Чтение 2–й страницы книги ~Ветхая ткань бытия~

Первый выразительно посмотрел на Шестого, контрразведчика. Медленно покачал головой.

И не стал напоминать, что предыдущий Первый уже предложил упомянутому Ользану союз... на самых заманчивых условиях. За что и поплатился головой. Попутно едва не погубил всю остальную Девятку... теперь Восьмёрку. Подлинных хозяев Империи Лерей. Какой бы слабой та сейчас ни казалась...

Он также не стал говорить, что, тайком от остальной Восьмёрки, уже посылал четырнадцать групп захвата - чтобы выкрасть (или убить, в случае крайней необходимости) саму Цель или же кого-то из её... родственников. Ни один из отрядов не успел подать даже сигнала бедствия. Складывалось ощущение, что все они попросту исчезли. Поскольку перевербовать их было - и в этом Первый был твёрдо уверен - невозможно.

- Итак, наш художник-любитель владеет тем, что ищет Второй, но добраться до него мы не можем, - подвёл итоги Пятый. Презрение звучало в его голосе. - Что будем делать? Ждать, пока он не умрёт от старости?

- По совершенно достоверным сведениям, - возразил Четвёртый, обеспокоенный выражением лица Первого, - нужная нам вещь уже покинула укрытие.

- Это меняет дело, - согласился "купец" спустя некоторое время. - Значит вам, как всегда, нужны...

- Все ваши изобретения, что могут видеть, слышать, идти по следу. Только никаких покушений, пожалуйста, Пятый.

- Вас не поймёшь, - усмехнулся "купец", скрестив пальцы замком на груди. - То Цель вам нужна как союзник, то вы рвётесь его уничтожить. Да и сведения от мёртвых получать значительно проще... Ладно. Мне нужна действительно тайная лаборатория. Пока что их обнаруживают самое большее через неделю.

Первый некоторое время сидел, постукивая по крышке стола.

- Мы провели тщательную разведку, - сообщил он наконец. - Пока что безопасно использовать только островки возле Выжженной земли.

- У меня разбежится остаток персонала, едва лишь я назову это место, - предупредил Пятый.

- Не имеет значения. Корабль отправляется через восемь дней. А до тех пор - никакой активности в пределах Империи. Сделаем вид, что наши возможности исчерпаны.

Все взгляды обратились в сторону Пятого. Крупнейшего специалиста по искусственным формам жизни, поддерживающего планы Восьмёрки... а, значит, и Империи.

- Мне будет нужен помощник, - произнёс Пятый твёрдо. - Стоящий помощник. И его я выберу сам.

- Но... - начал было Четвёртый.

- Договорились, - Первый встал. Совещание было окончено. - Выберите сами. До тех пор будем соблюдать тишину. Связь только в экстренных случаях.

Часы пробили полдень.

* * *

Аймвери тревожно оглянулся - Игла по-прежнему находилась на юго-востоке, проступая сквозь низкие, налитые огнём и водой тучи. Зрелище было столь же невиданным, сколь и обнадёживающим. Так близко к Вилке он никогда не подходил.

Некогда по эту сторону Реки (что была в те дни обычной рекой, воду которой можно было пить и в которую можно было погружаться без риска для жизни) находилась великолепная горная страна. Скалистые горы к северо-западу отсюда - жалкое подобие былых чудес. Теперь была только неприступная двойная гора иссиня-фиолетового цвета, Вилка, как звали её с тех пор. Настоящего названия не употреблял никто - из страха, что обитатель здешних мест проснётся, услышав своё имя.

Хозяин лесов посмотрел на восток. Не более мили отсюда - и уже ничего не видать. Тучи, смыкающиеся у горизонта с бесплодной землёй, и пыль под ногами. Когда-то здесь были плодородные земли, и десятки государств (их названия вспоминаются уже с трудом) к востоку отсюда славились дарами полей, гор и озёр. Сейчас их уже нет, как нет большей части Зивира.

Человечек дотронулся носком сапога до камушка и ввысь поднялся столбик пыли - мелкой, желтоватой, отвратительной. Утверждается, что Зивир имеет форму шара. Пять лет назад не одна экспедиция отправилась сюда, на восток, чтобы пробиться сквозь тысячи миль пыли и смерти и попытаться найти остатки настоящего, живого и цветущего Зивира. Ни одна из них не вернулась, ни с какой стороны.

