меня, Океан-Ограничитель? ТЫ не страшнее грозы посреди закатного моря, когда
молнии рвут серое небо, когда черный гром...
исчезающие за темной кормой...
неспокойной ряби моря кораблями, над тревожно дрожащими полотнами парусов, над
застывшими в ужасе людьми - еще живыми, еще верящими, что переживут этот
бесконечный вечер, эту близкую страшную ночь...
смеялось. Хохотало. Гоготало. Давилось весельем.
окаменевших пальцев, мертво вцепившихся в мокрую холодную доску борта. Ту
самую, что отделяла всех нас, еще живых, от черной пучины. Не доска - яичная
скорлупа. А молнии все били, разрывая небо на части, и белые барашки неслышно
проступали на острых гребнях волн. Не было сил даже зажмуриться, даже
шевельнуть губами - как в ту ночь, когда ОН, мой НАСТОЯЩИЙ Дед, пришел, чтобы
пообещать мне великую славу.
бессильные люди между. Есть над чем посмеяться, Великий Дий, Теос Патар,
Всемогущий Громовик, мой остроумный предок! Отчего же не смеется твой
Черногривый братец, Поседайон Землевержец? Почему так угрюм владыка Лилового
моря, ставшего в этот вечер Черным? Ведь ОН тоже мой родич, ЕМУ тоже время
смеяться!
"Калидона". Острый резкий дух ударил в ноздри, невыносимо яркий свет - по
глазницам...
Мы еще живы, и я жив, и "Ка-лидон" все еще плывет, нет, мчится по неверным
волнам к Трое, к проклятой Трое, навстречу Гекатомбе. И пока я, Диомед Тидид,
ванакт Аргоса, жив, пока яичная скорлупа еще отделяет меня от Гадеса, страх -
не для меня и ужас близкой гибели - тоже не для меня, я должен думать не о
богах, не о проклятой Семье - о людях...
холодной соленой пыли волосам. Потом - улыбнуться. Неуверенно, силой растягивая
непослушные губы.
невысоких бортов, возле огромного весла-кормила, в узких корзинах "вороньих
гнезд". Моряки из Лерны, воины из Аргоса, гетайры из Куретии Заречной. Живы!
Никто не кричит, не суетится, не вздымает руки к обезумевшим молниям, к
разорванному в клочья небу. Живы - и каждый делает то, что должно; никто,
кажется, не догадывается, как страшно их повелителю, ва-накту, ни разу не
попадавшему в грозу посреди безумного чужого моря.
да? Прямо как у нас, в горах, понимаешь. Хорошее знамение, ванакт! Боги за нас,
да?
до боли сжал слегка потеплевшие пальцы...
бормотание пифий, уверенный бас прорицателей, раздувающийся от важности
Калхант-из-менник. Печень с ровными долями, жертвенный дым, устремившийся к
самому зениту, змея, лопающая беспомощных птенцов под одобрительный гогот
толпы. За нас! ОНИ - за нас, а значит, Троя уже почти наша, нет, она уже наша,
надо только доплыть, ткнуться черными корабельными носами в серый песок
Троады...
будить Панику, страшную дочь доброго неуклюжего Пана? Агнцы... Нет, просто
бараны должны сами - сами! - прибыть к алтарю. Поспешите, бараны, ибо боги за
вас. Снежный Олимп дарует вам победу, а сама Паллада, дочь Дия Ясного,
распростерла грохочущую эгиду над великим воинством...
больше сил, нет надежды. Ты с НИМИ, мама.
кум-приятель. А я еще удивлялся, зачем это рыжий полгода метался по всей Ахайе
от Фессалии Равнинной до Малеи Штормовой, зачем басилеев ахейских, всех этих
козопасов-козопсов на бойню сманивал. Какое дело сыну Лаэрта Пирата до
бестолковой мечты Агамемнона о Великом Царстве Пелопидов? Или Паламед-шурин
барыш пообещал? Или папаша, итакийский затворник Лаэрт Пират, лишнее серебро
подзаработать решил?
неровный. Мигнул, мигнул...
Все в порядке у богоравного Капанида. Да только знает мой друг, как страшно
Диомеду Дурной Собаке в море. Вот и сигналит - подбадривает.
что еще заставляет верить в удачу. Верить, забывая о хеттийских кинжалах,
нацеленных в мою печень, о давней измене, червем гложущей душу. Htf хочу
думать! Не хочу!..
да?
верхушке мачты. И на бородатых лицах. Безболезненный, бесшумный. Мертвый... И
это - тоже сигнал.
куда ТЫ отведешь мою душу. Говорят, те, что уходят туда, к Белому Утесу, к
блеклым асфоделям, не могут даже плакать, они лишь пищат, словно летучие мыши.
хватит сил победить ВАС. Но на это - хватит!
ничего нет, да? А тут мы в гости к Приаму-ванакту, понимаешь!
небо и вправду разорвется в ошметья, и земля вскипит, словно море...
Гелиоса-титана. Зябко, даже плащи не помогают.
проливы, так? Посылаем корабли к Аласии, так? Мы всюду, Приам не сможет собрать
союзников, они будут, бояться за свои земли. А потом мы двинем отряд с юга, от
Милаванды, все решат, что мы вначале хотим захватить побережье, и тут...
свой чешет. Длинный нос, Пелопсов. Как только шлем на башку налезает? Ведь он,
шлем, у Атрида старинный, с личиной.
показался из-за серых холмов, первые лучи вот-вот коснутся Поля Камней.
впервые пожалел, что мой страшный враг мертв. Пелопид бы понял, ему,
сокрушителю царств, посылавшему колесницы во все концы богохранимой Ахайи, не
пришлось бы все пояснять на пальцах, как этому длинноносому. Ничего, я упорный.
действительно, зачем?
вернуть жену. А ты?
Земляной Андрей
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Максимов Альберт
Каргалов Вадим
Каргалов Вадим