случиться в нашем мире, где войны нет, преступность почти ликвидирована -
во всяком случае, я за всю жизнь не видел ни одного вора, они для меня
только персоналии детективов, - где бесплатная медпомощь, где милиционер
на каждом углу?
книжкой завалиться на диван, за город с ночевкой даже в студенческие годы
ездил без охоты. Лес - что-то пугающее, реликтовое, дочеловеческое. Даже в
армии меня учили защищаться в условиях города, учили сражаться с людьми, а
не с дикими животными. Я понятия не имею, что делать, какие грибы и ягоды
можно есть, как вообще выжить в такой дикости!
ствола, как зачем-то учили в школе, муравейник более пологий с юга... А
что толку? Все равно не знаю, есть ли здесь люди. А есть, то где они?
рассчитывал, на ручеек, что прятался в густой траве. Еще через некоторое
время ручеек влился в более крупный, еще чуть погодя слился еще с одним, и
я воспрянул духом. Люди всегда селятся возле воды.
шаг, хотя ноги уже гудели, как телеграфные столбы.
мой ручеек, стояло несколько приземистых домиков. На самом высоком месте
над рекой высился огромный деревянный столб. Даже с этого расстояния я
рассмотрел на вершине грубо вырезанное оскаленное лицо. У подножья темнел
огромный камень с плоской верхушкой.
льда. Крохотнейшая деревушка, такие не меняются тысячи лет. Но высокое
место с языческим идолом и камнем для жертвоприношений - это же капище!
Идол смахивает на Велеса, скотьего бога. Древнейший бог из глубины веков,
из каменного века, где покровительствовал охотникам...
зигзаг времени? Я должен был попасть из третьего июня девяносто девятого
года в третье июня девяносто девятого года! А попал на тысячи лет в
прошлое.
Древние славяне иной раз приносили чужеземцев в жертву, чтобы не "тратить"
своих, но, надеюсь, сейчас не праздник, не подготовка к походу, когда боги
требуют человеческих жертв. В будни славянские боги довольствуются цветной
ленточкой, орехами, цветами...
был в белой полотняной рубашке, белых портках и лаптях. Типично для
прошлого века, однако на спине поверх рубашки наброшена мехом наружу шкура
огромного матерого волка. Толстые лапы переброшены через плечи и скреплены
на груди резной заколкой из кости. У мужика отважное лицо, смелый открытый
взгляд, а на поясе висит короткий меч-акинак.
и угрозы.
других земель...
что помимо их мирка существуют еще и другие.
эллин - не эллин, сарацин - не сарацин... Говоришь по-нашему, но чудно...
Если ты слыхал про те страны, то понимаешь, что могут быть и вовсе
неведомые пока земли.
своим посещением мой дом, чужестранец! Гость в дом - бог в дом.
доме. Боги отметили тебя храбростью, ты много видел, много знаешь.
реку. Выбравшись на берег, Тверд шуганул ребятню, что тут же окружила нас
плотным кольцом. Повсюду я видел вытаращенные глаза, раскрытые рты. Все
как в старой России, но что-то не заметно хотя бы сохи, бороны, не видно
грабель, стожков сена... Крыши крыты гонтой, деревянными пластинками.
Занимаются только охотой? Земледелия даже не знают?
Чужеземцу можно. До петровской эпохи резкого противопоставления русских и
иностранцев еще далеко, гостеприимство русичей не омрачено, и среди них
охотно селились, растворялись без остатка, берендеи, торки, черные
клобуки, а позднее так же растворились меря, весь, чудь.
печи, занимавшей половину комнаты. - Теперь это твой дом, странник. А мы с
семьей - твои гости.
виднелось множество больших и малых заслонок. Пахло мятой, от печи шел
аромат свежесваренного борща. Посреди комнаты раскорячился грубо
сколоченный стол, по обе стороны на крепких ножках стояли широкие дубовые
лавки.
тебя.
станут. Такие люди - оскорбление для богов.
горячей гречневой каши. Умело вытащив ухватом темный горшок, Тверд бухнул
его на середину стола... Пока он, отвернувшись к посуднику, гремел
ложками, я рассматривал чугунок, так в моем детстве называла бабушка
горшок из чугуна. Грубо отлитый, но все-таки уже металл...
Пожелтевшие от времени, прочти янтарные стены, белые лавки и пол - драят к
каждому празднику. У дверей от печи до стены идут деревянные полати.
Затейливой резьбой покрыт мощный воронец: самый мощный брус, на нем
держится полатный настил. Все, как и должно быть у древних славян, но мои
настороженные чувства улавливали что-то и очень современное. Гордый взгляд
Тверда, раскованность речи, абсолютная безбоязненность чужаков, а ведь
рядом должны быть печенеги, половцы, хазары...
одной посуды было бы естественно, но для человека моего мира чересчур уж
противоестественно...
Старшая из дочерей. У меня три девки, а сына боги не дают.
на тебя, кто скажет, что в этом дому трудно без мужчины?
плюгавенький, разиня, страхополох...
расположении могучего мужика, который все больше нравился, чем о точности
генной теории. - Должны же они как-то возмещать ущерб?
переносился в параллельный мир, да еще так далеко во времени. Не вернулся
ли в родную деревню, где сижу с двоюродным дядей, братом. Отдыхаю, вытянув
натруженные ноги?
комнате. Холодок прополз по спине, на руках приподнялись волоски. Нет, я в
далеком-далеком прошлом..
острога, такой били крупную рыбу еще в каменном веке. Но здесь наконечник
блестит металлом, главное же, тупой конец заправлен в плотный резиновый
тяж с веревку толщиной. И еще странная труба с рукоятью, очень похожей на
рукоять пистолета. Но откуда у древних славян мощные гарпунные ружья?
лавке сродни пытке, а лезть на печь я отказался: гость не должен садиться
хозяину на голову, иначе обычай гостеприимства долго не продержится.
Правда, теперь жалел, что не уступил Тверду. Хозяин подстать своему имени
- весь как из старого отполированного дерева, если не камня. Крупный
мужик, ни капли жира. Когда он раздевался на ночь, я завистливо вздохнул и
украдкой потрогал жирную складку на своем животе.
все же имеется?
В деревне безлюдно, только детвора с воплями носится туда-сюда. Мальчишки
постарше сидели над водой с удочками, от леса прошли две женщины с
огромными охапками хвороста за спинами.
Пока он разделывал добычу, я развел во дворе костер и настрогал из палочек
шампуры.
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Суворов Виктор
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур