АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Кто, кроме него? - вопросила жрица.
- Никто, - отвечал хор.
- Ведайте! - воздела руки жрица.
- О-о-о-о!
Звук вырос и упал.
- Кому ныне нужна помощь Трисмегиста? - строго спросила она.
Из толпы начали выходить люди.
- Мне, - выкрикивали они. - Мне. И мне.
- Оракул слушает, - спокойно объявила жрица, и стала тишина.
Вперед вышел человек. Он был одет в простой суконный плащ и держал
посох в своей руке.
- Великий, - сказал он, - несчастье пало на мой дом.
- Изложи суть, - приказала жрица.
Человек произнес:
- Около месяца назад, когда я пахал свое поле, плуг мой нечаянно
потревожил гнездо змей. Двух гадов, бросившихся на меня, я убил. Но с
недавних пор змеи осадили мой дом. Они угрожают семье. Они угрожают мне.
Скажи, что делать, всемогущий? Что делать?
За стеной в своем кресле Мес подпер подбородок рукой. Рядом ждал жрец.
На помосте застыла жрица. Магнус Мес думал. Наконец он шевельнулся.
- Сожги серпантин, - проронил он.
Снофру быстро наклонился и прошептал что-то в другое отверстие,
темнеющее рядом с первым. Снаружи жрица выслушала его слова у каменного уха
и затем громко провозгласила:
- Трисмегист сказал - сожги серпантин!
Крестьянин в раздумье отошел в сторону и начал пробираться по стене к
виднеющимся у входа палаткам толкователей.
Его место занял жирный человек в дорогом одеянии.
- Трисмегист, - заговорил он визгливо, - помоги! Ибо я прогорел. Сразу
шесть сделок стали неудачными для меня. Или кара это богов?
Жрица молчала. Мес думал. Он медленно отпил из чаши, повертел ее в
руках, рассматривая затейливый волнообразный узор по ее краям.
- Не бойся, ибо прощен, - сказал он, и Снофру передал его слова жрице.
Та объявила их купцу, и он изумленно заморгал.
Купца сменила седая трясущаяся старуха в темной накидке.
- Трижды Величайший, - проскрипела она, - сегодня ночью я увидала во
сне смерть. Это значит, что я умру? Но я не хочу умирать, - и она залилась
слезами.
Мес снова отпил из чаши.
- Голова не работает, - пожаловался он Снофру. - Сегодня был трудный
день. Это будет последний вопрос.
Жрец улыбнулся.
- Ваше слово, герр Мес.
Мес устало шевельнул рукой.
- Пусть скажет, что не всякому дано увидеть смерть.
- О-о-о!
Хор ликовал, просветленный.
- Оракул сказал, - объявила жрица после того, как обескураженная
старуха направилась к выходу. Толпа сначала зашумела, недоуменно,
растерянно, но потом люди стали потихоньку расходиться. Омфал пустел.
А в комнатке позади святилища Снофру поставил на стол глиняный кувшин с
прохладным терпким вином, сыр, маслины и большой хлебный каравай. Первым сел
Мес, потом Снофру, а затем откуда-то из темноты, уже одетая, выпорхнула
Арелла, жрица, и тоже села с ними.
Мес преломил хлеб и разлил вино по чашам.
- Сегодня мало пожертвовали, - сказал Снофру. - Тот купец так и не смог
уяснить слов оракула.
- Полагаться на слова оракула, - проговорил Мес жуя, - так же глупо,
как бояться грозы.
Жрица через стол в упор смотрела на него своими огромными черными
глазами.
- Вы не верите в собственные слова, герр Мес? - спросила она.
Мес откинулся в кресле.
- Я боюсь в них верить, - произнес он.
- Но вашими устами говорит Трижды Величайший!
Мес, который пригубливал в это время из чаши, поперхнулся.
- Трисмегист? - переспросил он. - Но... Да, как ни странно, он говорит
моими устами. И также, как ни странно, в моей голове зарождается Слово
оракула. Но это ничего не значит.
- Люди верят, - сказал Снофру.
- И правильно. И должны верить, иначе ничего не выйдет. Это главное.
Они верят. А я занимаюсь своим любимым делом. Кроме него, у меня мало
развлечений.
Повисла пауза. Арелла смотрела на кувшин с вином.
- Почему не ешь? - спросил ее заботливый Снофру. - Что тебя тяготит?
Арелла подняла голову и заглянула в глаза Месу.
- Кто ты, герр Мес? - тихо спросила она.
- Что тебе в том? - со вздохом осведомился тот. - Что изменится от
того, если я скажу?
