необходимо было - так мне тогда казалось - привести хотя бы
приблизительную расшифровку тех туманных фрагментов текста, о которых я
уже говорил. Дело в том, что, если исключить изложение философских
воззрений Аггронуса - весьма, как мне тогда казалось, путаных и
непоследовательных даже для того смутного времени - то основное содержание
книги представляло собой ни больше ни меньше, как изложение практических
рецептов вызова разного рода духов и подчинения их своей воле. При этом
большое внимание уделялось, если можно так выразиться, "технике
безопасности" при работе с духами, рекомендации которой звучали как
зловещие пророчества и предостережения неосторожным, но сами практические
рецепты были зашифрованы, и я поначалу даже не знал, как к ним
подступиться.
своего школьного товарища, который давным-давно покинул наш город и
работал теперь системным программистом в какой-то из фирм, разрабатывающих
программное обеспечение. Мы разговорились, и оказалось, что едва ли не
основным его занятием являлось создание программ автоматизированного
раскрытия шифров. Я тотчас же предложил ему совместную работу по
расшифровке рукописи Аггронуса, и он охотно согласился. Тогда мне это
показалось счастливой случайностью, но теперь-то я знаю, что без
полученных им вскоре результатов мне не пришлось бы так спешить, и я не
попал бы в результате впросак. Впрочем, теперь поздно сожалеть о
содеянном.
манускрипта Аггронуса, и уже через неделю к огромному своему удивлению
получил их полную расшифровку. В сопроводительном письме мой товарищ
сообщал, что, хотя для того времени система шифровки была очень сложной и
вряд ли поддающейся раскрытию, теперь задача оказалась относительно
простой и не потребовала особых усилий. И далее он, в душе наверняка
посмеиваясь, писал, что совсем неплохо было бы использовать некоторые из
предлагаемых Аггронусом рецептов.
тексты. Засиделся, помнится, часов до двух ночи, а наутро поднялся с
больной головой и отправился читать лекцию студентам. И надо же было
такому случиться, что именно в тот день к ректору приехали какие-то чины
из министерства, и он завел их ко мне в аудиторию! Если бы не они, все
сошло бы гладко, я отбарабанил бы как-нибудь лекцию, а потом бы поехал
домой, принял таблетку от головной боли и завалился спать. Но присутствие
этих министерских чинов почему-то настолько выбило меня из колеи, что я
начал сбиваться, мямлить и заикаться, чего прежде со мной никогда не
случалось, и закончил лекцию уже совершенно нечленораздельно. Ректор сразу
же попросил меня пройти к нему в кабинет, и там, не стесняясь присутствия
персонала ректората, всех этих секретарш и мелких служащих, отчитал меня
перед этими типами из министерства как какого-то нашкодившего студента,
заявив под конец, что в случае повторения такой скверной подготовки к
лекции будет вынужден уволить меня из университета. Это меня-то, которого
меньше чем через год прочили на место заведующего кафедрой средневековой
литературы!
несмотря на сильную головную боль, я уже не помышлял об отдыхе. Тоже мне,
прихлебатель несчастный, думал я о ректоре, вышагивая по комнате. Готов
любого затоптать, лишь бы выслужиться перед этими, из министерства! Ну я
ему покажу, думал я, в ярости размахивая кулаками, ну я ему покажу! И
сознание того, что все это лишь бессильные угрозы, только распаляло мое
мстительное воображение. Если бы только были силы, способные наказать
этого негодяя, думал я, все больше свирепея от мысли о своем бессилии,
если бы только хоть как-то удалось ему отомстить!
расшифрованных текстов. Я не думал тогда, что все это серьезно, что все
это может сработать. Я не понимал, что совершаю что-то непоправимое.
Наверное, я просто бессознательно ощущал необходимость хотя бы в
символическом отмщении, чтобы как-то успокоиться и прийти в себя. Поэтому
я быстро просмотрел текст, нашел нужный лист и внимательно прочитал его.
Все было вполне доступно - и воск, где-то хранились у меня две свечки из
настоящего пчелиного воска, и черная тушь, и даже гусиное перо, которым
следовало написать имя обидчика, используя специальный алфавит, и прочая
мелочь, присутствие которой казалось тогда несущественным. Разумом
понимая, что все мои действия в лучшем случае можно было бы
характеризовать как нелепое чудачество, я возможно более точно исполнил
все наставления Аггронуса, ни на йоту не отступая от ритуала, всеми силами
стараясь поверить, что действительно совершаю акт возмездия.
мною из разогретого воска, я вдруг почувствовал, что совершаю
преступление.
