Чтение 2–й страницы книги ~Харон обратно не перевозит~

вмешательства в естественный ход событий, они жили в этом мире, ходили по
улицам, встречались с людьми, и каждый их шаг вызывал тысячи мелких
изменений, вкрапливающихся в тонкую ткань уже свершившегося, вызывающих
локальные напряжения пространственно-временного континуума.

Все это было не опасно и, сглаживаясь с годами, не влияло существенно
на ход событий, но в ситуациях экстремальных хрупкое равновесие могло
нарушиться, и самый незначительный поступок способен был привести к
серьезной и необратимой флюктуации, чреватой хроноклазмом, поставить под
угрозу само существование Группы, не говоря уже о каких-то возможных
последствиях в далеком будущем. И даже мгновенная реакция Мистера
Томпсона, который через церебральные импульсаторы в коре мог мгновенно
остановить совершающего ошибку, не обеспечивала надежной гарантии от
опасных изменений.

- Поимели поместьице... - пробормотала Чака, глядя, как палач с
помощником стаскивают с обмякшего Антипа рубаху и вяжут сыромятным ремнем
за спиной руки. - На свою голову...

- Чего обсуждать, - хмуро пробурчал Барт. - Приказ - он и есть
приказ. В Центре ведь знали, что нам следом за Поротовым придется нанять
эту артель. Значит, иконы были важнее.

- Все равно страшно, - зябко передернула плечами Чака. - Розыск вон
как споро идет.

- Ну сбежать-то мы всегда успеем, - успокоил Барт. - У нас ведь все
готово.

- Слушайте лучше, - сказал Лонч. - Вот оно начинается.

- Ну что, вор, - заговорил Шереметев, откинувшись к стене и глядя на
Антипа спокойным, изучающим взглядом, - Рци ми, како тебя прозывают, чей
сын да через каво бежиш.

Судя по всему, он и не ждал ответа. Поэтому, выдержав секундную
паузу, повернулся к Гаврюшке и коротко бросил: - Чти.

Гаврюшка с виновностью уткнулся в лежащую перед ним сказку, разгладил
бумагу рукой и громким голосом закричал: - В нынешнем годе, сто сорок
седьмом, месяцы иуля в тридесятый день...

- Да тише ты! - поморщился Шереметев. - И дело давай.

Гаврюшка осекся, кивнул и, слегка развернув столбец, продолжил:

- ...довел, что пришлый человек пьяным обычаем сказывал на кабаке
богохульные, непристойные речи да молвил, властен де аз есмь со товарищи
над исчадием бездны, сатаною, и воинством ево аггельскым. И целовальник
Борзецев бил челом и рекл, что имал вор злой, волшьский болютметный умысел
на государево здравие и слался в том на отставленого сторожа Фрола
Сухорукова, да посадского человека Ивашку Митина, что де они Фролка да
Ивашка все то подлино в те поры видели и слыхали. А Фрол Сухоруков да
Ивашка Митин разспрашиваны розно, а в разспросе сказали, слыхали они де те
поносные слова, а Ивашка Митин довел к тому ж, что лба сей человек вошед
не крестил, да напився пьян лаял всякою неподобною лаею матерно. Однакот,
буди поставлен с изветчиком с очей на очи вор сеи во всем заперся, де не
ведома ему вина и речей тех мотыльных он не рекл. Вдругорядь егда поднят
бысть на пытку Федор Борзецов и с пытки рекл прежняя свои речи, что и
наперед того сказывал...

- Годи! - остановил Шереметев Гаврюшку и впился изучающе в Антипа.
Плотник под этим взглядом дернулся, переступил ногами. Потом облизал губы.

- Ну, ответствуй, - так ;е, не повышая голоса, обратился к нему
боярин, - поминал ты великаго государя? Кричал ли при том, что страха в
тебе несть, ибо за тобою, отступником, сила, пред коею сам великый
государь не устоит? Ежели ты, вор, про себя и про подручников твоих
доподлинно не скажешь и государю в том вины не принесешь, то государь
велел тебя в том пытать вдругорядь накрепко.

Антип молчал.

Шереметев, подавшись вперед, смотрел на него, словно гипнотизируя
взглядом, но потом, видно устав, приказал:

- На виску ево!

Коротконогий, с непропорционально широким туловищем палач, радостно
ощерился, показав гнилые зубы, и, цепко схватив плотника за плечо, толкнув
его к дыбе.

- Не знаю я, какой это Феодосий, - вдруг сказал Лонч, - но иконы, на
мой взгляд, средние. Им там, видно, группу внедрить - раз плюнуть.

Антипа вздернули, и затянутый в черное помощник палача ухе ступил ней
на связывающую его лодыжки веревку.

- Всыпай-ка ему пяток для начала, - приказал боярин.

Свистнул кнут.

- А-а-а! - страшным голосом взвыл Антип.

Чака, побледнев, вцепилась в подлокотники резного ганзейского стула.

- Зато как поработали! - восторженно сказал Лип, не отрываясь от
зрелища пытки. - Двадцать квадратных метров. Весь иконостас! За семь
минут! В горящей церкви!

- Нужны им, значит, эти иконы, - сказал Старик. - Вон даже Липа
прислали...

