поляна. Когда человек поглощен своими мыслями, мир вокруг исчезает.
Наверно, он и сейчас бы ее не заметил, если бы его не окликнули.
возле просеки, мелькнули люди и бутылки - Саша не позволил себе обернуться
и увидел местную молодежь только краем глаза. Он прибавил шаг, уверенный,
что за ним не погонятся, но все-таки неприятно взволнованный.
зигзаг, которого он не помнил. Нет, вроде по той: вот длинная трещина на
асфальте, напоминающая латинскую дубль-вэ, - что-то похожее уже было.
занять, Саша стал обдумывать способы проникновения в клуб после начала
сеанса, начиная от озабоченного возвращения за забытой на сиденье кепкой
("знаете, такая красная, с длинным козырьком", - в честь любимой книги) и
кончая спуском вниз через широкую трубу на крыше, если она, конечно, есть.
когда все вокруг уже было синим и на небе прорезались первые звезды. Ясно
это стало, когда у дороги появилась высокая стальная мачта, поддерживающая
три толстых провода, и послышался тихий электрический треск: по дороге от
Конькова таких мачт не было точно. Уже все поняв, Саша по инерции дошел до
мачты и в упор уставился на жестяную табличку с любовно прорисованным
черепом и угрожающей надписью. Потом оглянулся и поразился: неужели он
только что прошел через этот черный и страшный лес? Идти назад, чтобы
повернуть в нужном направлении, означало снова встретиться с ребятами,
сидящими у дороги, - узнать, в какое состояние они пришли под действием
портвейна и сумрака, было, конечно, интересно, но не настолько, чтобы
рисковать из-за этого жизнью. Идти вперед значило идти неизвестно куда, но
все-таки: если идет дорога по лесу, должна же она куда-то вести? Саша
задумался.
нормальные люди, вырабатывают днем электричество, а вечером смотрят с его
помощью телевизор. Если уж ночевать в глухом лесу, думал Саша, то лучше
всего под электрической мачтой - тогда это будет чем-то похоже на ночлег в
парадном, а это вещь испытанная и совершенно безопасная.
слышен, а потом вырос до невообразимых пределов, и только тогда Саша
понял, что это самолет. Он облегченно поднял голову, и скоро вверху
появились разноцветные точки, собранные в треугольник; пока самолет был
виден, стоять на темной лесной дороге было даже уютно, а когда он скрылся,
Саша уже знал, что пойдет вперед. (Он вдруг вспомнил, как очень давно -
может, лет десять-пятнадцать назад, - он так же поднимал голову и глядел
на ночные бортовые огни, а потом, став старше, иногда воображал себя
парашютистом, сброшенным с только что пролетевшего сквозь летнюю ночь
самолета, и эта мысль сильно помогала.) Он пошел вперед по дороге, глядя
прямо перед собой на выщербленный асфальт, постепенно становящийся самой
светлой частью окружающего.
идти не боясь споткнуться. Отчего-то - наверно, по городской привычке, - у
Саши существовала уверенность, что дорога освещена редкими фонарями. Когда
он попытался найти такой фонарь, он опомнился - никаких фонарей, конечно,
не было вокруг: светила луна, и Саша, задрав голову, увидел ее четкий
белый серп. Поглядев немного на небо, он с удивлением отметил, что звезды
разноцветные - раньше он никогда этого не замечал или просто давно про это
забыл.
темнее уже не будет. Стальная мачта осталась далеко позади, и теперь о
существовании людей свидетельствовал только асфальт под ногами. Когда
стало прохладно, Саша вынул из рюкзака куртку, одел ее и застегнул на все
молнии: так он чувствовал себя в большей готовности ко всяким ночным
неожиданностям. Заодно он съел два мятых плавленых сырка "Дружба" - фольга
с этим словом, слабо блеснувшая в лунном свете, почему-то напомнила о
вымпелах, которые человечество родины постоянно запускает в космос.
моторов. Прошел примерно час с тех пор, как он миновал мачту. Машины, шум
которых он слышал, проезжали где-то далеко - наверно, по другим дорогам.
Та дорога, по которой он шел, пока не обрадовала его ничем особенным -
один раз, правда, она вышла из леса, сделала метров пятьсот по полю, но
сразу же нырнула в другой лес, где деревья были старше и выше, - и
сузилась: теперь идти было темнее, потому что полоса неба над головой тоже
стала у{же. Саше начинало казаться, что он погружается все глубже и глубже
в какую-то пропасть, и дорога, по которой он идет, не выведет его никуда,
а наоборот, заведет в глухую чащу и кончится в царстве зла, посреди
огромных живых дубов, шевелящих рукообразными ветвями, - как в детских
фильмах ужасов, где в конце концов побеждает такое добро, что становится
жалко поверженных бабу-ягу и кащея, жалко за неспособность найти место в
жизни и постоянно выдающую их интеллигентность.
