последний выпуск по нуклеонике остался у тебя. Я когда собирал книги, не
заметил, что он остался...
Перезвоните из другого автомата...
аппарат барахлит, не мой! Говори...
змеи. - Что тебе? Теперь будешь гадить и по телефону?
для работы позарез нужен последний выпуск ядерного вестника. Он у тебя...
но не успела.
видя, что из мрака начинает выступать светлое пятно. - Вынеси его к
магазину. Я сейчас выйду, заберу.
где только что была и купила все, что мне было нужно. Ясно? Довольно я шла
на поводу у твоих прихотей...
собой окно. - Я сейчас зайду. Ты будешь дома? Никуда не соизволишь выйти?
да плевать куда пойдет и с кем будет, он просто хотел, что если все равно
выходит, то захватила и эту брошюрку, не подорвалась бы, но эта змея,
конечно же, даже если по пути, то сделает все, чтобы ему было хуже. -
Все-все, я не спрашиваю!..
появился просто свет: слабый, рассеянный, но теперь Кирилл проще
ориентировался в пространстве, предметы вырисовывались достаточно надежно,
и он воспрянул духом. В конце-концов, это от нервного истощения, за неделю
пройдет и без лечения, а надо будет - и витамины попьет, а то и пару
уколов примет.
минут пешком... Я буду вовремя.
слабостью добираться, держась за стены, но пусть не надеется, что она его
таким увидит, перед ее дверью соберется, выпрямится гордо, возьмет книжку
и уйдет сразу же...
отвратительный писк, полный яда::
насиделась... ни в театр, ни на концерт...
то сейчас он не слепой, а лишь сильно близорукий, но по-прежнему все в
сером цвете. И слаб настолько, в голове гул, что в самом деле не сказал бы
даже по памяти, где красное, где синее или зеленое...
тяжелому телу, вялым мышцам. Когда привычно переходил через улицу, где
переходил вот уже лет пятнадцать, в первый момент сразу не понял, что
недостает в мире, лишь когда сзади под колени мягко ударило плотным, он
завалился на капот легкового автомобиля, сразу все понимая и ужасаясь.
Мелькнуло перекошенное лицо водителя, что грозил кулаком и что-то орал.
Кирилл не стал прислушиваться, кое-как выбрался на ту сторону улицы. Весь
дрожал, ушибленное место ныло, будет громадный кровоподтек, но хуже всего,
что в трубку Фрося, по всей видимости, в самом деле орала, это он глух как
крот, или по меньшей мере оглох на три четверти.
может сейчас за минуту до его появления исчезнуть, а потом заявить, что
он-де не уложился в полчаса, хотя не прошло и десяти минут, а у нее время
расписано...
отпускала. Наверняка сказывалось дикое перенапряжение. Он все ускорял
шаги, сердце скрипело, однако работало достаточно бодро. Подходя к дому,
который так и не стал его домом, а теперь чужой, услышал как неподалеку
проехал микроавтобус. Из открытого окна на третьем этаже какого-то
любителя ретро неслось "Каким ты был...".
так, как скрипела и раньше. Слух восстановился полностью! В неприглядном
парадном все также как солдаты на плацу выстроились одинаковые коричневые
ящики для почты. На их ящике номер написан зеленой краской... Зеленой! Он
различает зеленый цвет?
табло побежали оранжевые квадратики, останавливаясь через равные
промежутки. За коричневыми створками опустилось темное, створки дрогнули,
бесшумно разошлись, открывая ярко освещенную теплым солнечным светом
кабину.
вверх, Кирилл настороженно прислушивался к тому, что происходило в его
теле, организме.
площадку. Дверь с номером "55". Он поднес палец к кнопке звонка,
прислушиваясь к себе... Он снова слышал, видел, обонял, мыслил с прежней
силой, яркостью, интенсивностью!
он не видел последние три дня, оставалось еще четверть часа до момента,
как она уйдет. - Черт тебя побери...
развернул его к лифту. Слышно было как кабинка уже уходит по чьему-то
вызову вниз, и он на всякий случай держал палец на кнопке, чтобы никто не
опередил с новым вызовом. Он готов был предположить, что лифт не придет,
придется подниматься по лестнице, но техника от нервного истощения не
страдала, на причуды психики плевала, и он все же увидел как распахиваются
двери лифта.
лифтом", и вдруг ощутил, что свет в кабине меркнет. Одновременно он
перестал улавливать звук мотора, а крупные буквы расплылись, стали
двоиться...
нашел выход. Яркий солнечный день показался лунной ночью, но пока
спускался с крыльца, ушла и луна... Сердце работало с трудом, словно он
вдруг стал весить с полтонны.
инстинктивно мять левую сторону груди. Против фактов переть трудно... Без
этой подлой, лживой женщины он почему-то начинает слепнуть, глохнуть, на
него наваливается физическая слабость... Неужели за годы совместной жизни
он стал так от нее зависеть? Подлую же штуку выбросила его нервная
система! Преподлейшую...
подхватили осторожные руки, помогли войти в лифт. Вероятно, что-то
говорили, спрашивали, но он не слышал голосов.
площадку, снова мир играл всеми красками, шаги приобрели упругость. Долго
держал палец на звонке. Дверь никто не открывал. Змея улизнула, мелькнула
мысль, или не желает открывать?
исправен, так что колотить ногами бесполезно. Все больше злясь, сжимал в
карманах кулаки, и пальцы нащупали затейливые фигурки брелков. Значит, он
забыл ей вернуть ключи?
прихожей громко потопал, будто сбивал снег с ног в разгаре мая. Змея могла
специально привести какого-нибудь хахаля подруги, но он будет холоден и
тверд и на провокацию не поддастся. Забрать книгу, швырнуть ключ - и адью!
А нервное истощение пройдет! Если понял причину расстройств, то перебороть
сумеет...
Зареванная, с распухшими губами, жалко шмыгала носом - тоже красным и
распухшим, ресницы потекли, и размазавшаяся краска придавала лицу
удивленный вид. Слез было столько, что вся сидела мокрая, словно мышь,
едва вылезшая из большой лужи, даже подушка рядом лежала сырая.
можно быть такой несчастной.
сердце жалость. - Кстати, вот ключ!.. Можешь передать... новому.
лицо не изменилось, она все так же сотрясалась от рыданий, и потрясенный
Кирилл как при ослепительной вспышке молнии понял, что... эта самая
злобная на свете фурия, самая независимая и самостоятельная женщина, на
самом деле давно уже смотрит на мир т_о_л_ь_к_о е_г_о г_л_а_з_а_м_и, и
потому после болезненного разрыва не видит вовсе!..
какой никогда за собой не знал, обнял этого несчастного испуганного
ребенка, который не может без него.