покрылся холодной испариной.
приближения, а когда слягу, Ирина будет ухаживать за мной. Кто-то ведь
должен подать стакан воды... Какая пошлость! - "Стакан воды". Ну и пусть -
пошлость. Кто-то все равно должен его подать.
который уже раз принялся в тот день вправлять ему, как мальчику, мозги:
"Учтите, если хотя бы еще один раз вы отлучитесь с работы без моего
личного разрешения, будем беседовать с вами серьезно..." И все-таки, когда
он услышал это, он наплевал на все свои твердые решения, встал, красный от
злости, из-за стола и сказал заветное: "Пошел-ка ты в жопу, индюк!" И
удалился, хлопнув дверью.
узнал, что проживу не более полугода. Врач сказал. Не сердись, но я хочу
пожить немного один. Обдумать, как встретить это. Андрей, когда уезжал,
отдал мне ключи от своей комнаты. Он вернется еще только через год, когда
все уже будет кончено. Я поживу пока у него в общаге".
драгоценный карбункул. Знают они и сколь велика ценность сего самоцвета -
как с ювелирной, так и с фармацевтической точек зрения. Знают они и то,
что карбункул у аспида можно взять лишь добром, выклянчить, если же
применишь силу, поймаешь, убьешь, карбункул вмиг рассосется. Такова
природа аспида и его карбункула.
это-то как раз самое главное и есть. Карбункул - хранитель,
кристаллический аккумулятор энергии и ВРЕМЕНИ. Когда аспида хотят убить,
решетка магического кристалла рассыпается ("рассасывается"), высвобождая
накопленное, и сознание владельца карбункула перемещается в любую точку
пространства и времени, внедряясь в избранное тело, деля его отныне с
родным этому телу сознанием. Таким образом камень спасает аспида от
гибели; потому-то он и дорожит им столь рьяно.
утомленный василиск потянулся и, щелкнув перстами, удалил прочь своих
внезапно опостылевших ему лиловых троллей-прислужников. (Кстати, отчего
они лиловые? Точнее - сиреневые? От того, что карлик Марксик, само собой,
красный, а гномик Гомик, естественно, голубой. Будучи преданными друзьями,
ради единообразия они избрали серединный колор.)
в мир желаю.
просочившись сквозь трещины в малахитовом полу. И призванные ею два
древних аспида Тиранн и Захария уже через несколько секунд предстали пред
Правителем. Он простер к ним когтистую десницу, и они послушно изрыгнули в
нее два своих карбункула. Именно два камня дают возможность не только
вселиться в любое живое существо любой эпохи, но и вернуться затем назад -
в собственное тело.
их отныне не имели смысла, а василиск разверз пасть и поглотил сокровенные
кристаллы.
- ежевечерняя телепрограмма. Был он уже и Христофором Колумбом в час,
когда тот впервые ступил на благословенную землю Америки, был и Владимиром
Ульяновым (Лениным) в дни его торжества семнадцатого года, был и
Вольфгангом Амадеем Моцартом на премьере "Волшебной флейты" и графом
Калиостро... и Авиценной, и Чан Кайши, и индейцем Гаманху, и Гагариным, и
Адольфом Гитлером в дни Триумфа... Он никогда не задумывался, кому и во
что обходится это его развлечение. Он просто пользуется тем, что
принадлежит ему по праву.
тянуло его к тонким ранимым натурам. Удовольствие он находил уже не в
торжестве, не в радости, а скорее в резких контрастных переходах от одного
состояния души к другому.
погрузилось в глубокую кому, вошел в своего избранника и заскользил по
временной разверстке его сознания, успевая лишь умом отмечать
эмоциональные всплески (как реальные они воспринимаются только в "реальном
времени", то есть при совпадении скоростей движения по времени обоих
сознаний).