подумал, что навстречу наконец выедет машина и подбросит его куда-нибудь,
где над головой будет электрическая лампа, по бокам - стены и можно будет
спокойно заснуть. Некоторое время гудение приближалось, а потом вдруг
стихло - машина остановилась. Саша почти побежал вперед, дожидаясь, когда
она опять тронется ему навстречу, - но когда он опять услышал гудение
мотора, оно донеслось издалека - как будто машина, приближавшаяся к нему,
вдруг беззвучно перепрыгнула на километр назад и теперь повторяла уже
пройденный путь.
сторону. Правда, непонятно было, куда делась первая, но это было неважно -
лишь бы какая-нибудь все-таки появилась из тьмы. В лесу трудно точно
определить расстояние до источника звука - когда вторая машина тоже
остановилась, Саше показалось, что она не доехала до него каких-нибудь сто
метров; света фар не было видно, но это легко объяснялось тем, что впереди
был поворот.
непонятно. Одна за другой две машины вдруг остановились посреди ночного
леса. Саша вспомнил, что и раньше, когда он слышал отдаленный гул моторов,
этот гул некоторое время приближался, нарастал, а потом обрывался. Но
сейчас это показалось очень странным: две машины одна за другой
остановились или были остановлены - как будто ухнули в какую-то глубокую
яму посреди дороги.
случай подошел к обочине, чтобы можно было быстрей нырнуть в лес, если
потребуют обстоятельства, и крадущейся походкой двинулся вперед,
внимательно вглядываясь в темноту. Как только он изменил способ своего
перемещения - а до этого он шел по самой середине дороги, громко шаркая
китайской резиной об остатки асфальта, - так сразу же исчезла большая
часть страха, и он подумал, что если и не сядет сейчас в машину, то дальше
пойдет именно таким образом.
слабый красноватый отблеск, и одновременно до него донеслись голоса и
смех. Потом еще одна машина подъехала и затормозила где-то совсем рядом -
на этот раз он услышал даже хлопанье дверей. Судя по тому, что впереди
смеялись, там не происходило ничего особо страшного. Или как раз наоборот,
подумал он вдруг.
дороге. Саша вошел в лес и, ощупывая темноту перед собой руками, медленно
пошел вперед. Наконец он оказался на таком месте, откуда было видно
происходящее за поворотом. Спрятавшись за деревом, он подождал, пока глаза
привыкнут к новому уровню темноты, осторожно выглянул - и чуть не
засмеялся, настолько обычность открывшейся картины не соответствовала
напряжению его страха.
штук шесть машин - "волги", "лады" и даже одна иностранная, - а освещалось
все огромным костром в центре поляны, вокруг которого стояли люди разного
возраста и по-разному одетые, некоторые с бутербродами и бутылками в
руках. Они переговаривались, смеялись и вели себя именно так, как любая
большая компания вокруг ночного костра, - им не хватало только магнитофона
с севшими батарейками, натужно борющегося с тишиной.
машине, открыл дверь, сунул внутрь руку, и заиграла довольно громкая
музыка, правда, неподходящая для пикника: будто выли в отдалении хриплые
мрачные трубы и гудел ветер между голых осенних стволов.
наоборот, когда включивший музыку вернулся к остальным, его несколько раз
одобрительно хлопнули по плечу. Приглядевшись получше, Саша стал замечать
в происходящем некоторые странности - причем странности, как бы
подчеркнутые несуразностью музыки.
возраста. Были девушки. Но вот чуть сбоку от высокого пня почему-то стоял
пожилой милиционер, а говорил с ним - мужчина в пиджаке и галстуке. У
костра в одиночестве стоял военный - кажется, полковник; его обходили
стороной, а он иногда поднимал руки к луне. И еще несколько человек были в
костюмах с галстуками - будто приехали не в лес, а на работу.
он стоял, подошел человек в просторной черной куртке, с ремешком,
перехватывающим волосы на лбу. Еще одно лицо, слегка искаженное прыгающими
отблесками костра, повернулось в сашину сторону... Нет, никто не заметил.
что все это можно довольно просто объяснить: сидели, наверно, на
каком-нибудь приеме, а потом рванули в лес... Милиционер - для охраны...
Шилова Юлия
Панов Вадим
Акунин Борис
Свержин Владимир
Афанасьев Роман