Может быть, мир перестал быть шаром? Впрочем, что за чушь, поморщился Аймвери, придёт же такое в голову. Звёздное небо всё так же вращается, всё также восходят и заходят Солнце с Луною. Видимо, мир приближается к своему концу.

Как просто это звучит. Конец света всегда представлялся небывалой битвой, где огонь и лёд оспаривали бы силу друг друга, а оказался медленным, невероятно скучным и тошнотворным угасанием.

* * *

Человек стоял на небольшой площадке, венчавшей центральную башню крепости Моррон. Как символично: отсюда в Зивир впервые пришли люди, и отсюда же начинается конец их мира. Круговорот. Однако все построения относительно угасания и рождения мира хороши, пока сам не сталкиваешься с ними на практике. Далёкая война бесплотна и может поразить только числом потерь, объявленных в сводках. Если же её кровавый шторм бушует над головой, война ощущается совсем по-другому.

Так же и с угасанием вселенной.

Если она гибнет вокруг тебя, это производит несколько иное впечатление. Человек усмехнулся. Там, к северу, возле ярко светящейся Иглы, считают, что крепость набита исчадиями тьмы, кровожадными созданиями, способными разрушать саму ткань мироздания. Какое заблуждение! Вот он, один-одинёшенек, противник всего остального Зивира. Вернее, его жалких останков.

И всего-то забот - следить, чтобы мир достойно встретил свой конец - тогда, со временем, новая жизнь и новая красота придут сюда, в Зивир (или как его ещё нарекут его обитатели). Гораздо ярче прежних. Тех, что нынче уходят в небытие.

Как же тогда назвать его профессию? Могильщик? Пожалуй. Не раз и не два обречённые жители выступят против него, не раз и не два попытаются повернуть время вспять. Кто знает, может быть им и удастся выторговать у судьбы ещё десяток-другой лет.

Скоро пожалует Гость, подумал человек и оглянулся. Позади расстилался неподвижный, словно замёрзший, океан. Некогда он был лазурным, живым и тёплым; после того, как его воды смешались с мёртвой водой Реки, он превратился в застывший студень. Человек представил себе, как армия Зивира повергает во прах его твердыню, чтобы вместо безбрежного океана, за краем которого может ждать спасение, обнаружить вязкий и смертоносный кисель.

У него неприятно кольнуло сердце, когда в тысячах миль к северу отсюда на миг возникли Ворота и очередной пришелец, Гость, ступил на пыльную землю Зивира.

* * *

Огонёк тихонько замерцал во мгле и повис над правым плечом Унэна.

- Разве тебе нужно освещение? - спросил Шассим-Яг спутника. Вернее сказать, носильщика. Ибо теперь за плечами Унэна находилась перекладина, на которой и восседал целитель. Лететь по низким проходам - занятие и опасное, и бессмысленное, а идти пешком - слишком медленно. Флоссы ходить не любят. Неудобно.

- Я, в общем-то, для ориентировки, - рассеянно отозвался Унэн. - Очертания проходов я чувствую, а деталей не разобрать. Неохота тратить силы на заклинания.

- Я могу стать твоими глазами, - предложил целитель.

- Нет, спасибо, - отказался человек, аккуратно приседая под очередной аркой. - Чтобы потом неделю заново привыкать к собственным? В случае чего, скажешь.

Они шли три часа и порядком удалились от обоих монастырей. Подземный путь направлялся на восток-северо-восток, постепенно понижаясь. Многочисленные знаки украшали стены прохода. Унэн отметил, что ни плесень, ни мох не росли на камне; проход в безукоризненном состоянии. Словно вчера построен.

- Ты думаешь о том же, о чём и я, - беззвучно заметил целитель.

- Верно, - Унэн прикоснулся ладонью к прохладному камню. - Я видел строения дарионов. Ни трещинки, ни выбоинки. Прямо как здесь.

Он остановился у карты - это, без сомнения была карта: высеченный в камне на уровне глаз барельеф, чуть более полуметра в поперечнике, слабо светился во мраке. Монах прикоснулся ладонью к карте, и та осветилась ярче. Стало очевидно, что показан не весь город, а лишь фрагмент его.

- Мы на окраине, - сделал вывод Шассим. - Видишь вон тот огонёк? На верхней части контура?

Унэн присвистнул.

- Клянусь посохом великого предка... Так ведь вся эта карта, - он махнул ладонью, - указывает на нечто прямо под монастырями...

Он помолчал и чуть было не потянулся, по привычке, погладить голову. Пока Шассим сидел на его плечах, делать этого не стоило.

