выкатив глаза друг на друга. Удивительно был прост этот "механик"! Он
только проворчал:
проселок.
лязгали. Я чихнул в живот Степке. Но машина скоро остановилась.
полста метров осталось... Ленишься? Езжай тогда домой.
для темного дела - опушка елового питомника. Елочки здесь приземистые, но
густые и растут очень тесно. Сначала скрылся за верхушками русый хохол
гитариста, потом голова шофера в грязной кепке.
прошлогодней хвое. Впереди, шагах в двадцати, был слышен хруст шагов и
голоса.
полянка. Туда и вел Федя таксиста, причем их аллейка попадала аккуратно в
середину поляны, а наша как бы по касательной, вбок. Я было заторопился,
но Степан махнул рукой, показывая: "Спокойно, без спешки!".
глаза. Мы с Валеркой знали, и Сур знает, что Степка - настоящий храбрец, а
что он бледнеет, так у него кожа виновата. На этом многие нарывались.
Видят - побледнел, и думают, что парень струсил, и попадают на его любимый
удар - свинг слева.
проползли последние два-три метра под еловыми лапами и заглянули на
поляну.
всего я увидел, как в этих полосах начищенными монетами сияют ранние
одуванчики. Две пары ног шагали прямо по одуванчикам.
булькнул горлом и проревел: - Ты на него смотреть меня заманил...
балалайка?
было. Се ля ви.
кто твою балалайку обратно понесет? - заорал он, и я быстро подался
вперед, чтобы видеть не только их ноги. - И кто тебя обратно понесет?
Шофер бросился на Федю. Нет, он хотел броситься, он пригнулся уже и вдруг
охнул, поднял руки к груди и опустился в одуванчики. Все было так, как с
двумя предыдущими людьми, только они удерживались на ногах, а этот упал.
головой и оглядываться. И гитарист спокойно смотрел на него, придерживая
свою гитару.
слова.
гитарист.
заулыбались. - Слушай... Ты водитель. Поэтому план будет изменен. Я не
успел доложить еще, но план будет изменен без сомнения...
"большой посредник" в центр города. Берешься?
хвоя исколола мне подбородок.
общежитие молокозавода. Киселев Федор Аристархович.
Прости меня. Эта проклятая... ну как ее... рекуперация?
Я докладываю. А ты поспи хоть десять минут.
подложил ладони под затылок и тоже будто заснул. Его губы и горло попали в
полосу солнечного света, и мы видели, что под ними шевелятся пятна теней.
Он говорил что-то с закрытым ртом, неслышно; он был зеленый, как дед
Павел, когда лежал в гробу. Я зажмурился и стал отползать, и так мы
отползли довольно много, потом вскочили и дали деру.
светящего зеленым глазком, остановились и прислушались. Потони не было.
Почему-то мы оба стали чесаться - хвоя налезла под рубашки или просто так,
- в общем, мы боялись чесаться на открытом месте и спрятались. Рядом с
машиной, за можжевельником. Эта часть лесопарка была как будто нарочно
приспособлена для всяких казаков-разбойников: везде либо елки, либо
сосенки, можжевельник еще, а летом потрясающе высокая трава.
отвязываться, они решили мартышку валять. Дьявольщина!.. Чтобы мы
испугались и удрали.
растрезвонили, что шофер Жолнин - "Треугольник тринадцать". Тогда все
будут знать, что он сумасшедший или шпион. Т-с-с!..
стоял грузовик. Солнце взбиралось по колесу к надписи "таксомотор".
видеть, как один хранит, отвалив челюсть, а второй говорит с закрытым
ртом!
если попадемся. А подкрадываться, не видя противника, - самое гиблое дело.
рожон лезешь. Слышал - клички, пароли, "большой посредник"? А "коробки" -
бомбы, что ли? Надо в город подаваться, Степка. Ты беги, а я их выслежу.
забрались? Допустим, весь разговор был парольный. А место что, тоже
парольное? Кто им мешал обменяться паролями в машине?
передатчик, а на горле такая штука, как у летчиков, чтобы говорить.
Микрофон на горле. Дьявольщина! Кому он мог докладывать? Либо они мартышку
валяли, либо шпионы. Здорово! И мы их открыли.
Выследили мы их удачно, только я, хоть убейте, не понимал, почему так
переменился шофер возле этого пенька... Выл обыкновенный шофер и вдруг
стал шпионом! Этот - "Угол третий" - с утра вытворял штуки, а шофер был
вполне обыкновенный... Может, и "Смоленская дорога", которую он свистел,
тоже пароль?
шептать:
показался Федя - красный, пыхтящий, он тащил что-то тяжелое на плече. За
ним потянулось бревно - второй его конец тащил шофер. Он пыхтел и
спотыкался. Медленно, с большой натугой, шофер и Федя перебрались через
канаву. Вот так здорово - они тащили пень! Тот самый, о котором
говорилось, что вчера его не было, с белой полосой от сколотой щепы -
знаете, когда валят дерево, то не перепиливают до конца, оставляют
краешек, и в этом месте обычно отщепывается кусок.
внутрь - машина скрипнула и осела. Чересчур он оказался тяжелым, честное
слово...
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Шидловский Дмитрий
Суворов Виктор
Афанасьев Роман