животов Гэсэра и двух первых жен она имела шанс остаться голодной. И уж во
всяком случае, цветущую круглолицую красавицу, каждое утро смазывающую
щеки дорогим перепелиным жиром, - ну никак не интересовала изголодавшуюся
Баарчин стайка голопузых малышей, с визгом и воплями пронесшаяся мимо
юрты.
привычно обернулась на звук. - Подними свой зад - да не отощает он вовеки!
- и узнай у детей, зачем они бегут на Круг Собраний. И поживее, если не
хочешь слизывать подгоревший жир со стенок котла!..
замужества, перестала принимать близко к сердцу грубое обращение и
неопасные угрозы мужа. Не торопясь, она встала и, потянувшись всем своим
гибким телом нерожавшей дочери степей, высунулась за полог. Через
некоторое время она задернула кошму и повернулась к ожидавшему Гэсэру.
зубками красавицы, привели сытого Гэсэра в дурное расположение духа,
отнюдь не способствующее пищеварению, - и он нахмурился и придвинул
поближе кривой посох.
довольная жена, - табунщик Кан-ипа на Круг Собраний чужого дурака привез.
В степи подобрал. Люди наелись, отоспались - теперь веселье у них.
Смотреть идут. Хороший дурак, смешной. Только руками трогать Кан-ипа не
дает. Мол, испортите мне дурака, что я тогда мудрому Гэсэру Дангаа
показывать стану?! Вот придет Гэсэр - и дам дураку полную волю. Иди, Гэс,
может, и вправду интересно...
Шагнув за полог, он на мгновенье задержался и всем телом, по-волчьи,
развернулся к жене.
живот и держась подчеркнуто прямо.
проворно подкатываясь к остывающему котлу. - Что мне, дома дураков мало,
чтоб за ними на Круг бегать?! Да и то сказать, дома - свои, а там -
привозные...
Безмозглого. Сегодня сюда сошлись в основном темноволосые юнцы, но кое-где
мелькали седые космы стариков из худородных и яркие тюрбаны любопытных
женщин. Все улыбались и подталкивали друг друга.
и пускал коня вокруг себя на отпущенном поводу. Толпа задерживала дыхание.
На половине круга Безмозглый неизменно терял равновесие и покорно падал с
животного, стараясь не очень больно ударяться об утрамбованную землю.
Толпа взрывалась визгом и криками восторга, и все повторялось заново.
как раз сидел на земле, потирая ушибленное бедро. Губы его виновато
кривились, и в глазах медленно остывало странное неприятное выражение,
очень не понравившееся Гэсэру.
смеются.
сказанное энергичными жестами.
слепней: сначала в одну, а затем - в другую сторону. Потом он встал и
зачем-то сунул старейшине под нос свою грязную правую руку. Гэсэр
брезгливо взял ее за запястье, внимательно осмотрел все пять пальцев,
словно оценивая их пригодность для шурпы, и немедленно отпустил.
не знает. Язык в ручье полоскал, все слова смыло. Всего три выучил.
"Есть", "пить" и "падаю". Совсем глупый.
волосатую грудь, выглядывавшую из-под его дурацкого куцего халата.
едва уловимо меняя осанку - словно длинный ловчий укрюк проглотил. -
Дангаа...
врожденной непомерной гордыни - на лицо его сползла гримаса презрительного
самодовольства; и оторопевшему Гэсэру вдруг померещилось, что стоит он
перед чистой рекой, и подмигивает ему из речной глади его же собственное
отражение.
Вот толпа, вот - наглый табунщик, вот он, мудрый старейшина Гэсэр, а вот -
чужой дурак из степи.
мальчишкам помогает. Или убейте. Кормить не придется...
сзади Юрюнг Уоланом, избранным помощником Верхнего шамана Бездны. Ишь,
ведун безрогий, тихо ходить стал, пора бы осадить зарвавшегося... Так ведь
не уцепить теперь, слизня засохшего, - Верхний шаман совсем износился, не
сегодня-завтра в Бездну уйдет, кто тогда на его место сядет, колотушкой
греметь?!. Он и сядет, мохноногий Юрюнг, чтоб его предки съели...
горожанин был, в жертву годный, мы б его Голодным глазам скормили, - а
этот... Умный ты человек, Юрюнг, зачем тебе чужая дурость?!
обратился к притихшим соплеменникам.
слушайте одного из сыновей Бездны! Запрет на Безмозглом! Запрет на кровь
его, запрет на мясо и кости его!..
дурака. Тот неловко поднял и опустил плечи, потер затылок и внимательно
следил за воздевшим руки Юрюнгом.
увидя его посадку, да рассмеется Бездна Голодных глаз, возрадовавшись
доблести и силе ее сыновей из племени пуран! Чтобы узнать свет дня, нужна
тьма полночи, чтобы понять жару - нужен холод. Чтобы видней стала гордость
свободных наездников степей - нужен Безмозглый, падающий со старой клячи,
нужен человек, не умеющий ничего!.. Да будет так!
полированного сотней ладоней жезла.
груди сжатой в кулак рукой - и черты его постепенно теряли чужое
выражение.
помощника Верхнего шамана Бездны. Это видел лишь замерший Кан-ипа, но он
предпочел помалкивать.
Безмозглого.
отворилась.
похоже, не первый час.
"Честерфильда", на экране бесполое существо любило сопротивляющийся
микрофон, и в такт его спазмам подрагивали на диване две полуодетые
полудевицы. На ковре подле лежбища уютно устроился тощий парень, время от
времени ищущий компромисс между шампанским и коньяком. Остальные прочно
утонули в сумраке углов, и были вялы и неконкретны.
свободный от губной помады; позже, уяснив всю тщету своего наивного
поведения, подсел к тощему, отпивавшему в данный момент из двух бутылок
одновременно, тем самым решив мучительную проблему выбора - и попросил
закурить.
в дверь влезть, и сразу...
отвалил в кресло. Весь комизм положения заключался в том, что мне лень
было уходить. Это ж надо сначала встать, потом прощаться и одеваться,
тащиться на остановку, ждать трамвай, ехать... Весь процесс вызывал
уныние, ничуть не меньшее, чем уныние окружающего веселья.
по-прежнему гудела вчерашняя репетиция. Собственно, гудело лишь то, что
было до и после сорванной "генералки", и уж поверьте, сорванной как
положено, с воплями, помидорами и истерикой растерзанной Джульетты! - а
саму репетицию, весь ее первый проклятый акт я и не помнил-то как
следует... Это уже после в курилке помреж рассказывал, как в середине акта
я полчаса по сцене за Тибальдом гонялся, а Ромео мне все руку выкручивал,
Каменистый Артем
Эриксон Стивен
Контровский Владимир
Роллинс Джеймс
Перумов Ник
Роллинс Джеймс