- Могли и спецгруппу прислать, - не сдавался Лонч. - Так трудно было
внедряться! И темпоратор сгорел.

- Ну, Лонч, - сказал Старик. - Ну чего об этом. Ведь сколько уже
говорено. Да разве сдал бы Поротов поместье свое кому попало?! Хоть и на
год в наем, а человека все же знать надо. Ну а если не снимать, попали б
мы при пожаре в церковь? Да ни за что! Кто б допустил чужаков добро
выносить? Пусть лучше сгорит, чем кому-то достанется! Даже вас этот отец
Зосима чуть не обшаривал... А темпоратор - что ж... В лесу еще один
есть...

Антипа уже спустили на пол и теперь отливали водой. Дьяк,
повернувшись, давал указания отжимавшему из кнута кровь палачу.

- Жаль, однако, что Мистер Томпсон запретил его убивать, - сказал
Барт. - Убить или амнезировать - было бы лучше для всех.

- Да... - мечтательно протянул Лонч. - Рубль мастеру, он это умеет...
С одного удара позвоночник перебить может.

- Да нет, Лонч, - заметил Старик. - На это ни один палач не пошел бы.
Забить без приказа - завтра же новую службу искать. Достать нам Антипа
трудно было бы. Впрочем я думал: через Гаврюшку. Но вот Мистер Томпсон
высчитал флюктуацию.

Тем временем помощник заплечною снова потянул за веревку, поднимая
Антипа повыше. Затем по команде палача всунул ему между связанных ног
бревно и взобрался на него, усиливая таким образом нагрузку на вывернутые
из суставов плечи.

- Ну что, вор, - ласково обратился к хриплому от боли плотнику
боярин. - Станешь глаголати? Ответствуй, с какова умышления грозил ты
великому государю диаволом, врем человеческим, и кто тебе в твоих
скаредных, еретических учинках помощник?

- Молчит, - с удовлетворением заметил Лонч. - У них вся артель такая.
Молчуны.

- Продолжай, - махнул палачу Шереметев.

- Постойте! - вдруг крикнула Чака. - Смотрите!

С Антипом творилось что-то неладное. Он ухе не вздрагивал под ударами
кнута, а, выгнувшись всем телом, насколько позволяла ему тяжесть в ногах,
воспаленно водил выпученными глазами по стенам и потолку, словно не
понимая, где он. Это заметил и боярин, сделав палачу знак обождать.

- Агх-а-а, - хрипел Антип, и кровавая мутная пена выступала на губах,
клочьями летела в стороны.

- Завтра. Это же завтра... - прошептал Лип. И не успел договорить.

Взгляд Антипа уперся в скорчившегося в дальнем углу Гаврюшку, и
глаза, казалось, еще больше вылезли из орбит.

- Вольные мы! - выкрикнул Антип. - Дьяку Лучникову хоромы збудовали.
Вместо сгоревших. Все! Всяко скажу! Жарко-о-о! - Он запрокинул голову и
вдруг, жутко перекосившись лицом, откусил себе язык и с захлебывающимся
воем выронил его изо рта, откуда тут же хлынул поток крови.

- О господи! - ахнула Чака, и тут же резкой болью отдался в ушах
взорвавшийся под черепом сигнал аларма. Мистер Томпсон играл общую
тревогу. Антип все-таки выдал их. Фактически, это означало провал Группы,
и изменить тут что-либо уже невозможно.

И замер посреди горницы вскочивший на ноги Барт. И Старик тяжело
дышал, обмякнув на лавке. И Липа колотила нервная дрожь.

А в самом застенке, где по беленому тесу стен метались багровые тени,
застыл обомлевший, уронивший перо на стол Гаврюшка, да навалившийся грудью
на пустой фонарь дьяк Ларионов вперился, хищно оскалясь, в суетившегося
возле Антипа палача. Торопясь остановить кровь, палач разжал ножом у
висящего без сознания Антипа зубы и, вытащив из жаровни железный крюк, не
очень ловким движением прижег им обрубок.

Один боярин не потерял спокойствия и, обернувшись к застывшему с
отвисшей челюстью Гаврюшке, потребовал: - Запиши. Диак Лучников. - И
добавил, обращаясь сразу и к палачу, и к приставу: - В железа его. Да руки
вправити не забуди. И знахоря пришлите. Нынча он нам без ползы, а до
Болота должен дожити. Ано, - он лицемерно перекрестился, - како государь
укажет.

Чака обвела комнату блуждающим взглядом. - Что же это? - жалобно
прошептала она. - Папочка, - губы ее дрожали, - что же такое получается?
Это же конец...

Стоявший рядом Лонч протянул руку и прижал ее к себе. - Не бойся,
маленькая, - ободряюще сказал он. - Мы успеем уйти. Это еще не конец. Все
в порядке.

- Смотрите, смотрите, - нетерпеливо перебил Старик. - Не
отвлекайтесь!

- Лучников, Лучников... - бормотал Шереметев. - Сице тот ли, что в
Новегороде бо? Нет, овамо Лутохин. Ано Лучникова не вспомню... Жалко,
поздно ужо. Ну да завтра найдем, куды денется... Эй, Ивашка! - крикнул он
громко. - Завтра мне доложишь - кто таков диак Лучников, да иде живеть. В