- Тебя это удивляет? - спросил Шассим. - Подземных городов в десятки раз больше, чем наземных. Подавляющая часть их необитаема. И, между прочим, эти проходы строили не дарионы. Не их письменность.

- А кто? Найя?

Целитель долго всматривался в карту.

- Найя высокого роста. А здесь даже тебе приходится пригибаться.

Они помолчали несколько секунд.

- Тогда кто же? - подозрительно нахмурился монах. - Дай-ка подумать. Не Хансса. Не их письменность. Лунные люди?

- Айшиа? - переспросил целитель. - Возможно. Обрати внимание: этими проходами не пользовались многие века.

- Ты меня пугаешь, - монах вытер лоб. Слова отдавались приглушённым эхом. - Заброшенные города... Неизвестные строители... Я чувствую, что почти ничего не знаю о Ралионе, даром что сорок лет путешествовал. Откуда, кстати, ты знаешь об Айшиа? Они же никогда не выходят на поверхность.

- Вот устроим привал, - отозвался целитель, - и я отвечу на твой вопрос. А ты - на мои. Спорить с ним было бессмысленно.

* * *

Шум бьющих по воздуху крыл привлёк внимание человека на башне.

Птица, отдалённо напоминающая ворону, опустилась на парапет. Наклонила голову, поглядев на человека каждым глазом, и чуть приоткрыла массивный клюв. Захоти они биться без оружия, никто не взялся бы предугадать исход схватки.

- Морни? - спросил человек. Имя не сразу пришло на язык. Как и многие другие знания, оно словно всплыло из ниоткуда. Как и все слова Зивира.

- Норруан, - послышался хриплый голос и человек вздрогнул. - Таково твоё имя?

- Моё имя, - человек отшатнулся и едва не споткнулся. - Моё имя... откуда тебе оно известно?

- Странно было бы не знать имя своего союзника, - заметила птица, подходя поближе к собеседнику. - Я прибыла, чтобы сообщить тебе - Гость уже в пути.

- В пути, - повторил человек и туман в его глазах рассеялся. Голос стал твёрдым и уверенным. - Ты быстро добралась.

- Не только Повелитель лесов владеет подобным знанием, - заметила птица. Будь она человеком, несомненно пожала бы плечами. - Что ты намерен предпринять, Норруан?

- Как всегда, - пожал плечами тот. - Дождусь его. Спрошу, что ему нужно... Если бы я знал, как это было раньше... - он вновь прикрыл ладонью глаза и наклонил голову.

- Раньше? - удивилась ворона. Произнося слова, она не двигала клювом. Зрелище было не из приятных. - Но это первый Гость, который знает дорогу в твой замок! Неужели ты намерен впустить его?

- Он не первый, - заметил Норруан и холодок скользнул по его спине. - И не второй. Я сегодня бродил по подземным ходам. Тысячи черепов и скелетов, Морни! Многие - с талисманами Иглы. Понимаешь? Он далеко не первый.

Ворона подошла к нему вплотную. От её оперения пахло пылью. Вековой пылью... словно птица долгие годы провела на чердаке, среди никому не нужных вещей. Норруан вздрогнул. Что за чепуха!

- На моей памяти это - третий Гость, - произнесла она медленно. - Я не понимаю тебя, Норруан. Их не могло быть так много.

- Ладно, - Норруан выпрямился. Теперь он действительно был похож на Властелина мрака, каким его изображали в Зивире. Высокий, худощавый, с длинным лицом. Холодный равнодушный взгляд чёрных глаз, готовых в любой миг вспыхнуть смертоносным огнём. Чёрная одежда, высокие сапоги, тяжёлый жезл, висящий на поясе - украшенный тремя золотыми и пятью серебряными кольцами. Прикосновение его означает гибель. - Что ты хочешь с ним сделать?

- Утопить в Реке, - ворона щёлкнула клювом. - Единственный путь к замку, над которым не властна магия - это Река. К чему тебе рисковать?

- Ты говоришь так, словно не принадлежишь Зивиру, - насмешливо протянул человек. - Когда Игла падёт, ты тоже покинешь Зивир навсегда. Возможно, сгинешь бесследно.

- Я тоже владею магией, как и ты, - холодно отозвалась Морни. - Я знаю, что мне предначертано и верю в предсказание. Мне не по душе видеть мучительную смерть мира, который и так прожил дольше, нежели положено. И хватит об этом.

