Чтение 2–й страницы книги ~Орфей и Ника~

недоверчиво.

- Прошу прощения, товарищ майор! Я это... действительно обознался. Вы
немного похожи на моего... то есть на одного сотрудника Главного
Управления. Он, это, исчез в ноябре тридцать седьмого... Но я ошибся...

Нет, этот старший лейтенант не ошибся - просто не хотел говорить,
более того, жалел, что вообще затеял эту беседу.

- Ну хорошо... На кого я похож? Надеюсь, это не тайна?

Карабаев быстро оглянулся и пожал плечами:

- Ну, вообще-то тайна. Но раз вы из НКГБ, товарищ майор... Вы немного
похожи на врага народа Сергея Павловича Пустельгу. Только вы не очень
похожи. У вас глаза другие... И голос...

Старший лейтенант говорил вполне убедительно, но майор верил своим
ощущениям. Чернявый Карабаев, похоже, уже не сомневался, кто перед ним. Вот
оно, значит, что!.. Пустельга Сергей Павлович, старший лейтенант Главного
Управления НКВД, а ныне - враг народа! Пустельга, а не Павленко! Он еще
удивлялся, что отчество совпадает с фамилией! Значит, враг народа... Теперь
кое-что становилось понятнее...

- И что такого совершил этот Пустельга?

- Да враг он, товарищ майор, - вздохнул чернявый. - Саботировал, это,
ход расследования, оказался замешан в этом... уголовном преступлении, после
чего скрылся...

Вот те на! Хорошенькая же биография у майора Павленко! Но что-то было
не так, старший лейтенант Карабаев, похоже, не особо верил в злодейства
своего бывшего сослуживца. Во всяком случае, голос его звучал не очень
убедительно.

- Вот, товарищ майор...

Это было сложенное вчетверо стандартное объявление о розыске - из тех,
что рассылаются Большим Домом по всем областям. Да, Пустельга Сергей
Павлович, бывший сотрудник Главного Управления... Снимок сделан, похоже,
давно, а может, он, майор Павленко, просто успел здорово постареть за эти
месяцы...

Пальцы дрогнули. Теперь сомнений не было: старший лейтенант Пустельга,
враг народа, которого разыскивают по всему Союзу...

- Здесь... здесь сказано об особых приметах... - В горле стало сухо, и
слова прозвучали сдавленно, еле слышно.

- Ага. - Карабаев глядел куда-то в сторону. - Шрам на шее, слева. Я-то
этого шрама и не помню. Наверно, в последние дни...

- Хотите посмотреть? - Рука уже расстегивала ворот пальто.

- Нет, не надо. - Старший лейтенант по-прежнему смотрел мимо. - Вы же
меня все равно не помните...

Все стало на свои места. Конечно, парень ему не верил. Его сослуживец,
возможно начальник, исчез почти полгода назад, а теперь появляется под
другой фамилией, да еще с удостоверением НКГБ!

- К сожалению, не помню, Прохор! - От звука своего имени чернявый
дернулся, повернулся, но тут же отвел взгляд. - А теперь ответьте мне на
один вопрос: расследование, которое мы с вами вели, было очень важным?

- Да вроде бы...

- Ну что ж... - Потрясение ушло, голова работала четко, и камешки
разбитой мозаики начали складываться воедино. - Выходит вот что, Прохор: в
конце прошлого- года вы вели какое-то важное расследование. А важное
расследование всегда кому-то мешает, особенно тем, кого ищут. Как я
понимаю, Пустельга был старшим?

Карабаев молча кивнул.

- Ну вот... И тут старший лейтенант Пустельга внезапно исчезает, и уже
задним числом его объявляют врагом народа. Так? Расследование, боюсь,
сорвано... Я прихожу в себя в больничной палате в одном из госпиталей
Ленинграда. Мне говорят, что я майор Павленко, дают учить собственную
биографию... Кстати, Пустельга из Харькова? Служил в Средней Азии?

- А говорите, не помните! - Похоже, чернявый все еще не верил ему до
конца.

- К сожалению. Уйгурский язык помню, а где и как служил - нет! Меня
немного приводят в себя и посылают служить в Ленинградское Управление НКГБ.
Другой город, другой наркомат... Даже биографию почти не поменяли - только
фамилию. В Столицу не пускали до поры до времени, ждали, наверно, пока все
утрясется. Вот так... Логично?

Карабаев молчал, майор ответил сам:

- Нет, нелогично, Прохор! Совсем нелогично! Зачем госбезопасности
понадобился какой-то Пустельга? Да сейчас таких пачками к стенке ставят! К
чему этакое внимание? Об этом думаете, да?

И вновь пожатие плеч. Впрочем, слов не требовалось. Майор вздохнул:

- Ну а ответ совсем простой, Прохор. Не знаю, что было со мною раньше,
но сейчас у меня обнаружилась странная способность. Я чувствую людей -
страшно им или весело, а главное - говорят ли они правду. Представляете,
насколько это важно во время следствия?

