именно эта жизненная энергия, скопившаяся на лице конвойного, пошевелила
души командного состава.
сел на скамейку рядом со стаканом чая. - Свой человек. Идейный.
все вместе уставились на матроса.
постучали, и негромкий голос сказал из-за двери:
командирском блиндаже.
одни по всей республике, одного оттиска. Лица серые, что непросохшая
штукатурка, глаза воспаленные, нервное спокойствие в углах рта, и в теле
недостача минимум килограммов на пять-шесть по сравнению с довоенным.
Снять с пояса маузер, так хоть иконы с них пиши.
балетные, вощеные, будто сейчас денщик душу в эти голенища вкладывал. А
еще куртка, вроде замшевая, с кокеткой, без единого пятнышка.
породистого жеребца. Взгляд заместителя, примеряясь, проехался по шикарной
куртке неизвестного и стал бесстрастным, как будто не встретил на своем
пути ничего замечательного, предупредим, однако, что глаза его обретали
бесстрастность именно в минуты чрезвычайных обстоятельств. Комиссар тоже
смотрел во все глаза - весело, как смотрят мужчины на непочатую бутыль
первача: будто кто-то пошутил остро, притом непакостно.
нешуточно. Напротив, субчик джентльменского вида удостоил личности
присутствующих вниманием до обидного малым. Окинув всех троих
единовременным взглядом, он как бы исчерпал вопросы, естественные при
первом знакомстве, и интерес его переключился на скудную, походного
качества утварь блиндажа. Молчание между тем вошло в состояние
невыносимости.
сумрачно заметил командир. Подозрительные предположения уже кружились у
него в голове, и он наконец дал им ход.
нее. Лишний вес.
каждого. Нужники из золота отливать будем.
хитростью, - что за бедность вы. Чтоб все стали бедными.
заместитель же, который до последней секунды ничем не выдавал своего
отношения к событиям, сделал шаг назад, в темноту, и глаза его загорелись
оттуда огнем. Комиссар Струмилин, выпустив в сторону этих огней мощную
струю табачного дыма, вот что сказал:
бедность, богатство - эти понятия но имеют точного определения. Они
существуют только во взаимозависимости. Не так ли?..
стакан командирского чая и теперь желал вступить в общий разговор.
а счастливых нет. А потому отбросим на время промежуточные понятия и
скажем так: мы за общество, где человек был бы счастливым. А?
усмехнулся.
усмехаться, оставаясь внешне спокойными, значит, разговор прошел
критическую зону и, значит, один из собеседников начал брать верх.
- такое состояние разумного существа в мире, когда все в его существовании
идет по его воле и желанию.
перед его очами лезвием шашки и бросил ее в невидимые ножны. В правой руке
незнакомец держал странную шкатулку, всю усеянную дырочками, ту самую, что
подобрал в поле.
заботясь о доступности сказанного. - У вас есть еще формулировки? Вы их
сами придумываете? - спросил он тревожно.
речь шла о его драгоценном живом или мертвом товарище. - Заметьте акценты:
"разумного существа", "все в его существовании", "все", "по его воле". Так
вот, мы за счастье. А теперь сами разберитесь в соотношениях с этим
бедности и богатства.
запомнить, обязательно запомнить. - Из чего мы должны заключить, что
интеллигентность, в которой заподозрил его Чиж еще в окопе, была, скорее
всего, чисто наносной, ибо даже полуинтеллигент должен бы знать имя
великого прибалтийского мыслителя.
Неправильную линию допроса взяли. Бедность не порок, счастье не радость!
Слюни, понимаешь, распускаем. Его, может, и забросили, чтоб он тут
дезорганизовывал, зубы заговаривал. А правильная линия - вот она.
пятерней наружу.
советуясь с кем-то. - Какие документы?
незнакомца никаких документов, и отработанным движением бросил руку
вперед. В пальцах его белела карточка с крупным, затертым на конце словом
"Мандат".
после которых, собственно, и началась фантастика чистой воды.
потайного кармана белый квадрат и поднес его к лампе. Крахмальная
поверхность картона была девственно чистой.
на бланке проступило крупное слово "Мандат", а затем показались и
остальные слова вместе с фамилией обладателя. Но фамилия-то была
заместителева!
какая копия! Лакированная, на александрийском картоне, не захватанная
пальцами караульных. И как только на праздничной картонке вызрела
последняя точка, документ пошел по рукам.
чернила, выливаю на сапог.
прямо на белоснежное, в розовых кружевах, шевро сапога и еще полсклянки на
замшевую свою куртку.
матросская душа. - Говорил же - свой в доску!
злостной порчи облюбованного добра.
состав, как живая ртуть, сбежал по голенищам вниз и лужицей собрался под
ногами экспериментатора.
рекламирующего товар. - Пусть вас не смущает мой свежий вид. Весь на
самообслуживании. В общем, бросьте сомнения. Перед вами не шпион, не
провокатор. Да и незачем к вам шпионов засылать, все известно. Исход решат
вот эти батареи.
чертежом.
очень сухо спросил: - Ваша мнение, что ничего поделать нельзя?
неизвестный, - помочь может только чудо.
отсутствии чудес, и что-то штатское, семейное проступило в его облике,
потерявшем на мгновение официальность. Секрета нет, даже министр,
охваченный грустью, лишается своей официальности.
и отпустил комиссару особенный взгляд. - Не говорил.
нелепая мысль обожгла голову Струмилина.