- Ясно, - Норруан внимательно смотрел в выпуклый, блестящий её глаз. - Но признайся, Морни, ты всё же чего-то хочешь от меня. Хотя знаешь, что мне нечего тебе дать.

- Нет, - ворона наклонила голову и посмотрела на него другим глазом. - Ты не принадлежишь Зивиру. Ты - откуда-то издалека. Я хотела бы взглянуть на твой дом - даже если это будет последнее, что я увижу.

- Я не помню, откуда пришёл, - медленно произнёс Норруан и прикоснулся рукой к жезлу. - Я очнулся здесь, у замка, одетый в эту гадость, - он указал на свою одежду (способную, по слухам, противостоять объединённой магической мощи Зивира). - Всё. Ничего, кроме имени. И приказ - похоронить останки вашего мира.

Ворона отодвинулась от него.

- Ты пугаешь меня, - произнесла она. - Я знаю, что большинство из того, о чём говорят там, - она кивнула в сторону севера, где выделялся чёткий силуэт Иглы, - не более чем вымысел. Но чтобы ты не знал, откуда появился и кем был прежде... Как это может быть?

Норруан почувствовал, что смертельно устал.

- Давай спустимся, - ответил он, помедлив. - Мне необходимо чего-нибудь выпить. Там мы и ответим друг другу на вопросы.

* * *

Унэн вздрогнул, замерев посреди фразы. Ему показалось, что перед ним, поблескивая глазами, сидит не флосс, а огромная, с гуся величиной, серая ворона. Видение, впрочем, тут же рассеялось.

- О чём я говорил? - спросил он, когда осознал, что никакой вороны перед ним нет.

- О том, как ты впервые появился здесь, на Ралионе.

Монах кивнул. От Шассима исходил густой запах пыли и паутины... впрочем нет, что за наваждение! Он помотал головой. От флосса пахло флоссом. Едва ощутимый запах. Ничего особенного.

- С тобой всё в порядке? - Слова хрустальными шариками падали в глубине его сознания и со звоном распадались на фрагменты.

- Да, - ответил Унэн и понял, что это правда. Перед ним сидел Шассим, а не ворона; вокруг была пещера - сухая и чистая; никто посторонний не вторгался в его разум. Неужели я так устал? - мелькнуло в сознании. Никогда мне ничего не мерещилось.

Он вспомнил свои первые минуты в этом мире.

Камни под ногами; туман в небесах, на земле и в голове. Тёплый ветер, накатывающийся ароматными волнами. Сотни сияющих радуг вращаются перед глазами. Музыка сфер, постепенно замирающая где-то на пределе слышимости.

И холод, сотней золотых игл вонзающийся в босые ступни. В новый мир он пришёл нагим, как обычно; но не беспомощным младенцем. Разум его был с ним, и лишь память не желала по доброй воле отдавать ни крупицы знаний. Вспоминались светящиеся спирали под ногами - в пространстве, где никогда не было материи. И чей-то смех... или не было смеха? Он не мог точно сказать.

Когда туман рассеялся, новый мир обрушился всеми своими красками, запахами и звуками, а также теми ощущениями, для которых ещё нет названий. Унэн помнил только, что несколько часов стоял неподвижно, позволяя разуму скитаться свободно, пока его имя не всплыло из небытия.

Возникнув, оно связало его с новым миром, в котором ему предстояло жить... кто знает, сколько лет?

Он оглянулся и увидел, что со стороны величественной крепости, что венчала вершину ближайшей горы, к нему спускаются люди в бело-зелёной одежде. К тому моменту, когда они добрались до него, Унэн уже спал. Страшная усталость сковала его и несколько долгих дней не отпускала своей хватки. Прибывший не чувствовал, как его осторожно поднимают и несут куда-то.

Когда он очнулся, то увидел на стене знак, смутно напомнивший ему что-то. Неоднократно виденное, но прочно забытое. Два круга, вложенные один в другой; лук со стрелами, пара крыльев и дерево.

Так он впервые очутился в монастыре Триады.

- ...А остальные? - поинтересовался целитель, и видения прошлого оставили монаха. - Остальные из твоего племени?

- Они пришли позже, - пожал Унэн плечами. - Они нашли меня, поскольку для них это - проще простого. Когда мы встретились, у подножия той самой горы, мы принялись строить собственный монастырь. И я скажу тебе, работа была не из лёгких.

- Но построено на совесть, - признал Шассим.

- Спасибо.

