гномов.
вылепить вас. Может быть, потому, что я не совсем ясно представляю себе
вашу духовную сущность.
седоватый ежик Уилла. - Хотите, расскажу сказку? Заяц спросил у оленя:
"Зачем ты носишь на голове такую тяжесть?" - "Как зачем? - отвечает олень.
- Для красоты, конечно. Терпеть не могу тех, кто ходит с пустой головой".
Заяц обиделся и говорит: "Зато у меня богатый внутренний мир".
попал в лапы к медведю. "Вы хотите меня съесть?" - спросил он. Медведь
сказал: "Да, я вас съем". Ирландец говорит: "Но как вы будете есть меня
без вилки?" Медведь был очень самолюбив, не хотел признаться, что не
знает, что такое вилка. Думал, думал и говорит: "Да, вы правы". И отпустил
ирландца.
направился к вышке.
аккуратную складку на светло-зеленых шортах.
буровой вышки. Здесь было темно и душно. Кравцов включил свет.
превентеров [мощная задвижка для герметизации всякой скважины или
кольцевого пространства между бурильными и обсадными трубами на случай
выброса подземных газов], сквозь которые уходила вверх бурильная труба.
линейку и замерил расстояние до подроторных брусьев.
нос:
я проклят, если обсадная колонна не поднялась на добрых шесть дюймов!
геофизического года - здесь, в океанской впадине, было начато бурение
сверхглубокой скважины для изучения состава Земли. Все страны-участницы
внесли свой вклад в сооружение плавучего основания. Четыре бригады
бурильщиков, отобранных международной комиссией, обосновались на плоту.
Все они были опытными морскими нефтяниками, но бурить на глубину пятьдесят
километров приходилось впервые. Правда, океанская впадина экономила свыше
десяти километров, но и сорок километров - не шутка.
Земли - загадочную мантию. Здесь, под океанским дном, слой Мохоровичича -
зона изменения свойств - ближе всего подходил к поверхности планеты.
техники. Металлические обсадные трубы из особо прочного сплава не
опускались до забоя; они проходили сквозь толщу океанской воды и
углублялись в донный грунт всего на несколько километров. Дальше стенки
скважины не укреплялись металлом: термоплазменный способ бурения,
сжигавший породу до газообразного состояния, одновременно оплавлял стенки
и делал их прочными, герметичными, предохраняя от обвалов и наглухо
перекрывая встречные водоносные пласты.
Они не соединялись, как обычно, резьбовыми замками. Высокочастотный
сварочный автомат сваривал их между собой почти мгновенно во время спуска
колонны. А при подъеме трубы разрезались на стыках автоматическим
плазменным резаком.
была бы закончена сравнительно быстро, "с одного захода". Но целью было не
само бурение, а последовательное взятие образцов породы из всех
встреченных пластов. Поэтому приходилось то и дело переходить на старинное
вращательное бурение с промывкой забоя утяжеленным глинистым раствором:
только медлительное колонковое долото могло выгрызть алмазными зубами керн
- образец породы в неискаженном природном состоянии, с ясно различимым
углом падения пласта, с сохранением естественной пористости, насыщения и
множеством других важных для геологов показателей.
но и к роторному бурению, вращая всю огромную колонну труб. Пользоваться
ротором на таких глубинах удавалось только потому, что бурильные трубы
были изготовлены из нового, специально разработанного легкого и прочного
сплава.
стеллажах, в полукруглых лотках лежали керны - длинные цилиндрические
столбики породы, выбуренные колонковым долотом. Хранилище занимало добрую
половину средней палубы плота. Там же помещалась лаборатория для
исследования образцов: некоторые сведения надо было получать немедленно,
сразу после подъема керна на поверхность. Потом образцы консервировались
до дальнейших исследований - заливались раствором, быстро
полимеризовавшимся в прозрачную пластмассу.
буква за буквой - удивительную повесть недр и ломали головы над ее
загадками.
стотысячеградусная плазма - электронно-ядерный газ - бушевала, билась о
забой. Стрелки приборов ушли вправо до упоров, ничего не помогало:
плазменная бурильная головка, не знавшая до сих пор преград, встретила на
своем пути неодолимое препятствие.
что-то непонятное держало их в скважине.
сказал фразу, ставшую впоследствии знаменитой:
породы или поднять гигантскую колонну труб. Лучшие геологи мира спорили в
кают-компании плавучего острова о непонятном явлении. Тщетно. Скважина,
уходившая в немыслимую глубь, не собиралась выдавать людям свою тайну.
Стих разноязычный говор, не приставали к причалу транспорты с гематитом,
глиной и поверхностно-активными веществами для бурильного раствора.
Улетели ученые. Опустел керносклад - образцы вывезли для окончательных
исследований.
Вначале вахта состояла из двух буровых бригад. Но шли годы, и вахта
постепенно сократилась до двух человек - инженеров по бурению.
запускали лебедку, пытаясь поднять трубы. Каждое утро проверяли натяжение
талевых канатов. И неизменно в вахтенном журнале появлялась запись - на
всех языках она всегда означала одно: "Трубы не идут".
скважины. Его чубатая голова была набита уймой сведений об этом небывалом
бурении, вычитанных из специальных журналов и услышанных от очевидцев.
Кравцов мечтал попасть на круглый плот в океане, но вместо этого, окончив
институт, получил назначение на Нефтяные Камни - морской нефтепромысел на
Каспии. Там он проработал несколько лет. И вдруг, когда все уже и думать
позабыли о заброшенной скважине, Кравцов был назначен на трехмесячную
вахту в океане.
из ветеранов скважины. Первое время и впрямь было интересно: шотландец,
попыхивая трубкой, смешивая английские и русские слова, рассказывал о
"сверхкипящей" воде двенадцатого километра и о черных песках
восемнадцатого - песках, которые не поддавались колонковому буру и за два
часа "съедали" алмазную головку. Посмеиваясь, Уилл вспоминал, как
темпераментный геолог чилиец Брамулья бесновался, требуя во что бы то ни
стало добыть с забоя не менее восьми тонн черного песка, и даже молился,
испрашивая у бога немедленной помощи...
странных бактериях, населявших богатые метаном пласты тридцать седьмого
километра, о грозных газовых выбросах, о пожаре, который был задушен ценой
отчаянных усилий...