написано: "НЕ БЛУДИ!" и изображен был здоровенный в сексуальном плане
мужик - весь, словно в смирительную рубаху, запакованный в специфическое
резиновое изделие, но имевший при этом некоторое сходство одновременно с
Мефодием Угуевым и теми баклажанами с грядки на которой он сам в данную
минуту возлежал.
сходя с места отдать самое дорогое, что у меня есть...
сглатывая слюну.
используя дипломат, как прикрытие пряча за этой эфемерной преградой хилое
тело, но подчеркивая при этом свой взлелеянный в рамках
научно-технического прогресса узкоспециализированный интеллект широкого
профиля.
широченных штанин фирмы имени Левы Страуса килограмма полтора крупного,
почти без глазков картофеля и, зарыв в костер поглубже, вновь стал
смотреть на звезды. Баттерфляй задумчиво оглядывалась на свое прошлое, где
детство и непорочная юность светились подобно звездам на которые взирал
Мефодий, и были столь же далеки и недостижимы.
вынырнувший из-за сизых туч бешеный желтый глаз луны и тихо с чувством
завыл.
улицу, где по грязной мостовой грустно кружили бледными призраками
использованные одноразовые стаканчики, таинственно шелестя измятыми
боками...
многострадальные плечи благородным Мефодием небольшое клетчатое одеяло (а
быть может огромный шерстяной носовой платок) отвернулась от прошлого,
оказавшись, естественно, к нему гибкой изящной спиной, а к будущему,
следовательно, не менее адекватным лицом, которое тут же стало печальным и
невольно тоже обратилось к небесам. Мелодичный, чуть хрипловатый вой мадам
Баттерфляй вплелся вторым голосом в первый, жалобный с подвизгиванием,
издаваемый Аполлинарием. Мефодий извлек из заднего кармана большую
пластиковую расческу, подарок по линии гуманитарной помощи от
слаборазвитых народов севера, братьям из средней полосы материального
достатка, и стал негромко аккомпанировать, ненавязчиво отбивая ритм левой
задней ногой.
светили почти те же самые звезды, но тем ни менее там в пампасах было тихо
как в гробу!
же мадам Баттерфляй неслись по пустынной улице, залетали в безлюдные
переулки и кружились на безмятежно дремлющих проплешинах площадей...
мужчина, обильно поросший густым неухоженным диким волосом, стараясь по
возможности не нарушать очарования порожденного слаженностью душевных
порывов, случайно зародившейся в ночи триады.
ноте и гулко ткнулся головой в дипломат уютно пристроенный на коленях.
Мадам Баттерфляй тоже умолкла, лишь смахнула украдкой предательски
набежавшую слезу.
просветлевший лик к вновь прибывшему:
более, что так, в "сектор обстрела" попадали обнаженные колени мадам
Баттерфляй, - на сексуально - поэтическом фронте. Я тоже пою... про себя.
А стихи из меня так и прут! Вот например...
Баттерфляй, продекламировал:
отрывая отяжелевшей головы от дипломата.
а вот про душу у вас что нибудь есть?
бы это...
Грызюк, все еще не отрывая головы от дипломата.
подовспрявши ото сна, ты вдруг поймешь - УЖЕ ВЕСНА!
ковыряя палочкой в костре. - Дуют студеные ветры, следом зима прикатит в
декабре - лучшие песенки спеты!
Баттерфляй. - Опять на нерест пошли! Неужели никто крохотной беззащитной
перед силами природы дафнии не может поднести стаканчик ацидофилена или
хотя бы аэрина паршивого?!!
Аполлинарий Грызюк, - а стаканчиков и вовсе нет.
всех хватило.
Аполлинарий Грызюк. - Полный дипломат. Я его всегда с собой таскаю. Я
теперь без этого кефира вообще жить не могу!
пазухи надкушенный колбасный батон и четыре свежепросоленные банана. -
Пока луна такая полная...
финского костюма алые уста и с чувством мажорно икнул:
Грызюк.
постоянно косится и облизывается при этом... Макропод сухопутный, хоть и
тропический!
параболой!
было принести с собой, то все равно выпить было не с кем!
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Елманов Валерий
Посняков Андрей
Шилова Юлия