- Иные миры, - задумчивым эхом пронёсся голос целителя. - Кто бы мог подумать. Вестница, что дала нам разум, учила нас, что весь мир лежит вокруг нас и внутри нас и что другого нет. Она рассказала нам обо всех народах, обо всём живом и неживом. И этого было достаточно.

- А потом вы узнали, что есть и другие вселенные.

- Разумеется. Вестница мудра; обучая потомков, никто не рассказывает сразу же обо всём, что творится вокруг. Говорят лишь то, что проще принять. Подлинное знание может раздавить новорожденный разум. Лишь смутные тени мира не вредят ему. Так же, как глаз, привыкший ко тьме, не сможет сразу перенести яркого света солнца.

- Я слышал подобные речи от одного мудреца, - медленно произнёс Унэн и налил себе ещё чая. - Но это было давным-давно, и не на Ралионе. Что наводит меня на странные мысли...

- Что разум сходен во всех мирах? Монах усмехнулся.

- Разум! Видел я мир, где не было магии и где жила одна-единственная раса. То ли она истребила остальные, то ли их и не было. Жил я там сравнительно недолго, но меня удивило, с каким рвением обитатели мира старались определить, что такое разум.

Целитель присвистнул.

- И определили? Монах пожал плечами.

- Насколько я понимаю, нет. Сравнить-то не с чем!

Флосс моргнул и расправил крылья.

- Я устал от слов, Унэн. Поговори со мной образами.

Монах вздохнул и принялся сворачивать их небольшой лагерь. Спустя десяток минут ранец вновь покоился на его спине, а на нём восседал целитель. Всё равно он весит меньше, чем те камни, с которыми мы заставляем упражняться послушников, подумал Унэн и поставил крестик светящимся мелком возле входа в пещеру.

Флосс терпеливо молчал.

- Ну что же, - произнёс монах и усмехнулся про себя. - Послушай тогда сутру, что, по преданиям, привела в движение колесо Учения в одном из миров...

Хотя монах об этом и не догадывался, но уже на расстоянии в сто шагов его голоса практически не было слышно. Кто бы ни построил этот подземный ход, он был непростым строителем.

* * *

Аймвери надолго запомнил момент, когда открылся проход между мирами, и на мёртвую землю Зивира ступил Гость. Никто не знал, откуда они приходят; никто не знал, кем они являлись там, откуда начинался их путь. Достаточно было того, что они откликались на призыв о помощи.

Некоторые даже соглашались рискнуть достичь замка Моррон и сразить его хозяина, имя которого не положено произносить. Неторопливо готовившего воинство разрушения, чтобы превратить Зивир в холодную пыль - материал, из которого, возможно, появятся иные чудеса и иная жизнь.

Только погибать от этого ненамного приятнее.

...Тучи вздрогнули над головой и опустились чуть ниже. Казалось, протянешь руку - и погрузишь её в бешено вращающиеся чёрные вихри. От безмолвного бушующего хаоса над головой исходило чудовищное ощущение силы: молнии потрескивали и ветер, проснувшись, гнал на запад сероватые стены пыли.

Стало почти совсем темно.

Тени упали на землю вокруг Аймвери, который пытался прикрыть лицо от порывов начинающегося урагана. Тени от двери, что сама ещё не успела показаться - двери между вселенными. Три тени отбрасывала невидимая дверь: они ползли, то сливаясь с землёй, то отделяясь от неё - словно пальцы, ищущие опору.

И возникла дверь. Ворота, как их называли. Некогда Ворота связывали различные части Зивира между собой; ныне же любая попытка открыть их немедленно замечалась хозяином замка Моррон и могла привести к беде. Полчища болотных тварей, обрушившиеся полгода назад на одну из западных дозорных башен - тому пример. Неуязвимые для огня и металла, покрытые липкой слизью существа сотнями возникали из бездонной трясины и растаскивали строения по кусочкам. Тех, кто пытался противостоять им, попросту топили. Возможно, съедали. У выживших не было времени запоминать подробности.

Ворота осветились изнутри, и наружу вышел Гость - худощавый, светловолосый, одетый в лёгкую походную одежду. Он поднял голову и взглянул в нависшие над ним небеса. Помедлил и решительно перешагнул зыбкую границу, разделяющую миры.

Аймвери успел заметить красивый осенний пейзаж по ту сторону Ворот и яркое синее небо. Видение тут же исчезло. Ворота с треском испарились, и ураган немедленно прекратился.

