допоздна. Я узнал недавно, что Поленов был последним из целого
поколения крепостных штейгеров медных рудников. Знания передавались по
наследству от деда к отцу, от отца к сыну. В примитивном горном
хозяйстве штейгер был одновременно и маркшейдером, и пробщиком руды, и
руководителем бурения - словом, универсальным горным специалистом.
выработала у Поленовых особое чутье, про которое старик рассказывал
так:
исправляй, пока уверишься, что правильно наметил выработку. Если жилу
какую-нибудь нужно проследить, куда она, родимая, ушла, начинают
горную геометрию разводить, чертят, вычисляют. А вот мы - мой отец да
я - как работали? Походишь под землей, примеришься и чувствуешь, куда
подкоп вести, особенно если на сбойку со встречной или старой работой.
Это чутье горное нас никогда не обманывало. Сам небось видел, какие
выработки прокладывали. У меня-то его меньше осталось - с буссолью
заставляли работать, - но и то иной раз знаю: врет инструмент; ошибки
найти не могу, а знаю - врет. Походишь, породу пощупаешь, куда
прожилки направлены, куда зерно укрупняется. Начнешь раздумывать, и
такая уверенность придет, что прямо приказываю: бей квершлагом сюда
вот! И всегда правильно угадывал, а почему - сам объяснить не могу. А
то вот видел Петровеликанскую штольню? Ее английские маркшейдеры
проводили, сбивая с Михайловской. И как промахнулись: громадная работа
пропала! Вот тебе и инструменты!.. Так же точно и воду чувствую под
землей, где к водяному слою ближе, где под песчаником вап[Вап -
старинное название известковой твердой глины.] лежит. Много чего
знаю...
его горной практике нужно было учиться не один десяток лет. С
инструментом же любой человек может за короткий срок овладеть
искусством прокладки выработок.
мастерах, основоположниках горного искусства в XV веке. У них точно
так же из рода в род, из поколения в поколение передавались горные
знания и так же было известно множество примеров как бы ясновидения
под землей. Эти мастера развивали в себе особое чувство - чувство
подземного пространства и направления, заменявшее им точность
маркшейдерских приборов и схемы горной геометрии. Без участия
минерографии и химии, по тончайшим оттенкам руд, по неуловимому для
обычного наблюдателя изменению породы старые горняки предугадывали
выклинивание рудного тела, находили обогащенные участки - словом,
прекрасно ориентировались в многообразной, занимающей теперь разных
специалистов работе по оценке и разработке месторождения. И я думал о
том, что напрасно в истории горного дела забыты простые и верные
способы, требующие развития наблюдательности и своеобразной духовной
остроты человека. Люди стали меньше верить в чудесные возможности,
которые таит в себе человеческая природа, в воспитание подлинного
мастера - мастера в прекрасном старинном значении этого слова.
подвести итоги своим исследованиям. Разложив снятые карты, я печально
смотрел, как посреди огромного рудного поля Ордынских рудников
выделялся лишь маленький, мною исследованный участок. Точно так же
изученные площади Левских и Смежных рудников были разделены широким
промежутком, оставшимся безвестным. Словом, все эти пробелы портили
радость большой и интересной работы минувшего лета. Я не мог связать
два больших рудных поля.
полушубке, в больших сапогах, старик выглядел торжественно и
празднично и казался много моложе своих лет. Я сразу заметил, что он
чем-то взволнован. В ответ на мое обычное приглашение садиться старый
штейгер сбросил полушубок и, усевшись на табурет, спросил;
мне и рудники и место ваше, но пора заканчивать работу, скоро с меня
отчет потребуют.
самых интересных мест еще не посмотрел.
все завалено. Придется обойтись тем, что мог посмотреть.
него, ожидая, что он скажет. После недолгого молчания Поленов тряхнул
головой и с деланным спокойствием сказал:
рудников, как хочешь, а нужно тебе посмотреть...
помог мне? Все говорил, что не знаешь, забыл.
