Чтение 2–й страницы книги ~Кукла~

не знал о ее маленькой жутковатой тайне - причине того, что среди игрушек
ее ребенка не было кукол...

А ребенок исходил криком. Кристина очнулась, швырнула куклу в
коридор, схватила ребенка, усадила на диван и принялась, как могла,
успокаивать его, держа за руки. Она говорила что-то о чужих игрушках,
которые они, конечно же, не могут взять, о том, сколько разных интересных
штук существует в мире, о завтрашних прогулках, но все было тщетно.
Ребенок был по-детски упрям и безутешен. Осознав бесплодность своих
усилий, Кристина оттолкнула его, схватила куклу и, набросив пальто,
выбежала во двор.

Контейнеры для мусора, стоявшие около глухой кирпичной стены, были
наполовину пусты. Она бросила чертову куклу в один из них и прикрыла
контейнер металлической крышкой. Потом постояла немного, глядя на луну,
плывущую над крышами. Из окон ее квартиры доносился тихий плач ребенка.
Кристина нащупала в кармане давно забытую пачку сигарет, достала одну и
закурила. Впервые за много-много дней.

Страх свил себе гнездо где-то в глубине ее существа и с тех пор уже
не покидал ее.

После четвертого спектакля, который посмотрела Кристина, человек в
белом пригласил ее на прогулку. Сейчас она уже не помнила ни того, где
именно они тогда были, ни того, о чем говорили. Теперь она даже смутно
помнила его лицо. Но в те дни они видели друг друга почти каждый вечер.

Гастроли театра продолжались два месяца, ее новый друг готовился к
отъезду и к концу второго месяца Кристина оказалась с ним в постели.

Порой она не могла понять, как такое могло произойти. Но те два
месяца были похожи на безрадостный, в общем-то, сон, в котором события
текут вяло, все зыбко и происходит словно не с тобой. Отчетливо она
помнила лишь кошмар их последней ночи...

Вечером, когда они сидели в кафе, он вдруг сказал, приблизив свое
лицо к ее лицу и снова обдав ее слишком горячим дыханием:

- Если у тебя будет ребенок, пусть он никогда не прикасается к
куклам!

Эта нелепая фраза была сказана убежденным и мрачным тоном, со
странной гримасой, которую Кристина разглядела в полумраке. Почему-то она
запомнила эти слова навсегда. Он увидел, что сказанное дошло до самой
глубины ее существа и удовлетворенно улыбнулся. То ли от игры света и
теней, то ли еще отчего, Кристине этот оскал показался настолько зловещим,
что она невольно вздрогнула.

Никогда после она не могла объяснить самой себе, почему это
необъяснимое требование так поразило ее и так врезалось в память. Но
предчувствие того, что непослушание повлечет за собой что-то очень
нехорошее, было настолько сильным, что с тех пор она всегда неукоснительно
следовала приказу.

По той же причине ее ребенок большую часть времени проводил у
одинокой вдовы, которой Кристина платила за это из своих скромных средств.
Женщине была строго запрещена только одна вещь - давать ребенку играть с
куклами.

...После кафе они отправились домой к Кристине. Она уснула в полночь
и во сне ей вдруг стало душно и нестерпимо тяжело. Она вся напряглась,
желая сбросить с себя эту тяжесть, а когда проснулась в холодном поту, то
с ужасом обнаружила, что на ней что-то лежит, - именно "что-то", большое,
как человек, но слишком холодное и куда более легкое. Дрожащей рукой
Кристина дотянулась до кнопки и включила торшер, стоявший у кровати. При
свете, который показался ей ослепительным, она увидела, что ее придавила
огромная кукла мужчины из гладкой розовой пластмассы с застывшей улыбкой
на неживом лице.

Со страшным криком, теряя сознание, Кристина оттолкнула куклу от себя
и та упала куда-то вниз, но перед тем, как все вокруг померкло, она успела
заметить, что кукла является точной копией мужчины абсолютно во всем, до
мельчайших деталей...

Когда Кристина проснулась утром, в квартире никого не было. Человек в
белом, видимо, уехал ночью. Кристина так никогда и не узнала, приснилось
ли ей все то, что произошло, был ли это кошмар, навеянный пьесами заезжего
театра и разговорами о куклах, галлюцинация или же странная необъяснимая
реальность.

Спустя несколько дней все случившееся стало казаться далеким и не
слишком важным, а потом уже не было смысла думать об этом.

Еще через месяц Кристина почувствовала, что беременна, и неделю не
испытывала ничего, кроме смятения и страха. Она не знала, что делать, а
потом решила - почему бы и нет? И все, вроде бы, стало проще. Но только на
некоторое время.