из скепсиса и раздраженности. Но иногда яркие вспышки - то радости,
смешанной с удивлением, то черной апатии, то наркотической эйфории -
пронзали его. Вот его захлестнули любовь, страх и боль, но эти чувства
быстро уступили место тихой нежности и блаженному ощущению покоя. И такой
фон устойчиво держался несколько минут подряд (в реальном времени - около
пяти лет!). Потом - несколько взлетов и провалов, и вновь - ровная
нежность. "Ладно, стоп", - приказал себе василиск, и сейчас же краски,
звуки, запахи вечернего города обрушились на него. Из лимузина, который
остановился возле арки, он вышел чуть позже жены и сына - задержался,
рассчитываясь с водителем - прошел мимо освещенной фонарями клумбы, через
всю желтизну которой красными цветами было выведено слово "_P_E_A_C_E_",
мимо девушки, направившей на него объектив телекамеры (он привык, что
изредка его вдруг узнают, вдруг вспоминают, просят дать интервью,
объясняются в любви, требуют переспать... и вдруг снова напрочь забывают).
"Кажется, я счастлив, - подумал он. - Наконец-то меня оставили в покое; я
могу печь хлеб". Он отчетливо увидел взором памяти, как его руки вынимают
из печи свежую булку, как ломают ее, как подают ароматный горячий ломоть
маленькому Шону и даже остановился, чтобы движение не сбивало
удовольствия, которое он получал, представляя себе все это. Все то, что
происходило с ним теперь каждое утро. "Кажется, я счастлив. "Нет друзей,
зато нет и врагов. Совершенно свободен..." Конец войне с влюбленными в
меня. Конец страху перед собственной ограниченностью. Конец ужасу
погружения в болото... Оказалось, это вовсе не болото. Оказалось, это и
есть ЖИЗНЬ... "Жизнь - это то, что с тобой происходит, пока ты строишь
совсем другие планы..." (даже в мыслях он не мог отделаться от строчек из
своих старых или будущих песен). "Деньги? Музыка? Любовь? Слава? Все -
блеф. Есть я, есть Шон, есть свежий хлеб..." Эти мысли, смотанные в
клубок, в одно мгновение промелькнули в голове, и он, потянувшись и с
наслаждением вдохнув глоток грязного воздуха города, двинулся дальше.
вовсе не безразлично, что скажут о "Двойной фантазии" в Англии. Я никогда
не уйду из той вселенной. Но я, кажется, научился не быть ее рабом. А
значит, жизнь только начинается."
полутьмы в свет окон вышел коренастый невысокий человек и окликнул его:
"Мистер Леннон!"
человека. Совсем недавно... А тот присел на одно колено и что-то выставил
перед собой, держа на вытянутых руках. Пистолет?
это - без НЕЕ, и, в то же время, слава богу, что ее нет рядом. А
вообще-то, этого не может быть... И грохот, рвущий перепонки.
перед глазами - не детство, не толпы зрителей, не Йоко и даже не Шон, а
акварельные картинки недавнего турне - Япония, Гонконг, Сингапур... И
адская боль.
полновластно завладел василиск. И он заставил это тело ползти к дверям.
- в тень. Джон полз, а в висках его стучало: "Печь хлеб. Печь хлеб".
Испуганный портье в расшитой золотом ливрее выбежал навстречу. Джон понял,
что убит и почувствовал обиду: почему предательская память не показывает
ему ничего из того, что он любит?!
инородное, недавно вошедшее в него сознание продолжало фиксировать
реальность. Правда, глаза тела были закрыты, но василиск слышал женский
плач, слышал приближающуюся сирену и визг тормозов, чувствовал на своем
лице торопливые поцелуи горячих мокрых губ, слышал усиливающийся шум
толпы. Он почувствовал, как его подняли и понесли. Он услышал чей-то крик:
"Вы хоть понимаете, что вы натворили?!" И спокойный ответ: "Да. Я убил
Джона Леннона".
врача, затем веко захлопнулось. Он блокировал болевые ощущения, так как
электрические удары реанимационного прибора были невыносимы.
почувствовал запах табачного дыма.
широкому темному тоннелю к ослепительному вечному свету в конце. Но вот у
одного из них достало силы рвануться в сторону, нематериальная зеркальная
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Каменистый Артем
Корнев Павел
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур