read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



не угадаешь чего ему от меня надо! И еще почудилось мне, что другое оно,
не то, что меня сюда притащило. Вроде и такое же, а другое.
Тут я и стал ему говорить, в голос, чтоб себя слышать - так у меня
лучше выходит, - какое оно большое, а я, мол, маленький, несмышленый. Что
в Колодец я заради интересу залез, только чтоб глянуть. А коль нельзя, то
пусть не гневаются, не знал ведь я.
Говорю и чую: не слышит оно меня. Ну хуже деревенских - голоса и то и
не слышит! И хоть бы само что молвило - стоит и глядит!
Постояло так, опустилось и пропало, только брякнуло за ним. Заперли!
Ну что делать?
Встал и давай осматриваться. Домок-то ни мал, ни велик: шагов десять
в длину, семь в ширину, вроде как яйцо. Стены все в штуках каких-то
чудных: кои блестят, кои черные, а кои навроде камушков прозрачных, что в
Ленивом ручье попадаются. Хотел тронуть, да не насмелился: еще прогневаю
их. Верх и впрямь невысок - на цыпочки встать, так дотянешься, и дырчатый
весь. Это - чтоб крюками за него цепляться сподручней. И ни дверцы, ни
окошечка, ни просвета малого, а дышать легко, только дух какой-то чужой,
жуткий.
И от духу того, от теми навалилась тут на меня горькая тоска. Что ж
оно: хоть бы слово молвило, хоть бы знак какой сделало! Хоть худое слово
бы, а то поглядело и ушло, и дверь за собой затворило! Неужто мне теперь
солнышка не видеть, век во тьме вековать? А там, на воле, травы пахнут,
птички поют, облака по небу тянутся. А аврушек моих ласковых небось Втил
пасет одноухий. Не накормит он их толком, не напоит, со сладкой травы на
соленую не погонит, потому как глухой он, как все деревенские. А домик-то
наш пустой стоит, и огород бабкин не полит. Ой бабушка моя родная,
бабулечка моя, да зачем ты меня бросила? Худо ль нам было вдвоем:
жили-поживали, на долю не плакались! Ой да я б тебя, бабуленька, на руках
носил, от ветра ли, от дождичка прятал бы, слова поперек не молвил бы,
только не оставляла б ты меня одного-одинешенького! Гонят нынче все меня,
обижают, никто на свете мне не рад! Одна ты у меня была, да и то бросила,
отворотилася. Ой не видать мне теперь солнышка светлого, по травушке не
ходить! Помирать мне теперь в темнице каменной!
Наревелся, аж голова разболелась, а вроде полегчало. Да и то,
вспомнил я, как бабка упреждала. Коль знают наверху про ползучих, знать
выбрался кто-то отсюда, рассказал. Он сумел, так может и я сумею? Тут мне
и есть захотелось. Пара лепешек у меня была, сам испек на дорогу, ну,
отломил кусочек, воды из фляжки глотнул - и навалился на меня вдруг тяжкий
сон. Сам уж не знаю с чего, только спал я потом беспробудно, может, день,
а может, и два. Это я потому знаю, что как проснулся, лепешки-то мои
закаменели, а вода припахивать стала. И еще мерещилось мне сквозь сон, что
трогают меня, тормошат, но только шевельнусь - крепче прежнего засыпаю.
Ну, а дальше и вспомнить нечего: ни дня, ни ночи, ни свету, ни
радости. Я уж и чудищу-то, как родному, радовался: встанет торчком и
молчит, а все не один. Я его помалу и понимать начал. Ну, не так, как
зверье, а все-таки получше, чем людей. Я ведь как зверя понять хочу,
поверить должен, что я такой, как он. И шерсть на мне такая, и лапы такие,
и хвост такой. Вот и теперь, торчит оно рядом, а я глаза закрою и думаю
себе: "Вот я, по правде, какой. Длинный, серый весь, и спина у меня
костяная, и глаз у меня нет, и руки я в себе прячу". И вот доходит до меня
мало-помалу, как это свету сроду не видеть, и не ведать, что оно такое. И
еще чую: есть у меня заместо глаз что-то невидимое, что впереди летит.
Наткнется на стенку - воротится, - я эту стенку и увижу. И себя ровно вижу
со стороны, какой я нескладный, несуразный, весь торчком. И руки у меня
две, и ног маловато, и наверху все время что-то шевелится.
Ладно, коль так, стал я ему знаками показывать. Как раз у меня вода
кончилась - я уж и так тянул, по самой малости пил, а оно чем меньше
пьешь, тем больше думаешь. А кончилась - и вовсе невмоготу: грудь печет,
губы трескаются, а в голове одна вода. Только и слышно, как плещет.
Я уж и так, и так: и фляжку покажу, и рот раскрою. Чего только не
изображал, а потом лег и не шевелюсь, потому как мочи нет. Ну, оно то ли
поняло, а может, само догадалось, только чую - тормошит. Руку протянул, а
там посудина с водой.
Ну, тут я ободрился малость. "Чего горевать? - думаю. - Может, поймет
оно меня, выпустит на волю-то. Ничего уж больше мне не надобно, мне б на
солнышко только глянуть, а там хоть помирай". А потом и сам вижу: неладно
со мной. Вовсе слабый стал, лежу и лежу, головы не поднять. Оно уж мне и
еду стало таскать - невесть что, а так даже не очень противно. Ни еды не
хочу, ни питья, ни разговору. Даже на волю больше не хочу.
Уж не знаю, сколько так было - там, внизу, времени нет: темь да
тоска, тоска да темь - только раз открываю глаза - и вижу. Глазами вижу.
Гнилушечки-то мои они давно прибрали, я только на ощупь и шарился. А тут
вдруг светло. Не так, чтоб сильный свет - еле-еле теплится, а мне с
темноты и он краше солнышка показался. Гляжу и наглядеться не могу - та же
клетка постылая, камень да бляшки эти - а все перемена. Сижу и гляжу, а
тут и оно пришло. Ой, матушка! Впервой я его толком разглядел, прямо
оторопь меня взяла. Еще страшней, чем в первый-то раз оно мне глянулось!
Встало оно, крюками уцепилось, уставилось на меня тем, что у него
заместо глаз, брюхо свое морщинистое выставило - глаза б на него не
глядели! Прямо совестно: оно для меня старалось - легко ли ему было про
свет додуматься? - а у меня от него с души воротит. А ведь я чай для него
не краше!
"Нет, - думаю, - какое ты ни есть, а я тебя полюблю. Как аврушек
милых, как кота рыжего, что с рук моих ел, как все зверье, что без страху
ко мне ходило. Вот возьму и полюблю себе назло, и никуда ты от меня не
денешься!"
И как решил, тут вся немочь с меня и сошла, пить-есть стал, по дому
ходить, даже петь потихоньку стал, чтобы себя развеселить. И все думаю про
него, думаю. Что вот не знало оно меня, не ведало, увидало чудище такое и
не испугалось, не отворотилося. Что вот кормит-поит и заботится, как
умеет. Не то, что деревенские! Ну и прочее такое, все хорошее, что в
голову придет. И крюки-то у него вовсе не страшные только чтоб держаться,
красивые даже, гладенькие такие. А на спине пластины костяные - это чтоб
сверху на пришибло, под землей чай ходит. А что глаз нет, так зачем ему
глаза в темноте-то?
И вот чую: на лад дело идет, я уж скучать стал, как его долго нет.
Пусто мне без него, маятно. И угадывать стал, как ему прийти. Оно еще
когда явится, а я уж знаю, радуюсь. И оно мало-помалу приручается. Само
еще не поймет, а ко мне тянется. Вот как станет мне худо, как позову его -
так и прибежит. Стоит и глядит, само не знает, чего пришло, а мне и любо.
Только одно болит: не разумеет оно меня покуда. Тянется ко мне, а меня не
разумеет. А ведь мне до того надо, чтоб хоть кто-то меня понял! Прежде-то
оно само выходило, что и бабка все про меня знает, а то просто за деревню
уйди - в лес, в поле ли, кликни - и прибежит кто-то живой, ответит. А тут
одно оно у меня - а не разумеет!
И еще по-другому мне как-то думаться стало. Впервой вот так-то
подумалось: чего это оно, такое чужое, мне отозвалось, а свои,
деревенские, знать меня не хотели? Вроде и люди незлые, за что ж они меня
невзлюбили? А может, я сам виноват? Сам от них за обидой схоронился? Ведь
полюби я кого, ну хоть как чудовище это, разве б он не откликнулся? Ведь
знал же про зверей, что коль душу на него не потратишь, на добро
поскупишься, то и не ответит тебе никто, а от людей хотел, чтоб просто так
меня, непохожего, любили! "Нет, - думаю, - коль выйду отсюда, по-другому
стану жить. Людей, их больше, чем зверье, жалеть надо. Звери-то, они
умные, все понимают, а люди - как слепые, тычутся, тычутся, и ни воли им,
ни радости".
Долго оно так тянулось; как знать, чем бы и кончилось, да приключился
мне тут великий страх. Помнится, я как раз поспать приладился, а тут
шатнулась вдруг земля, полезла из-под меня. Я было на ноги - а встать не
могу, наземь швыряет. У меня со страху и голос пропал, зову его, весь
зову, и чую: бежит оно ко мне, да не поспеет - ой, не поспеет! - потому
грохнуло уже, затрещало, заскрипело, лопнула посредине крыша, и пошла,
пошла трещина коленями, вот-вот накроет. И свет мигнул и погас.
И тут разжалось у меня горло, завопил я что есть мочи: не звал уже,
знал, что не поспеет, так, со страху орал.
И стало так, что у меня весь страх пропал. Услышало оно меня! Не как
прежде, не изнутри, а по правде услышало! Даже остановилось от удивления,
а потом еще пуще припустило. Влетает - а я к нему! Прижался меж крюками и
реву, со страху прежнего реву и с радости.

