выжидающе смотрел на него.
физиономии его аршинными радостными буквами читалось: "Наконец-то!"
пропустил почти весь телефонный разговор. - Может, вы все-таки объясните
что-нибудь?
сейчас, а? Спасибо тебе большое, но... сейчас я здорово пришиблен, мысли
путаются. Приходи завтра. Мы как раз выясним кое-что... Как же замок с
седьмым угодили в Швейцарию? Задачка...
действительно ничего путного не добиться. Он вздохнул:
Багдасаров. Дима уже ждал его на улице.
понесся вверх по лестнице.
поближе..."
он обернулся и увидел, как тот за стеклянной дверью помахал ему рукой.
сдавал давно висящую на хвосте лабу, а после двух пар друзей-сыщиков
отыскать не удалось. Нигде. Нашел их Ромка лишь спустя три дня, да и то
случайно - в институтской столовой. Разговорились, Багдасаров затащил
Ромку к себе. Все эти дни Ромка строил самые фантастические теории насчет
перстней, заранее зная, что все они ничуть не будут походить на правду.
папку и небольшую коробку, похоже - от электробритвы. Водрузил их на
стопку книг, возвышающуюся в центре стола, сел. Ромка опустился напротив,
оседлав шатучий табурет.
наверное, невероятно давно. Но для меня - всего-навсего семь лет назад, за
год до службы. Как-то раз копался я в семейных бумагах и обнаружил
любопытный документ. - Славка вынул из папки несколько пожелтевших листков
почтенного возраста. На них змеился рукописный текст на неизвестном Ромке
языке и рисунок присутствовал - знакомого вида перстень - весьма
незаурядно выполненный углем.
почти ничего не знал, сказал только, что это одно из исторических
увлечений деда. А дед как раз за неделю до этого уехал лечиться в
Феодосию. Я еле дождался его, так как в поисках еще чего-нибудь, имеющего
отношение к первому документу обнаружил целый архив и два перстня. Вот
эти, - Багдасаров указал на пару перстней в коробке. Они покоились в
ячейках, около которых виднелись аккуратно наклеенные бирочки с цифрами.
Эти значились под номерами 1 и 4. Кроме того сейчас были заняты - ячейки
2, 5 и 7. Третья и шестая пустовали.
коснувшись тремя пальцами, как пианист, соответствующих перстней. -
Кстати, три дня назад ты принес вот этот, седьмой. Но вернемся к деду. Вот
что он рассказал. Во время войны - а мой дед прошел всю войну, с первого
до последнего дня - служил вместе с ним один парень, историк, Андрей
Щелкалов. Как-то так вышло, что с дедом он сдружился: знаешь ведь, как это
бывает - котелок один на двоих, ели вместе, спали рядом, одной шинелью
укрывались. И носил этот парень на шее перстень - на цепочке. Дед спросил,
что это за странная вещь. Выяснилось, что перстень имеет свою собственную
биографию. Андрей рассказал все с самого начала, как я тебе пытаюсь.
1570 году, во время правления Ивана Грозного, начал действовать русский
корсарский флот. Знаешь, что это такое?
угодно. Одно государство топит торговые суда другого. На Балтике тогда
сложилась весьма напряженная ситуация. Россия рвалась к морю - ей
необходимо было торговать. Европейские страны как могли противились этому.
Тогда Иван Грозный решился на следующий шаг: сделал ряд уступок английским
купцам - снизил пошлину, приказал торговать с англичанами по низким,
выгодным им ценам и так далее. Понятно, что англичане, по сути дела
получившие монополию на торговлю с Россией, крепко ухватились за эту
возможность и слетались, а точнее - сплывались к берегам России, словно
мухи на мед. Европу это взбесило, в первую очередь польского короля
Сигизмунда-Августа. Он и натравил свой корсарский флот на английские суда.
