всякие лохматые, с ножами, ну вроде тебя. Вздрагиваю, что недостойно
рыцаря. Все-таки я башню Давида брал, на стенах Иерусалима дрался...
под низкие ветви, тут же исчезала, как в барсучьей норе. От стены деревьев
за сотню саженей тянуло прохладой. Могучие стволы были темные,
приземистые, сумрачные. Даже густые кроны выглядели темнее обычного.
перекусили сами, не разводя огня.
позавчера... А сегодня по чьей земле едем?
улитой ползи, хоть птицей лети -- все одно Русь будет и завтра, и
послезавтра, и после послезавтра. А княжества... Они ж все Рюриковичам
принадлежат. У одного брата -- одно, у другого -- другое, у третьего --
третье... А все вместе -- Русь. Рюриковская Русь.
сэра Родослава, отважного воителя и веселого рыцаря. Его люди отличались
силой, дисциплиной, воинским умением. Все дивились, как они без ропота
переносят невзгоды. Теперь припоминаю, то же вооружение и доспехи видел.
Эт что ж, они явились из этих земель?
в те походы, но у них оснастка другая.
викингами. Они стояли слева от герцога Тулебского, прикрывали фланг короля
Генриха Синезубого. Тоже отважные и свирепые воины! Воистину дивны дела
твои, Господи!
одолеть, сколько лесов, болот, городов и весей впереди, вздохнул, сказал в
сердцах:
мощью! Ну разве что когда совсем припрут к стенке. Да и то ты чаще готов
помереть, чем колдануть. Для меня это все равно что иметь двух быстрых
коней, а идти за ними пешком, глотая пыль! Тебе ж все равно гореть в
геенне огненной! Так чего же страшиться еще?
сейчас волхв был в хорошем расположении духа. Засмеялся:
размечтался. Перед собой.
царства божьего. И я иду верной дорогой. Но всякое использование магии
отбрасывает меня назад, во тьму. В магии много нечестивого... не в том
смысле, как ты понимаешь, но общий смысл ты уловил... В магии все от
слепой веры, а я ненавижу слепую веру, в магии рабства не меньше, чем в
христианстве. Я чувствую себя опозоренным, когда спасаю свою шкуру магией.
Ты прав, иногда легче умереть, чем чтобы тебя спасали те, с кем ты
борешься...
Стола!
пришлось вытерпеть раньше, но пользование магией топчет большее, чем
жизнь. Оно топчет грязными копытами всю цель моего бытия! То, ради чего я
живу.
квест, который ему, рыцарю и воину Христа, даже не представить! Только
самый краешек увидел, ощутил, и то оторопь берет. Опасный с ним противник
едет, опасный...
трав, опавших листьев. Огромный багровый шар медленно опускался к краю
земли. Угольно-черные тени двигались по темно-багровой земле впереди
всадников, удлинялись, сливались с тенями скал, камней и деревьев. Мир был
дик и неведом, только они двое да кони казались живыми в этом мире.
затем заблистала одна звездочка, другая. Теперь Томас и Олег ехали под
темно-синей чашей, края которой опускались на края земли.
телеги с товаром кругом, развели костер, натаскали сушняка. К ночи
готовились основательно, неожиданностей избегали...
углях да тонких прутиках со снятой корой жарились широкие темные ломти.
Запах жареного мяса с заморскими специями ожег ноздри. Томас шумно
сглотнул слюну, а конь под ним тут же ускорил шаг, словно спешил съесть
его раньше хозяина.
пространство, явно не зная, как обратиться к торговым людям. -- Мир вам и
благословение Господне!
дворе, оставайтесь с нами. Ежели что, защитим.
-- его дело. Нельзя считать деньги в чужом кармане, как все любят, нельзя
выспрашивать чужое, хоть и очень хочется. Захотят -- скажут.
чужое рот разевать, а свое прятать, -- у купцов нашелся кожаный мешок с
брагой, пустили по рукам вкруг костра. После трапезы пошел осторожный
разговор о том, кто такие и куда путь держат.
чего, в лесу могут жить разные люди, никого задевать не стоит. Время
смутное, князья на все накладывают лапу, чужеземные миссионеры рыщут, одни
пытаются в другую веру перевербовать, другие склоняют князей к тесным
союзам то с Казимиром, то с половцами, то еще какие цели у них темные,
далеко идущие. Что на пользу им, купцам, сразу и не сообразишь, так что
лучше никого не задевать, а там приглядимся, прислушаемся, принюхаемся,
где-то что -- да обломится.
разговор о том, как обустроить Русь, как жить будем, как наконец-то
установить мир и порядок на землях, где всегда был беспорядок, где только
обещали порядок, куда в давние времена зазывали даже немцев, чтобы те
навели порядок, но даже и у тех пошло вперекосяк: это Русь, а не ихняя
Неметчина.
теперь не дознаешься.
игре, ибо в игре да в дороге познаются люди, в игре да в бане все равны,
играть -- не воровать, как внезапно зашумели верхушки деревьев. Воздух
задрожал, вспыхнули и погасли синие искры. С треском ломая ветви, на землю
падал сук, не сук -- целая колода.
успели, как оттуда вылезла, как огромный жук-короед, сухонькая старушка.
Лицо было сморщенное, как печеное яблоко, рот беззубый, но глаза смотрели
зорко. Суетливо отряхнулась, в растрепанных седых космах застряли
древесные крошки, будто в самом деле грызла дерево.
сегодни чегой-то очень уже наеденная. Только у костреца погреюсь, ежели не
против...
крылья старой летучей мыши, что привыкла спать среди паутины. Острые, как
булавки, глаза пробежали по неподвижным фигурам Томаса и Олега. Томас
настороженно держал ладонь на рукояти двуручного рыцарского меча. Там по
самую шляпку был забит гвоздь из креста, на котором распяли Христа.
Гвоздь, окропленный самой благородной кровью, защищает от всех козней
дьявола и его слуг. Конечно, только тех, кто верует беззаветно. Так ему
обещал капеллан. А, черт, это уже другой меч!
про нас, хранящих веды. И ведать не хочет.