душе появилось ощущение пустоты и безысходности, которое есть признак
совершения чего-то непоправимого. Холодный пот выступил у меня на лбу, и я
вдруг заметил, что рука моя, все еще сжимающая иглу - роковое орудие
смерти - дрожит.
уже не было. По крайней мере, одного я добился - ярость моя улетучилась,
и, хотя ее и сменила какая-то пугающая пустота в душе, я сумел-таки
убедить себя в том, что ничего страшного не случилось, принял снотворное и
лег спать.
о происшедшем накануне. Совершенно автоматически поел, оделся, запер
квартиру и поехал в университет.
катастрофе, я почувствовал страх.
повлекло столь страшные последствия. Все мое воспитание, образование,
жизненный опыт протестовали против такого объяснения. Но точное совпадение
по времени момента гибели с моментом, когда я пронзал иглой его
стилизованное восковое изображение - точное, естественно, в тех пределах,
в которых я сумел это установить - опровергало все возражение против моей
причастности к его гибели, все доводы рассудка, которые я пытался
противопоставить ощущениям собственной души. В конце концов я, сам того не
ожидая, дошел до полного признания своей виновности в гибели ректора, и
какое-то время даже всерьез подумывал о явке с повинной, потому что, да не
покажется вам это странным, меня мучило раскаяние. И только мысль о
невозможности убедить кого-либо из здравомыслящих людей в моей виновности
удержала меня от этого шага. В самом деле, не демонстрировать же снова
чудодейственную, а вернее - убийственную силу способа мести, описанного
Аггронусом, лишь для того, чтобы доказать свою вину.
письмо от своего товарища с просьбой выслать для расшифровки оставшиеся
материалы. Его, по всему было видно, очень заинтересовала эта работа, он
даже вполне серьезно предлагал мне вызвать духа одним из изложенных в
манускрипте способов, даже сообщал, что приобрел кое-какие необходимые для
приготовления колдовского состава ингредиенты. Но я не спешил ему
отвечать. Теперь, после всего случившегося я не мог уже воспринимать
рецепты Аггронуса как забавные курьезы, хотя и не созрел еще до того,
чтобы отнестись к ним с той серьезностью, которой они заслуживали. Даже
несмотря на полную мою теперь уверенность в зловещей силе "действа противу
злейшего врага" я не верил - просто не мог еще поверить - всему, что писал
Аггронус о таинственном потустороннем мире, силу и опасность которого он и
его предшественники познали в ходе длившихся столетиями опытов и ценою
немалых жертв.
материала, я на некоторое время решил отложить свои занятия "Путеводной
нитью", чтобы хоть немного успокоиться и собраться с мыслями. Но, когда
прошло две недели, и от товарища моего так и не последовало ответа, я
всерьез обеспокоился. Сначала, подумав, что он обиделся, я наскоро собрал
кое-какие тексты, требовавшие расшифровки, и выслал их заказным письмом.
Когда же через несколько дней письмо вернулось ко мне с отметкой, что
адресат по указанному адресу не проживает, я встревожился не на шутку,
взял на несколько дней отпуск и отправился сам узнавать, в чем дело. Я уже
не сомневался в том, что товарищ мой пропал неспроста, что тут не обошлось
без влияния рукописи Аггронуса.
неожиданно исчез - позже, по почтовому штемпелю я установил, что это
случилось на следующий день после того, как он отправил мне свое последнее
письмо - и направили меня в полицию. Там я узнал, что розыски его пока не
увенчались успехом, и, поскольку он, как и я сам, не имел, оказывается,
близких родственников, которые стали бы настаивать на продолжении розыска,
дело было недавно прекращено. Хотя, как заявил мне инспектор, в нем еще
стоило бы покопаться. Убедившись в невозможности узнать от меня что-либо
новое, инспектор не стал особенно распространяться, но и рассказанного им
для меня оказалось вполне достаточно. Взломав замок в квартире моего
товарища, полицейские обнаружили странную картину: весь потолок в его
комнате был покрыт следами копоти, на полу в середине был нарисован мелом
пятиугольник и валялись осколки стеклянной банки вымазанные, как выразился
инспектор, какой-то вонючей дрянью, а под диваном нашли расшитую золотом
мягкую домашнюю туфлю того фасона, что носили богатые женщины на древнем
Востоке, а также золотую серьгу с большим сапфиром. Никаких бумаг или
записей, которые проливали бы свет на причину исчезновения моего товарища,
обнаружить в квартире не удалось.
моего товарища - а в его гибели я теперь совершенно не сомневался -
Маккэфри Энн
Никитин Юрий
Березин Федор
Прозоров Александр
Березин Федор
Орловский Гай Юлий