Иван Грозный в ответ сколотил свой флот, с помощью иностранных мореходов и
русских корабелов, для защиты англичан. Дрались эти корсары, без сомнения,
много, одно море знает сколько моряков там погибло. На русских судах
матросами служил всякий сброд - головорезы со всей Европы, хотя хватало и
русских моряков. На одном из таких корсарских кораблей и подвизался пра-
пра-, не знаю уж, сколько раз "пра-" дед Андрея - Федор Щелкалов. В этом
же 1570 году в одной из морских баталий корабль получил серьезные
повреждения и затонул немедля. Из экипажа спаслось восемь человек и,
видимо, спасли они помимо собственных жизней еще нечто, нечто очень важное
для царя Ивана. Что именно - ни Андрей Щелкалов, ни дед, ни я так и не
выяснили. Но услуга, видать, вышла немалая, потому что царь пожаловал всем
восьмерым определенную сумму денег - факт для того времени достаточно
необычный - и в память вручил семерым матросам по такому вот перстню, а
восьмому, голландцу-штурману - то, что мы условно называем "замком". Так
предок Андрея Щелкалова стал обладателем перстня, который впоследствии
передавался из поколения в поколение, от отца к сыну, пока не добрался до
Андрея. В 43-м году Андрей погиб под Курском. Родных у него не оказалось и
перстень оставил себе мой дед. Андрей успел сказать, что все перстни и
замок, собранные вместе, имеют какие-то необычные свойства и дал адрес
архива, где могли найтись сведения об остальных перстнях.
стал искать архив. Оказалось, что его эвакуировали из Москвы куда-то в
Сибирь. Добрался до него дед аж в 58-м году, в Новосибирской, области, в
Искитиме. И выяснил интереснейшие вещи.
них нашли в византийских документах. Представляешь? Византия! Видишь вот
эти знаки внутри? - Багдасаров показал на замысловатые письмена. - Это
цифры. Правда с письменностью Византии, то бишь с греческим языком и
алфавитом, они не имеют ничего общего, но именно из византийских
документов узнали, что это просто цифры, от 1 до 7. Подобных знаков,
насколько я сумел установить, ни один народ мира ни ныне, ни в древности
не употреблял. По крайней мере, в течение последних трех-пяти тысяч лет.
Другими словами, науке они неизвестны. Далее. В тех же документах сказано:
"Кто соберет воедино все перстни, сложит их в ключ и вставит ключ в замок
- тот откроет некую "забытую дорогу человечества". Что это за дорога и
куда она ведет - не упоминается. Забавно, правда? Я, честно говоря, до сих
пор не понял: перстни - это ключ, замок тоже имеется, а вот где дверь? Или
что-то вроде нее?
открыл эту дорогу? Ведь у него были под рукой все семь перстней и замок
впридачу. Или тот, кто все это царю доставил?
византийские рукописи нашли почти через триста лет после того, как Иван
Грозный раздал все матросам. Замок и перстни разбрелись по Европе. Царь
просто не знал предназначения ключа и замка, не знал даже, что это вообще
ключ и замок.
всегда интригуют до крайности, а если ты еще и их участник...
четвертого, который уже был у него. Шесть лет спустя дед напал на след
второго: Андрей Щелкалов еще до войны сумел установить имена трех
матросов, получивших перстни. Кроме Федора Щелкалова это были Степан
Гурьев, крестьянин богатого соликамского купца Аникея Строганова, ставший
корсаром, и эстонец из Колывани Леокс Тит, о котором кроме имени ничего не
было известно. Дед пошел дальше - он узнал имена всех. Всех восьми. Ими
оказались: польский сорвиголова Ян Вылчек, почему-то пошедший в русский
корсарский флот, хотя биться ему приходилось со своими же
соотечественниками-поляками; мореход-датчанин Ганс Гофман; фламандец Клаус
Морке и сын крымского татарина и русской девушки Марат Мурзаев,
прижившийся в Холмогорах и также посланный в корсары Аникеем Строгановым.
Замок получил шкипер - голландец Йохан Ван-Бук. Дед упорно стал
раскручивать этот казалось бы безнадежный клубок. Он выяснил, что Степан
Гурьев скоро попал в опалу царю и опричнине, бежал и осел где-то в Сибири.
Морке и Ван-Бук вскоре вернулись на родину, Вылчек и Тит тоже впали в
немилость и вынуждены были перебраться не то в Литву, не то в Польшу.
Мурзаев позже несколько раз участвовал в стычках с крымским ханом и,
Акунин Борис
Андреев Николай
Прозоров Александр
Роллинс Джеймс
Плотников Александр
Майер Стефани