занимала весь фургон, ее разместили в пустом школьном гараже. Отец дяди
Христо, Константин, стал сторожем при гараже, а монтировали ее сам
Игоречек и его техник по прозвищу Кролик, тяжелоатлет с красными глазами и
всегдашним желанием улечься в теньке и заснуть минут на шестьсот.
заглянул в гараж, потому что у него нюх по части всякой техники, и там
остался. Я теперь даже не знаю, спит он когда-нибудь, ходит ли домой - он
превратился в придаток той машины. Но не в бесполезный придаток, а в
самого главного человека. Кролик теперь может спать спокойно - машина в
надежных руках. Сам Игоречек говорит, что ему сказочно повезло. Найти
пятнадцатилетнего технического гения в деревне Ключи - это и есть
сказочное везение.
если бы у меня были комплексы, я бы убил его из ревности. После Манина
Макар стал самым популярным человеком в экспедиции. Тут у нас в прошлую
пятницу приезжала корреспондентка из Симферополя написать о перспективах
раскопок, что мы найдем в этом сезоне. Сама задача нелепая - если бы мы
знали, то не искали бы. Манин ее уверил, что надо писать не о раскопках, а
о Макаре. Только корреспондентка не оценила хитрости нашего профессора,
который боится корреспондентов, и всерьез написала целый очерк о Макаре,
начиная с его успехов в первом классе. Правда, она больше домыслила, так
как от Макара монологов не добьешься.
Тем более что Кролик, извините за выражение, запил и из фургона не
вылезал. И основная тяжесть подготовки нашей установки выпала на Игоречка
с Макаром.
всеобщего друга и прислуги за всеми, Игоречка, Манина, двадцать студентов
и столько же рабочих из нашего поселка. И имеем Томата. Тут Томат и
выходит на сцену.
скучный. Он умудрился с первых же слов внушить полное доверие моей матери,
трепетание чувств в Люси и неприязнь во мне.
него целы, и глаза не косят, и печень не беспокоит. Он сразу сообщил моей
матери, что родом из Подмосковья, по профессии экономист с заграничными
перспективами, машину купил на собственные сэкономленные деньги и намерен
отдыхать в нашем поселке, так как слышал от надежных людей о нашем
целебном воздухе и море, а также узнав о нашей здесь дешевизне на фрукты и
овощи. К нам его направили из крайнего дома, так как у нас пустует
комната, а мы нуждаемся в деньгах. Он же нуждается в приведении своего
тела в бодрое и загорелое состояние (без излишеств, ни боже мой!),
отличается добрым нравом, тихим характером, не употребляет спиртных
напитков, притом холост и ищет жену из хорошей семьи и с положительными
душевными данными. Моя мать была сражена этими сведениями, будто ей
предложили сдать комнату ангелу небесному.
не могу сказать о нем плохого. Томат гладок, ему лет тридцать, он спокоен,
в самом деле не пьет и не курит и не терпит, когда в его присутствии это
делают другие, он обожает эстрадную музыку, но не современную, а с
опозданием лет на десять - тридцать, ночью не храпит, ловит рыбу на удочку
и отдыхает изо всей силы. Отбыв у нас месяц, он уехал обратно на своем
сверкающем <жигуленке> с тремя запасными колесами, прислал нам
поздравления к седьмому ноября и Новому году, а потом заявился вновь, на
следующее лето. И в третий раз - на той неделе.
и будет жить в нашем доме или увезет Люси в свое Подмосковье. Люси не
красавица, но привлекательней ее я девушки не знаю. Даже студенты из
экспедиции со мной совершенно согласны, а они в Москве видели всяких
девушек.
мнение поселка ее уже выдало замуж за Томата, и она тоже с этим смирилась.
Жалко мне ее смертельно, но поймите - в нашем поселке с женихами просто
катастрофа, не ехать же ей в Симферополь в поисках семейного счастья, если
она любит Ключи и хочет здесь жить, а в то же время ей уже двадцать два
года, критический возраст, почти старая дева.
помидоры относятся к этому семейству. И щечки у него красные, вот-вот
лопнут. Видите, как я его не выношу. И, наверное, прав Макар, который
утверждает, что я не люблю его не за объективные отрицательные качества, а
потому что на каждую мою отрицательную черту у Томата есть положительная.
