пехота и конница укрываются за шеренгами одетых в сталь громадных зверей.
Как они всем этим управлять умудряются, как все организовать сумели? Они
ведь всегда были никчемными воинами! Правда, этот их тип, который сейчас
всем заправляет... Как его? Что-то связанное с дружбой...
правильно: ни к чему шуметь.)
направлении.
Богов, в Далакте. Подлинное имя неизвестно, среди сторонников сначала
назывался Друг, потом, когда он вошел в число Правящих - Ближайший Друг.
Судя по внешности, возможно, полукровка - светлее большинства местных.
знаешь, Господин Великий, у них этого добра, как мух на падали. Особого
внимания тогда на это не обратили. - Начальник Разведки закусил губу:
он-то был как раз среди тех, кому должностью полагалось обратить внимание.
- А потом его сторонники как-то разом взяли верх. Несколько лет, пока они
соблюдали лояльность, это тоже не вызывало опасений, а затем... Ну, ты
знаешь. Вообще, во всей этой истории много непонятного.
информаторов. Но так или иначе все это, конечно, связано. И собаки, и то,
что называется "огненными драконами". И даже некоторые детали конской
сбруи - помнишь, ты вчера видел у пленного? - те железные петли для ног,
что позволяют на лошадь взбираться без подсадки.
перешли на шаг.
сказать.
поставлено на новый лад. Равно как и Школьное Дело. Да и все остальное. Их
уже не узнать, Господин Великий. Тут все меняется быстрее, чем языки огня.
границах Нико. Лишь когда он упомянул, что это ближайший город к месту
падения Колесницы, все встало на свои места.
земляные крысы с испуганным писком шарахались из-под копыт.
уже исчерпал резерв неповиновения. Один из гвардейцев, на ходу откупоривая
флягу, скатился по травянистому откосу к ручью. В половодье это, надо
думать, была река, но сейчас вода едва сочилась где-то далеко внизу, в
непролазных зарослях бурьяна и кустарников.
движение прослеживалось только по шуму раздвигаемых стеблей. Внезапно, как
оборванный, прекратился и этот звук. Когда оставшиеся забеспокоились и
начали кричать (негромко и с опаской, чтобы не выдать себя), ответа им не
было. Кто-то было рванулся следом, но Начальник Разведки, угрюмо
набычившись (так, что даже Сын не решился возразить), запретил. Гвардеец
либо мертв, либо дезертировал, что не исключено, так как трудно умелого
воина взять совсем уж без борьбы. В любом случае разыскивать его не стоит:
сейчас есть вещи поважнее, чем карать изменника.
через час вдруг из задних рядов донесся крик - не крик, а вопль. Это был
кто-то из солдат.
бежал собаковод. Блестели доспехи на гигантском псе, чуть ли не с лошадь
ростом, рыжей пылью вились за ним несколько псов поменьше, вился на ветру
защитный плащ собаковода... Даже с такого расстояния в прозрачном воздухе
было видно, что он очень молод, почти мальчик, и видно было как ровен и
вынослив его небыстрый бег. Значит, это он догнал их у ручья. К ночи снова
догонит.
неожиданно для самого себя властным движением остановил его. Солдат даже
не покосился на них: взгляд его все еще был устремлен туда, где, перебежав
открытый участок, скрылись в зарослях собаки и человек.
Армии Лара, но с какой-то странной тоской в глазах. Непонятный парень.
Собственно, он и до этого мог самостоятельно нащупать только солдат с их
кожаными шлемами, поскольку металл на голове гвардейцев напрочь отсекал от
внешнего мира мысленный рисунок. Солдаты, впрочем, его мало интересовали:
не они принимают решения - и на них даже не стоило тратить сил; поэтому
Малый скрытно бежал чуть впереди конного отряда, а так как он при этом
оказался ниже всадников, то кое-что мог улавливать через их неприкрытые
лбы и лица. Скадли, в свою очередь, держал связь уже через него. Конечно,
при двойной передаче многое искажалось, но общую картину все же можно было
оценить.
Малый может одолеть человека и сам: обессилить его внимание ложными
выпадами, многократно рассечь мышцы и сухожилия, выпустить кровь. Но он не
сумеет сделать этого в одну хватку - сразу и не дав крикнуть...
исчезнувшей высокогорной растительности. Впрочем, это не так важно -
запах-то свой они никуда не денут. Да и дорога им всего одна. А скоро в
ущелье упадет ночь, столь же непроницаемая для глаз, как гвардейский шлем
для мысли...
небольшой поляне в кольце ощетинившихся шипами кустов, довольно высоко на
склоне, вдали от ручья. Лошадей привязали к корявому деревцу посредине
поляны. Бедные: отдохнут, но не попасутся. Ничего, еще на сутки их хватит
(днем-таки удалось напоить), а там уже граница недалеко. Костер не
разжигали - опасно.
но плеть Начальника Разведки будила его. Сам старик словно только что
принял холодную ванну, а не скакал весь день, закинув лодыжки к
подвязанному конскому хвосту.
встал, похлопал своего жеребца по морде, успокаивая. Где там - от страха
тот готов был спрятаться ему в сапог.
спиной.
в крайнем случае - он.
готовность, а все ту же тоску. Тоску и боль.
незванная мысль.)
обиды ввязался в спор:
и выросшие в провинции Нико (когда это была еще провинция), подразделялись
на две примерно равные по численности категории. Одни из них, сполна испив
вина изгнания, бились за возврат к родным очагам яростно и беспощадно, и
им здесь не было цены. Из них, и только из них, формировался состав
лазутчиков: все они знали местные условия, многие - язык, да и внешность
кое у кого была подходящая (в мирное время на "черненьких" косились, но
тем больше усердия они проявляли сейчас). А другие... Ну, вот он стоит -
другой. Гнида. Здоровая белобрысая гнида, как назло, внешне - будто копия
с барельефа богов-основателей Лара.
сзади что-то звякнуло - клинок о ножны? И снова он останавливающе махнул
рукой.
здесь у меня были друзья. И первым языком для меня был "общий" -
колониальная мешалка. Я даже начал было ходить в Школу Собаководства, так
что повернись все иначе...
Корнев Павел
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Русанов Владислав
Никитин Юрий