- Не будет поколеблена моя вера, - твердо отвечала она.
- Трудный день, - пробормотал он. - Трудный.
- Кто ты? - настаивала она.
- Арелла! - попытался успокоить ее Снофру.
- Я хочу знать!
- Хорошо, хорошо, - проговорил Мес морщась. - Аж голова разболелась...
Арелла, сейчас я - никто. Понимаешь? Никто. Я - это я. Второго такого нет.
Молчание.
- Ты поняла?
- Да, - сказала она, неотрывно гладя на него. - Я знала это. Я видела
это во снах.
Теперь и у Снофру в глазах появилось изумление.
- Герр Мес, - начал он.
- Да? - устало повернул к нему голову тот.
- Ты приходишь, когда нужен. Твои слова - непреложная истина. Ты... -
это он?
- Вы что, непременно решили из меня сегодня душу вытрясти? - вышел из
себя Мес. - Или неспокойно вам? Мало даров? Почестей? Славы? Может, страха?
Может, просто сомнения замучили? Говорю вам - я устал!
- Скажи, - попросила жрица.
- Нет, - отрубил герр Мес, вставая. - Уже было сказано тебе. Можешь
пойти к толкователям. Для вас я - просто талантливый медиум. Для остальных я
сейчас - никто.
ХОР
Великие Геи-Земли ввысь парящие дети страстям и порокам и думам всецело
подвластны, довлеют над ними Порядка и Веры веленья, боятся они ход
мироздания дерзко нарушить.
Но все же велики, и странной покажется мыслью, что больше они уязвимы,
чем смертные люди; ни камнем, ни ядом, ни пламенем лютым и жгучим, но верой,
точнее, неверием можно безжалостно их уничтожить.
Мы - время, златые века наступали и вновь проходили, на смену неспешную
ночи и дня это было похоже, как Гемера-День и владычица темная Никта сменяют
друг друга, чредою влачась сквозь века непрерывно.
Да, знаем мы, знаем и страшную ярость Титанов, Олимпа высокого
ясноликую мудрость, огня угасанье и мысли и славы горенье, и клики, и кровь,
что лилась бранногрозною, жуткою сечей, и острый, веками отточенный огненный
разум. Мы - вечность.
На две мощных ветви членимся мы испокон века: Геады, безмерной Земли и
Титанов живые потомки, отцом остальным же приходится мертвенный Хаос. Есть
Эрос лучистый и светлый, чье бремя что богу, что смертному - все одинаково
сладко; владеет сердцами и волей божественный Эрос, но нет продолженья ему -
Эрос бессынен.
Могуч и ужасен и грозен страшилище черное Тартар, что темною сетью по
безднам на дне распростерся; и Тифон стоглавый, и злая Эхидна, подобная
змеям, - его порожденья, мечами героев безумных навечно избыты.
Но Тартар силен и многих других породил он; стократно они мощь отца
своего побивают; свирепость Титанов, Сторуких наружность и скрежет Тифона -
их облик, а имя - Безглазые Гогна.
Да, Гогна.
x x x
Как и некоторые другие, Магнус Мес имел резиденцию на Вихрящихся Мирах.
Солнце здесь всходило очень редко, небо всегда было сиреневым с темноватым
отливом, а в воздухе плотным пологом висела радужная, загадочная
переливчатая песнь тонкострунной лиры. Здесь на исполинском холме стоял
огромный великолепный дворец, своими темными террасами спускающийся в
прекрасные необъятные леса, где шелестели кронами могучие зеленолистые
платаны и олени сшибались рогами на тенистых полянах, подгоняемые
вечно-непрестанным движением жизни.
Когда Месу удавалось посетить это место в свое редкие, ничем не занятые
дни, он часто бродил по здешним лесам, размышляя о тайных законах бытия.
Ему, уставшему от шумных верениц теней, без которых не обходится ни одна
жизнь, было приятно прохладное молчание платанов и буков, мягкий шелест
крон, незатейливое пение пестрых птах, игра солнечных лучей в симметричном
концентрическом узоре паутины в густоте стволов орешника. Здешние леса были
исполнены тишины и той золотисто-солнечной благодати, какая наполняет душу
многозначительным молчанием природы. Этот лес давал ему растраченную в
разговорах мудрость и заставлял забывать - но не о важном, а о пустом и
суетном, что ему не было нужно.
Однако сейчас, в этот свой визит сюда, Мес был неспокоен. Это тревожило
его - такого еще не бывало. Он гулял по залитым солнцем просекам, часами
просиживал в тени какого-нибудь огромного вяза, но неспокойствие не покидало
Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
|
|