Ну, после того все переменилось. Забрало оно меня к себе. Тоже мешок
каменный, но попросторней. И, кроме бляшек тех, еще штуки разные стоят. Их
там, домов-то подземных, штук пять, а мой - последний. Я это потом узнал,
как выходить начал. Сперва-то оно меня еще запирало, да и темь была
непроглядная. Погодя оно мне и свет сделало и говорить со мной стало.
Пришло раз, а за ним штука такая сама ползет. Блестящая вся, ровно из
самого дорогого железа. Боязно, конечно, да я сердце сдержал - знал, что
не обидит.
И вдруг из этой штуки голос. Мертвый такой, скрипучий, и что говорит
- неведомо, а у меня ноги так и подкосились. Сел где стоял - и рот открыть
не могу. Ну, потом переломил себя, повторил, как сумел. Дело-то на лад и
пошло. И как поняло оно, что меня Ули зовут, как услышал я свое имя... ну
не рассказать! Ровно теплом душу опахнуло.
Учит оно меня своему языку, а я к тому способный, за всяким зверем
так повторю, что не отличит. Тут-то потрудней, да охота больно велика. Мы
уж стали помалу друг-друга понимать. Так, самое простое, потому как слова
у нас разные... ну, про другие вещи. И вот чудо: говорим мы с ним, а оно
ровно не верит. Верит и не верит, будто я камень какой. И еще я приметил:
оно меня от других чудищ прячет. Как кто придет - сразу дверь мою на



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.