Церкви. Как же дошел до жизни такой?
Вокруг нее весь Урбис строился. Это - сердце веры, Ильмар. Эта комната
невзрачная, для беглого взгляда убогая, - основа Державы. Она, а не
великие монастыри, пышные храмы, огромные соборы.
скамьи садился. На одной из них сидел сам Искупитель... вот только на
какой - неведомо. Даже мне.
коснулся... и тут же взгляд отдернул.
будто и не заметил. Не заметил, но ответ дал... - Здесь, в сердце веры,
в символе Урбиса, ты не посмеешь сказать неправды. Ответь... - Снова
быстрый взгляд - только теперь Пасынок Божий глаз не отвел, впился в
меня взглядом, и голос его окреп, набрал силу: - Кем ты считаешь
Маркуса, бывшего принца Дома?
оно дастся?
манере уже привыкать стал, и ждал терпеливо. И дождался:
Церковь с таким усердием ищет повсюду невинное дитё, в котором дух
Искупителя приют нашел?
что были, и есть, и будут. Ко всем богатствам, что в Холоде спрятаны.
пробормотал я. - А это и для мирских владык - соблазн, и... и для Церкви
Святой.
голову поднял, и будто только меня увидел - спросил: - А расскажи-ка
мне, Ильмар, что случилось в городе Неаполе, где встретился вам офицер
Стражи Арнольд. Расскажешь?
слаба, как стал мне итальянский искусник "Белую розу, красную розу"
показывать, так и рассказал, уже на третьем белом лепестке во всех
грехах признался.
гиблой каторги на Печальных Островах, откуда мы с Маркусом бежали,
планёр похитив и летунью Хелен принудив до материка нас доставить. С
города Амстердама, где на меня облаву устроили, и где стал я свидетелем
проступка Арнольда, офицера Стражи - в горячке схватки собственного
напарника убившего. А больше всего не хотелось мне рассказывать, да и
просто вспоминать, как святые братья во Сестре и в Искупителе друг друга
убивали... и как я одного из них убил...
принц Маркус, я, летунья Хелен и настоятельница Луиза, помогавшая
Маркусу на Острове Чудес от Стражи прятаться. Как Маркус своим Словом
чудеса творил, как мы от линкора имперского отбились, как в дилижансе
рейсовом приехали в Неаполь - прямо в засаду, устроенную Арнольдом.
прокатился по улочке, как испуганно ржали лошади, с которых исчезла
упряжь. Как стражники, оставшиеся в один миг с голыми руками, дергались,
будто тарантеллу танцую, ощупывали себя, оглядывались, пытаясь понять,
кто же их обезоружил.
смертоубийству. Забрал, даже не прикасаясь, даже не глядя - одним
усилием. Далось ему это непросто, и повязали бы нас стражники, даже без
оружия оставшись - если бы не Арнольд.
Мне-то попроще было, на меня долг офицерский не давил, я Дому не
присягал... Только Арнольд выбор сделал. И вывел нас из засады,
собственных солдат раскидывая, будто кукол тряпичных, одной рукой дорогу
прокладывая, другой беспамятного Маркуса к груди прижимая.
как с иронией сказал, но голос-то серьезным остался. - Писание
вспомнил...
Искупитель, когда солдаты римские его с Сестрой убить хотели, то же
самое сотворил!
стоит ли хоть чуточку утаить... Да к чему? Вреда от моих слов уже не
будет. - Хотели на корабле, морем, в Марсель или Нант идти. А там уже -
как сложится. В колонии Вест-Индии, или еще куда.
в голосе Юлия не было. Так - размышление вслух.
постиг...
паруса поднимал. А оказалось, что у каждого корабля святой брат дежурит,
и без его подписи - никого на борт не возьмут. Мы...
приставили. А когда на крик братья во Сестре сошлись - прочь кинулись. А
ты, Ильмар-вор, остался бегство прикрывать. С пулевиком и ножом, один
против двух десятков.
пулевик за поясом, что принц на плече.
со всеми совладать?
А вот братья во Сестре мои слова выполнили, живым тебя доставили.
мантией скрыты, будто плывет, а не шагает. Вздохнул, просто так, как
простой человек делами озабоченный. Спросил:
полушаге.
размышления Пасынка Божьего, но был у меня должок, который надо отдать.
- Святой паладин, брат Рууд, что вез меня в Урбис, и погиб в дороге, от
руки другого святого паладина... Он просил меня, если попаду в Урбис,
сказать вам, что смиренный брат Рууд долг свой до конца выполнял.
подошел, протянул руку, да и коснулся моего потного от волнения лба.
Пальцы у него были холодные, старческие, но рука еще крепкая, не
дрожала.
Грехи небесные простить не могу, буду Искупителя с Сестрой о тебе
молить.
если земные прощены, так может, за небесные лишь на том свете отвечать
придется?
моли Господа о милости. Мир тебе.
дверей, и вновь крепко взяли за локти. А Пасынок Божий уже повернулся
спиной, и брел к скамейке - медленно, тяжело, будто не пять шагов ему
пройти предстояло, а полную милю.
ткнул меня под ребро. Вроде как не сильно, вроде как невзначай - а ноги
подкосились, и слова в горле застряли. Что-то хитрое, вроде японской
каратэ-борьбы или русского або.
связывали. Будь на месте священников простые стражники - упрекнул бы в
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Афанасьев Роман
Березин Федор