Гость с удивлением и любопытством рассматривал человечка. Тот, в свою очередь, испытующе смотрел в глаза пришельца. В конце концов, кивнул и произнёс, протягивая Гостю свой амулет:

- Добро пожаловать в Зивир, Гость.

- Fainazu ku'Zivir, Nahwer, - услышал Гость и, помедлив, принял амулет - изящный золотой листик на тонкой, но прочной цепочке. Он надел его на шею и, когда Аймвери повторил приветствие, все слова его стали понятны.

- Я представлял его иначе, - отозвался Гость. Да он совсем молод, удивился Аймвери. Ему ещё и сорока нет. Ну что же, возможно, это к лучшему.

- Если твоя миссия удастся, Зивир станет прекраснее прежнего, - и Аймвери указал рукой на гордо сияющую Иглу. - Хотя и сейчас у нас есть, на что посмотреть.

- Идём, - добавил человечек и осторожно потянул пришельца за рукав. - Оставаться здесь небезопасно. Того и гляди, нас...

Между вершинами Вилки проскочила разветвлённая фиолетовая молния, и притихший было ветер вновь коснулся пыльной ладонью их лиц.

- Уже, - шепнул Аймвери и указал в сторону Реки. - Быстрее же. Мы в смертельной опасности, Гость.

На лесном наречии "гость" звучало как "Науэр".

* * *

- Да , - отозвался целитель и встряхнулся, - впечатляюще. Должно быть, это сильно взбудоражило умы тех, кто не привык к образам.

Он произнёс это после того, как не менее получаса обдумывал услышанную сутру, сидя неподвижно и закрыв глаза. Впрочем, видеть его глаз Унэн не мог, да и занят был: двигаться по неизвестному проходу - дело непростое и опасное. Он извёл уже два светящихся мелка, обозначая условными символами места, где они побывали.

Вопреки мнению Айзалы, он не стал брать с собой менее опытных исследователей. К чему? В случае опасности они - только лишняя обуза, а доведись сражаться - более других рискуют своими жизнями. Их же пара, человек и флосс - была более чем дееспособна в большинстве ситуаций, которые только можно себе вообразить.

Хотя, конечно, непредвиденные случаи потому так и зовутся, что предугадать их невозможно. Унэн лишь пожал плечами в ответ. Впереди показался тупик, и сейчас предстояло либо возвращаться - двумя километрами ранее было ответвление прохода - либо проникать за скрытую дверь, если таковая объявится.

- Как же ты тогда определяешь разум? - спросил Шассим, и Унэн в который раз подивился его способности быстро менять тему беседы.

- Как способность задаваться вопросом о смысле существования, - ответил он после некоторого раздумья. На самом деле монах несколько покривил душой, поскольку полагал, что только боги и другие над-разумные существа могут дать определение разуму. Как рыбе осознать, что её пруд - далеко не весь мир? Пожалуй, что никак.

- Интересно, - отозвался целитель. - По моему мнению, разум определяется скорее способностью создавать и использовать знаковые системы.

- Тогда выходит, что муравьи тоже разумны. И пчёлы, и бог весть кто ещё.

- В какой-то мере - несомненно, - подтвердил Шассим. - Ты же знаешь, что с точки зрения Ордена весь Ралион - единая разумная система. Мы - лишь малая её часть.

Унэн не стал уточнять, что такое "мы". Он подошёл поближе к тупику и осторожно уселся, не снимая с себя планку-насест. Нагрузка в виде восьмикилограммового флосса не повредит, учитывая, что в монастыре жизнь, конечно, далеко не сидячая, но уж больно однообразная.

В смысле удручающего постоянства распорядка.

- Ну что же, меня это не задевает, - Унэн уселся поудобнее и уставился на стену, преграждающую им путь. - Это, как говорили мне наставники, лишь одна из тысячи граней, определяющих сущность. Кое-кто считает, что разум - это то, что позволяет оперировать отвлечёнными понятиями. Среди Ольтов популярно мнение, что разум - способность к созидательной деятельности. И многие другие мнения. Окончательного определения, по моему мнению, вообще быть не может, а все частные более или менее хороши.

- Однако, когда мы сталкиваемся с новым проявлением разума, зачастую требуются огромные усилия, чтобы признать - как ты говоришь? - новую грань.

- Вероятно, поэтому не следует считать, что есть какой-либо способ определить, является ли данное существо разумным. Не то участью большинства станет жизнь в клетках. И то в лучшем случае.

Целитель некоторое время молчал.

- Боюсь, что ты прав, - изрёк он, в конце концов. На том беседа временно прекратилась.