ответил старик. - Вот пригляделся к тебе, и теперь ты как родной мне.
Настоящий рудаш! И в тебе любовь большая к доброй работе... Ну, что в
пустошь болтать! Скажи-ка лучше: в Мясниковском старом был?
по-нашему, - ходил, наверху сырта. А вот в самых нижних, по дну лога,
в Казенных-то не был.
Старо-Мясниковских рудников и целую неделю изучал огромные камеры
между массивами оставленной руды меденосного конгломерата.
только для специалистов. Наконец настал знаменательный день, когда
Поленов согласился сопровождать меня в моей попытке проникнуть в
огромную подземную систему поля Ордынских рудников, расположенных на
высоком степном плато, прямо к югу от поселка Горного.
посвящал в тайну похода. По его совету я взял лопату, кайлу, длинную
крепкую веревку, два толстых бруска, а также запас свечей и продуктов.
Поленов обещал довести меня до шахты, "через которую нужно
перепрыгивать", а дальше я должен буду пройти сам и наметить план
дальнейшего исследования. Для этого, по его расчетам, мне придется
пробыть под землей около двух суток.
направились вверх по склону холма, мимо высоких белых отвалов Смежного
рудника. Все взятое снаряжение было довольно тяжелым, и я обрадовался,
когда старик сказал, что вход недалеко от поселка. Беспредельная,
таинственная в сумеречный час степь, озабоченный вид штейгера и наш
сделанный украдкой выход создавали несколько приподнятое настроение.
Но все оказалось очень простым. Старик в полугоре повернул налево, и,
перейдя заросшую густой полынью лощинку, мы оказались вскоре среди
множества полузасыпанных шахт, отвалов и обрушенных штолен хорошо
знакомого Правого рудника. В жаркие летние дни я много раз бродил по
его отвалам, безуспешно пытаясь найти путь в глубоко лежавшие под
поверхностью степи выработки.
конуса. Перед отвалом оказалась воронка плохо засыпанной шахты,
заросшая кустарником. Дойдя до нее, Поленов огляделся кругом, хмурясь
и отрывисто бормоча себе что-то под нос. Затем он сделал знак
остановиться и начал медленно взбираться на отвал. Он долго стоял на
отвале, глядя вниз и для чего-то растопыривая и загибая пальцы своих
больших рук. Я смотрел на него и думал о том, какие воспоминания
проносятся сейчас в голове старого штейгера.
спускаясь с отвала.
отверстие небольшой заваленной штольни, в которое мог бы пролезть
разве только ребенок.
Поленов.
Рыхлая земля, засыпавшая вход, подалась легко, и через полчаса я
расширил отверстие настолько, что ползком можно было свободно
пробраться в него. Приготовив свечу и спички, я растянулся на мягкой
сырой земле, нагроможденной у входа, и привычным движением вниз
головой скользнул в узкий, трубообразный проход. Несколько метров я
полз вниз по склону земли, осыпавшейся в выработку, затем проход сразу
расширился. Верхняя его часть была свободна. Дальше можно было уже
ползти на коленях. Я остановился и зажег свечу. Сверху приглушенно
донесся голос старого штейгера, спрашивающего, как дела.
забудь!
старческое покряхтывание Поленова. Из мешка мы достали фонарь; лопату
оставили у начала расширения и вскоре миновали "хвост" земли, вымытый
сверху в выработку. Можно было идти почти выпрямившись. В штольне было
сухо. Свет фонаря бросал желтоватый отблеск на стены, уходившие далеко
в черную тьму. Старик медленно шел впереди. Мне это было на руку, так
как я успевал на ходу справляться с компасом и записывать направление
и расстояние. Штольня была длинна и низка. Спина начала болеть от
согнутого положения, когда мы подошли к рудничному двору шахты.
Придется в юберзихбрехен[Юберзихбрехен - горизонтальная выработка,
соединяющая стволы двух соседних шахт.] прокапываться, нечистый его
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Белов Вольф
Березин Федор
Шилова Юлия