Чтение 2–й страницы книги ~Бастард~

которая тут же, однако, испарилась, потому что этот самый Илияш держал в
опущенной руке невесть откуда взявшуюся тушку зайца.

Живот Станко жалобно заплакал. Илияш приветственно качнул тушкой, как
цветочница свадебным букетом:

- Зажарим, по традиции... Завтра - неведомо что, вдруг - стражники
или вепрь там бешеный... Я же вижу - ты не предатель, хороший парень,
только очень уж молодой...

Станко помолчал.

- Это верно, - сказал он наконец, снимая с плеч мешок, - я не
предатель.

Илияш особенно тщательно выбирал место для костра - на песке, в
ложбинке, чтобы следов не оставить и чтобы дым не был заметен издалека.
Заяц, зажаренный на вертеле, оказался настоящим княжеским зайцем - жирным,
вкусным, и Станко едва не отгрыз себе пальцы, разделываясь с нежным
заячьим боком.

- Хорошо живет... князь, - бормотал он, работая челюстями, - сладко
ест... мягко спит, наверное...

Илияш усмехнулся:

- Не без этого... Князю-то что - всех зайцев не слопать... Так
напустил же стражников-псов: травку ему не сомни, рыбку ему не поймай,
зайчишко такой вот - жизни может стоить... Да не волнуйся, ешь, с Илияшем
не пропадешь, Илияш бывалый зверь...

- То-то я смотрю, - Станко бросил в прогоревший костер начисто
обглоданную кость, - то-то я смотрю, земля тут жирная, сытая такая
земля...

- Да уж, - Илияш потянул к себе свой тощий заплечный мешок, - да уж,
земля тут как хорошая невеста - богатая и нетронутая... Одних зайцев
плодится, как мышей в подполе... Нет же, пусть их лучше волк задерет, чем
добрые люди, мы вот, зажарим... Рыщут и рыщут, дозорники, псы, чтоб земля
под ними просела...

Илияш плюнул, вложив в свой плевок весь праведный гнев на ненавистных
ему стражников. Перевел дух, прищурившись, глянул на небо - и вытащил из
своего мешка изрядных размеров баклажку. Оценивающе глянул на Станко,
неспешно вынул пробку из узкого горлышка и потянулся носом к
образовавшемуся отверстию.

Станко смотрел, механически облизывая пальцы. Илияш втянул носом
воздух, полузакрыл от счастья глаза, и лицо его осветилось изнутри
неземным блаженством.

- Да, - сказал он, наконец-то опуская баклагу. - Верная подружка
моя... Такого, парень, ни один пес из стражи, ни даже князь в его замке не
пробовали, вот...

Он окончательно закрыл глаза, будто отрешаясь от земных тягот, поднес
горлышко ко рту и бережно, как юноша, впервые целующий возлюбленную,
коснулся его губами.

Сухая шея вздрогнула раз, другой... Станко зачем-то считал глотки.

Наконец, Илияш утолился. Отнял баклажку ото рта. Выдохнул. Оглядел
мир совершенно счастливыми глазами. Искоса глянул на Станко - и отвел
взгляд.

- На, - сказал неохотно. - Попробуй тоже, ладно уж. Только смотри -
три глотка, три, не больше!

Баклажка оказалась неожиданно тяжелой - Станко чуть не расплескал ее
над костром. Едва успел поднести горлышко ко рту - и тут же Илияш принялся
отбирать посудину:

- Это пятый! Это пятый глоток, хватит!

Станко глупо улыбнулся.

Во рту таял небывалый вкус - вина, а может, не вина, а может...
Последний дымок угасающего костра взвился в вечернее небо, и с этим дымком
взвились горести и тревоги Станко.

- Нравится? - ревниво спросил Илияш.

Станко запрокинул голову и рассмеялся.

Понемногу смеркалось, но вечер был теплый, тихий, и немыслимой
казалась опасность, и невозможной - смерть.

Станко потянулся, с удовольствием ощущая сильное и гибкое свое тело.

- Замок далеко? - спросил он как бы невзначай.

- А? - настороженно отозвался Илияш, и Станко даже усмехнулся: что он
глухим притворяется, в самом деле?

- Замок, замок князя Лиго далеко отсюда?

Илияш сжался, как-то сник, будто действие чудесного напитка
закончилось:

- А что тебе замок? Здесь промышляй... Здесь земли богатые...

- Плевал я на твой промысел, - Станко снова усмехнулся. - Мне в замок
надо.

Илияш поднял на него мрачные глаза:

- К князю в гости, что ли?

- К князю, - Станко чувствовал себя сильным и уверенным. - Только не
в гости. Мне надо обязательно его убить.

