни трех синих, ни трех зеленых,
ни одного белого золотого... Белый золотой - новое слово в истории
Селентины!
Суворов Виктор
Акунин Борис
Андреев Николай
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Распопов Дмитрий