секрет.
движением почесал себе живот.
Ты с(r)ел без разрешения.
ярость. Он тряс решетку, пытался добраться до сына, чтобы наказать его за
самовольство.
приподнял его. Замок щелкнул и открылся.
знанием без нужды. Он у нас солидный мужчина.
клыки, и в гневе он закатывал глаза, так что видны были только белки.
позову. Но какой мерзавец, а? Найти дорогу к вам в кабинет. Какая
сообразительность!
среди них равномерный пунктир темно-зеленых крыш бараков. В конце этой
плотной зеленой полосы, у шоссе, вместо последних крыш был провал.
соседка Эльзы уезжала куда-то, кажется, в Саранск. Она продала им тахту за
сто рублей старыми деньгами. Это было дешево. Они тащили тахту через
полгорода, Виктор все чаще останавливался, чтобы отдохнуть, садился на
тахту прямо на тротуаре, люди проходили мимо, оглядывались, некоторые
шутили, Виктору это нравилось. Лиза стеснялась, отходила в сторону, Эльза
топталась над Виктором, требовала, чтобы он вставал, шел, - всего этого
Виктор не терпел, он ласково улыбался, мягко двигал руками, стряхивал со
лба капли пота. Он всегда быстро уставал, физически и умственно. "Еще
минутку, - говорил он, - одну сигарету и в путь". Ножек у тахты не было,
на свалке рядом с бараком нашли кирпичи и подложили. Поэтому тахту звали
печкой. Лиза была счастлива. Она воспринимала тахту как символ будущего
дома, хозяйства, даже вечности...
выбили короткую дробь в кабинете. Замерли. Ржевский не обернулся.
лежащих, прижатых к черепу черных волосах, разделенных на прямой пробор,
совсем нет седины. Вот он, Ржевский, уже стал пегим, а ее на первый взгляд
можно принять за девушку. Если бы она не прыгала на вечеринках, задирая
короткие ноги, не бросалась бы к пианино, чтобы бурно, ученически сыграть
Шопена, соскользнуть с Шопена на популярный шлягер, если бы она не
старалась так казаться молодой, было бы лучше.
весь мир делит на собственных и чужих. Собственным хуже. К ним требования
выше. Надо соответствовать ожиданиям. И не дай Бог покинуть свою полочку и
нарушить законы Эльзиной любви. Лучше быть чужим. Эльза была из того
прошлого, о котором Ржевский не любил вспоминать, о котором он забыл. И
вот надо же было ей отыскать его через столько лет. И все время чего-то
просить. По-приятельски. По старой памяти.
что-то скрываешь?
столу и наклонился, разглядывая ящик. Никаких следов ногтей, никаких
царапин. Шимпанзе знал, как открывать стол. - Кстати, ты не помнишь, в
каком бараке мы с Лизой жили, в третьем или четвертом?
их начали сносить.
врача?
Мне бы твою память, я бы давно стал академиком.
раз не сожрет тигр. Все-таки расскажи мне, как это произошло.
переполохе. К тому же заведующей институтской библиотекой совсем не
обязательно знать обо всем.
сказала Эльза. - Ниночке поступать в институт.
безуспешно. Ни пробивная сила Эльзы, ни помощь Ржевского, которого,
конечно же, заставили звонить на самый верх, не помогли. Теперь Нина
пережидала год, работала в библиотеке у матери.
будет легче поступить. Ты же обещал, когда освободится место. Кадровик
сказал, мы набираем лаборантов.
Эльза догадается, уйдет?
идет время. Ты совсем седой. Тебе надо отдохнуть.
требовали ответной теплоты. Но ее не было. Что будешь делать.
Давно надо бы повесить новую лампу, на той неделе чуть не купила, но сумка
была тяжелая, отложила до лучших времен. Паркетины знакомо заскрипели,
когда Эльза вешала плащ. Виктора, конечно, нет дома, придет навеселе.
посудой, оставшейся после завтрака. Виктор обещал помыть. Конечно, никто
не почесался, чтобы привести кухню в порядок. Хлеб засох, ломтики сыра
свернулись, ощетинились сухими краями. Ну, ломают бараки, и Бог с ними,
почему она должна думать об этих бараках? Эльза зажгла газ, налила в
кастрюлю воды, достала вермишель.
начинают скрипеть за секунду до того, как он на них садится.
дверцу холодильника, чтобы посмотреть, нет ли еще чего-нибудь с(r)едобного.
- Ты за Ниночку не боишься?
шуровать в его письменном столе.
сунул его в рот. Как ребенок, толстый, избалованный, неумный, подумала
Эльза.
забыл.
ничего сытного.
ни перед чем не остановится.
выпить чего-нибудь?
Написать, что не готово.
всякий случай прислали бы комиссию.
за восемнадцать лет ходить, как все люди.
растолстеть.