О своих отношениях с владельцем кукольного театра Кристина вспоминала
редко. Его она никогда больше не видела...

Утром контейнеры с мусором вывезли и Кристина вздохнула с
облегчением, наблюдая в окно за поблескивающими в тумане красными фонарями
удаляющегося грузовика.

К вечеру следующего дня воспоминания о происшествии с куклой
изгладились из памяти ребенка и сама Кристина почти перестала думать об
этом.

А спустя еще два дня кукла снова появилась в ее доме.

Они возвратились с прогулки в глубоких сумерках. Кристина
почувствовала неладное, как только вошла в квартиру. Ребенок болтал о
чем-то за ее спиной. Она зажгла свет и коснулась затылком стены.

В кресле, опираясь на спинку, сидела кукла. Но на этот раз у нее не
было ног. Там, где они должны были крепиться к туловищу, зияли два
отверстия. Кристина не могла бы сказать, та ли это самая кукла, или же
другая. Первым ее порывом было попросить кого-либо о помощи, но потом,
несмотря на страх, она поняла, что в этом деле ей никто не поможет.

...Все повторилось сначала - плач, уговоры, истерика. Вторая кукла
последовала вслед за первой. А наутро, одевая ребенка, Кристина
почувствовала, что обе его ноги холодны, как лед.

Она в ужасе ощупала лоб ребенка. Во всем остальном, кроме ног,
ребенок выглядел совершенно здоровым - она могла бы поклясться в этом. Да
и сам он вел себя, как обычно, и ни на что не жаловался.

Последующие два дня она внимательно следила за его состоянием, но
никаких признаков болезни так и не появилось. Смутная тревога, однако, уже
не покидала ее. Теперь она знала почти наверняка, что зловещая кукла
появится вновь, и дала себе слово сделать все, чтобы помешать этому. Кукла
появлялась в ее отсутствие и поэтому Кристина решила несколько дней не
выходить из дома. Она взяла недельный отпуск, запаслась продуктами и одним
холодным октябрьским вечером наглухо заперла дверь своей квартиры.

Страх лишил ее сна. Теперь ночами она почти не спала и сидела в
гостиной, уставившись невидящим взглядом в телевизор и прислушиваясь к
тихому дыханию ребенка. Она боялась включать свет - ей казалось, что ужас
гнездится во всех темных углах ее квартиры. Порой она засыпала от
усталости, словно проваливалась в черную яму, но что-то вновь будило ее и
она просыпалась, вздрагивая, и принималась испуганно озираться по
сторонам.

Так прошло еще двое суток. Днем Кристина смотрела в зеркало и с
тоской осознавала, насколько все это измучило ее. Глаза, казавшиеся
огромными, горели лихорадочным огнем на бледном осунувшемся лице. Будто
погруженная в сомнамбулическую отстраненность, она медленно бродила по
квартире...

На третьи сутки, ночью, она забылась тяжелым сном, сидя на диване
перед телевизором. Было что-то около часа ночи. Экран мерцал голубоватым
светом, а по потолку скользили отблески фар изредка проезжавших машин.
Дыхание ребенка вдруг стало прерывистым и шумным, но Кристина уже не
слышала этого.

Через некоторое время она вздрогнула и очнулась. Медленно, очень
медленно она повернула голову в сторону кресла. Оно тонуло в глубокой тени
в углу, но луч света вдруг упал на него и Кристина тихо, почти по-собачьи
завыла.

В кресле сидела кукла. Вернее, теперь это было только туловище с
головой. Голова все так же нелепо склонялась вперед.

Ребенок кричал во сне. Его крики становились нечеловеческими,
непонятно было - боль ли это или ночной кошмар. Кристина бросилась в
спальню. Ребенок метался на кровати, его лицо и грудь покрылись испариной.
Простыня оказалась влажной. Когда она склонилась над ним, он судорожно
вцепился руками в ее шею. Новое, не испытанное ранее ощущение поразило ее,
как удар молнии, - его руки были холодными, как дно могилы...

Только через час Кристина сумела успокоить ребенка и немного
успокоилась сама, если ее состояние можно было назвать покоем. Ей казалось
невероятно трудным дотронуться до куклы, но она не могла ждать до утра и
пересилила себя. Кристина взяла игрушку за шею и вынесла на улицу.

На дворе стояла промозглая осень. Во всем доме светилось только окно
ее спальни. Почти наощупь она нашла контейнер для мусора. Но и теперь не
пришло облегчение. На ней был только легкий плащ, но Кристина чувствовала,
что вся горит. Она поднесла к лицу левую руку. Рука была липкой и