И тут во взгляде Карабаева что-то изменилось. Похоже, он знал об этом
- или о чем-то подобном...

- Мне, товарищ майор, Михаил... то есть один наш бывший сотрудник,
говорил, что вы... то есть старший лейтенант Пустельга, умел по фотографии
определять...

- Жив человек или мертв, - кивнул майор, - Теперь поняли? Выходит,
нельзя было меня к стенке ставить! Просто отшибли память и посадили
работать, как какой-то детектор лжи... А заодно и сорвали вам операцию...
Теперь поняли?

- А вы не курили раньше, товарищ старший лейтенант, - вздохнул
Карабаев, - Смотрю: вроде вы - аж страшно стало, - и курите... И глаза у
вас и вправду не такие... Другие...

Странно, Прохор уже второй раз упомянул о глазах. Что в них могло
измениться? Он еще Сказал о голосе... Впрочем, это можно узнать и после...

- Вы сказали о каком-то бывшем сотруднике - Михаиле. Кто он?

- Да трое нас в группе было, товарищ майор, - неохотно проговорил
Прохор. - Вы, я и капитан Ахилло. Пропал он, почти сразу после вас... Эх,
товарищ майор, чего они с вами сделали!

На этот раз чернявый говорил искренно; в голосе чувствовались горечь и
жалость. Майор покачал головой:

- Выходит, сделали... Голос, глаза... Что еще?

- Да говорите вы совсем по-другому... Будто старше стали лет на
десять. И слова у вас какие-то... не такие...

Сказано было не особо ясно, но майор понял. Очевидно, старший
лейтенант Пустельга говорил как-то попроще, да и не столь уверенно.
Впрочем, чему удивляться, ведь он, майор Павленко, - не последний человек в
Ленинградском Управлении, к тому же незаменимый специалист...

- Ладно, Прохор. Постарел так постарел, что поделаешь... Значит, нас в
группе было трое. Не спрашиваю, чем мы занимались... - Намек был ясен, но
Карабаев пропустил его мимо ушей - откровенничать он явно не спешил. - С
вами, вижу, все в полном порядке...

- Ага, третий "кубарь" кинули, - на этот раз старший лейтенант
соизволил откликнуться.

- А что случилось с капитаном Ахилло? Он, как я понял, не был
арестован?

- Не могу знать, товарищ майор! - отчеканил Карабаев. - Исчез он. И
говорить о нем не велено...

Не требовалось каких-то особых способностей, чтобы сообразить: Прохор,
конечно, что-то знает, но не желает делиться со своим неизвестно откуда
появившимся командиром. Майор понял, что Карабаев прав: в конце концов, вся
эта история в глазах чернявого могла быть хорошо спланированной
провокацией. Оба они работали не в "Красном Кресте"...

- Хорошо. Как мне вас найти?

Майор почему-то решил, что Прохор затруднится с ответом, но старший
лейтенант тут же назвал свой адрес - он жил в одном из общежитий Главного
Управления, - а заодно и служебный телефон. Собственно, почему бы и нет:
чернявый показывал, что ему нечего скрывать - ни от своего подозрительного
начальства, ни от любопытных из "лазоревого" стана.

- Может, еще увидимся. - Майор спрятал записную книжку и бросил взгляд
на собеседника. Карабаев казался невозмутимым, но нетрудно было понять, что
это - лишь маска. Старший лейтенант еле сдерживался, чтобы не заговорить. О
чем? Что знал этот чернявый? Чем занимался он сам, бывший старший лейтенант
Главного Управления? Спросить? Нет, не скажет.

- Во всяком случае, спасибо, Прохор. - Майор протянул руку. - Вы
первый, кто мне сумел помочь. По крайней мере, я теперь знаю, кем был...

- Да чего там, товарищ майор. - Чернявый коснулся его ладони и чуть не
вскрикнул: - Рука! У вас рука...

Ах да... Он и забыл об этом. После выхода из вольницы майор старался
избегать рукопожатий...

- Что, холодная? Извините, Прохор, запамятовал. У меня вообще сейчас
обычная температура - тридцать пять и девять. Увы...

Теперь Прохор вновь смотрел на него с плохо скрытым страхом.

- Вы, это, выздоравливайте, товарищ майор... Чего же врачи - не
помогают? Ведь это...

- Обещают помочь. - Он уже знал, что на ощупь его рука холодна, как у
трупа...

- Ну, я пошел, товарищ майор... - Чернявый быстро кивнул, и майор
вдруг подумал, что у Прохора такой вид, будто он действительно простился с
покойником.

- Погодите, старший лейтенант... Скажите, когда мы вместе служили...
мы... не ссорились?

- Нет, - на губах Карабаева мелькнула грустная улыбка. - Товарищ
старший лейтенант Пустельга - он был... То есть... Извините, товарищ
майор...

Карабаев вновь кивнул и быстро пошел обратно, в сторону переулка.
Последняя фраза ударила больно: "был!" Для Прохора Карабаева Сергей