Стало тихо - так тихо, что можно было за десять шагов услышать возню
мышки-полевки.

Илияш сидел, не закрывая рта. Станко стало смешно: деревенские
ребятишки в таких случаях обязательно плевали в "разинутые ворота".

- То-то оно... - пробормотал наконец Илияш, - то-то я гляжу - парень
вроде не простой... А он сумасшедший, парень этот. Только и всего.

- Это кто еще сумасшедший, - Станко почувствовал к браконьеру даже
некоторое снисхождение, - ты или я... Жалеешь ты князя, что ли? Друг он
тебе или братец? Негодяй же он, так?

- Ну... негодяй, - сказал Илияш шепотом и огляделся.

- Ну вот и будет на земле одним негодяем меньше...

Илияш помолчал, тяжело дыша; потом вдруг обхватил себя за плечи и ни
с того ни с сего рассмеялся:

- Ах ты... шутник... Убийца малолетний... Да ходили и без тебя, ни
один не вернулся! Ходили здоровые, в латах, и в одиночку, и отрядами, и ни
один... Даже до князя не добрался, до замка не дошел! Да княжья земля
знаешь, какая? Здесь травка, цветочки, а глубже пойдешь - земли
беззаконные, где князевы предки друг друга резали... Там плюнь не глядя -
в десять ловушек плевок угодит! А если по дороге идти, так там на каждом
шагу по конному разъезду... Стражник не спросит, слова не скажет - сразу
вешать, да за ноги...

Он вдруг наклонился вперед, и лицо его оказалось прямо напротив лица
Станко. Зашептал, заглядывая в глаза:

- И еще, знаешь, князя никому не убить. Заговоренный он, мечи
отскакивают... Все это знают, только ты...

Он так же внезапно откинулся назад и предложил громко,
доброжелательно, как ни в чем не бывало:

- Скажи, что ты пошутил.

Станко помолчал, потом положил свой меч себе не колени, погладил
ножны и чуть-чуть вытащил клинок. Бледно полыхнула сталь.

- Я не пошутил, - сказал Станко тихо. - У меня право есть... Право,
которого нет ни у кого, понимаешь? Я его сын.

Он не смотрел на Илияша. Вздохнул, продолжал, обращаясь к клинку:

- Князь заговоренный, это точно... Это все знают. И все знают, что
убить его может только родной сын. Я. Понимаешь?

Он поднял глаза.

Илияш сидел тихий, оцепеневший, и лицо его в наступающих сумерках
казалось очень бледным. Станко снова вздохнул, полез за пояс и вытащил
монетку - серебряную, истершуюся:

- Вот... Здесь, на монете, князь, мой отец. Я его узнаю, где бы ни
встретил, узнаю... И убью.

Илияш встал и отошел в сгущающуюся темноту.

Станко вертел в пальцах монетку; мысли его сразу оказались
далеко-далеко, и потому отлучка Илияша не вызвала у него ни удивления, ни
беспокойства. Мало ли чего захочется человеку после такого известия!

Но шли минуты, а Илияша не было; Станко заерзал, завертелся,
вглядываясь в темноту. Где-то далеко закричала ночная птица, и Станко,
вздрогнув, схватился за меч: а что, если Илияш пошел за стражей?!

Но в этот самый момент браконьер вернулся, прижимая к груди охапку
сухих веток. Бросил их все на тлеющие уголья - а ведь раньше не разрешал
разводить большой огонь!

Под грудой веток затрещало, двумя лентами выполз дым, и вскоре в
неровном свете разгорающегося костра Станко увидел лицо Илияша.

Браконьер был сосредоточен, даже задумчив. Пошевелил губами, глядя в
огонь, и сказал наконец:

- Ну, если так... Если правда - сын... Зачем же папу убивать, а?

Станко оскалился. Илияш покосился на него с опаской:

- Ладно - твое дело...

И добавил просительно:

- Покажи монетку, а?

Станко заколебался, потом протянул над костром руку - для этого
пришлось приподняться - и дал Илияшу возможность взять с ладони свой
странный талисман.

Браконьер всматривался долго - взгляд на монету, сосредоточенные
раздумья, взгляд на Станко...

- М-да, - сказал он наконец, - а до князя-то еще добраться надо...
Сын - хорошо, меч - хорошо... Только ловушкам все равно, кто ты такой и с
чем пожаловал.

- Я доберусь, - сказал Станко небрежно.

Илияш подбросил монетку на ладони. Вздохнул и начал рассудительно:

- Про дорогу я тебе рассказывал - там стража. Можно идти в обход,
дай-ка подумать... На окраинах - патрули, капканы, но это ничего... "Чего"