Все мои минусы в сумме не дают плюса, а все его плюсы превращаются в такой
огромный плюс, что он для меня как флюс (каламбур - игра слов).
Он обожает вещи. Разные. Особенно свои. Он обожает свою машину, она у него
лучшая в мире, он обожает денежки, он обожает наш поселок, потому что он в
нем отдыхает, и очень дешево, он, боюсь, обожает и мою сестру. Только
решить вопрос о женитьбе он не может так вот сразу, за три года. Я думаю,
он еще лет пять у нас постолуется, а потом или женится, или найдет себе
другое тихое недорогое место.
удивительное умение хвалить свои вещи. Вот он привез с собой пластинку
ансамбля <Абба>. Большой диск. Дефицитный. Говорит, что купил его в Орле и
переплатил три рубля. Все может быть. Он привез эту пластинку в подарок
Люси, но как и все свои подарки (а их накопилось уже штук пять) бережет ее
так, будто от ее порчи у него случится инфаркт. В прошлом году привез
банку французского крема, самого лучшего, по его словам. А сейчас приехал
и спрашивает: <Как мой крем, пользуешься?> Люси покраснела и ответила, что
крем весь кончился. Вы бы видели его физиономию. Он, наверно, думал, что
Люсенька будет всю зиму этот крем нюхать и только. Люси так смутилась, что
принесла ему пустую баночку. Он долго вертел се в руках, будто удивлялся,
какая Люси транжирка, она чувствовала себя преступницей, но молчала. А он
ничего больше не сказал, только взял пустую баночку с собой на море, там
ее тщательно вымыл и чистенькую поставил на полку в своей комнате.
мое смертельное легкомыслие.
испытание установки Игоря, был день рождения у Шурочки Андреевой. Она
аспирантка у Бориса, милое создание, только мне совсем не нравится, потому
что шумна и жутко разговорчива. Мы в экспедиции решили, что устроим
большой праздник, Манин не возражал, а я думал, что бы такое сделать для
ребят, и потом притащил им целое ведро черешни, а когда уходил из дома,
увидел, что пластинка лежит прямо на столе, наверное, Томат любовался ею
перед уходом с Люси в кино. И я решил ее прихватить. Все равно будут
танцы, а пластинок всего пять штук, и все надоели.
назавтра предстояло испытание машины Игоречка, и Макар с утра не вылезал
из гаража, его даже на праздник еле приволокли. Так что настроение у нас
было приподнятое, как перед запуском в космос. Это не значит, что все мы в
тот момент представляли, как работает машина - Манин и Игоречек люди, как
ни странно, суеверные, и оба, как оказалось, боялись, что опыт провалится,
хотя в Москве его уже ставили много раз.
истфак. Она, как всегда, говорила безумолку, черные завитые химией волосы
падали ей на лицо, и она все время надувала щеки, чтобы отдуть локоны в
сторону. Вообще-то, она была очень милой. Это вопрос не личной моей
привязанности. Хоть я и акселерат, мне еще только пятнадцать лет, и
женский вопрос меня практически не волнует.
колдовали, но меня это мало интересовало. Мне было хорошо. И было бы еще
лучше, если бы не эта пластинка. Я вдруг представил, что Томат вернулся из
кино и сразу бросился искать пластинку, а ее нет. Представляете, что тогда
поднимется за скандал! Тихий такой скандал, вежливый, лучше утопиться! Я
сидел и смотрел, как неосторожно эту пластинку ставят на проигрыватель, но
взять ее и унести было неловко. Не могу же я показать, что боюсь какого-то
Томата.
расходиться, потому что подъем в семь, а в половине восьмого всем
приказано быть готовыми к эксперименту.
пошел домой. Мы с Макаром живем недалеко друг от друга, на другом от школы
конце улицы. Светила луна, было тихо, даже собаки не брехали.
Шурочка, он даже не понял моего вопроса.
я понял, что любые разговоры с этим чудаком обречены на провал.
ней с завязанными глазами в любое время года. И знаю на ней каждую
рытвину.
вопрос о Шурочке, - как ты можешь задавать вопросы о Шурочке, если завтра
ты умрешь.
он сказал это неожиданно и так серьезно, что я споткнулся о колоду,
Курылев Олег
Лукин Евгений
Белов Вольф
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий