предотвратить, если засыпать в самом начале беседы. Однажды они с отцом
долго обсуждали положение в стране - во время разговора Никита ерзал на
стуле и вздрагивал, потому что ухмыляющийся Сенкевич, привязав его к мачте
папирусной лодки, что-то говорил на ухо худому и злому Туру Хейердалу;
лодка затерялась где-то в Атлантике, и Хейердал с Сенкевичем, не
скрываясь, ходили в черных масонских шапочках.
тумбочку для морской капусты, - только непонятно, кто тебе эту чушь наплел
насчет шапочек. У них фартуки, длинные такие, - отец показал руками.
пытался приспособить себя Никита, трудности существовали только до того
момента, когда он засыпал, а потом, без всякого участия со своей стороны,
он делал все необходимое, да так хорошо, что, проснувшись, удивлялся. Это
относилось не только к институту, но и к свободным часам, бывшим до этого
довольно мучительными из-за своей бессмысленной протяженности. Во сне
Никита проглотил многие из книг, никак не поддававшихся до этого
расшифровке, и даже научился читать газеты, чем окончательно успокоил
родителей, нередко до этого с горечью шептавшихся по его поводу.
любившая торжественные обороты. Обычно эта фраза произносилась на кухне,
во время приготовления борща. В кастрюлю упадала свекла, и Никите начинало
сниться что-то из Мелвилла. В открытое окно влетал запах жареной морской
капусты и коровье мычание валторн; музыка стихала, и радиоголос говорил:
мастеров искусств, являющийся как бы заключительным аккордом в
торжественной симфонии, посвященной трехсотлетию первой русской балалайки!
родителей была любимая семейная передача - "Камера смотрит в мир". Отец
по-домашнему выходил к ней в своей полосатой серой пижаме и сворачивался в
кресле; из кухни с тарелкой в руке подтягивалась мать, и они часами
завороженно поворачивали полуприкрытые глаза за плывущими по экрану
пейзажами.
молоком, - говорил телевизор, - если вы хотите насладиться шумом прибоя,
теплым золотым песком и нежными лучами солнца, то...
Сингапуре...
преломленное мутной призмой сна название передачи, и содержание сновидения
задавалось экраном. Так, во время программы "Наш сад" Никите несколько раз
привиделся основатель полового извращения; на французском маркизе был
клюквенный стрелецкий кафтан с золотыми галунами, и он звал с собой в
какое-то женское общежитие. А иногда все смешивалось в полную неразбериху,
и архимандрит Юлиан, непременный участник любого уважающего себя "круглого
стола", выглядывал из длинного ЗИЛа с мигалкой и говорил:
одиноко стояла красная точка Антареса из передачи об Иване Бунине.
Кто-нибудь из родителей переключал программу, Никита чуть приоткрывал
глаза и видел на экране майора в голубом берете, стоящего в жарком горном
ущелье. "Смерть? - улыбался майор. - Она страшна только сначала, в первые
дни. По сути, служба здесь стала для нас хорошей школой - мы учили духов,
духи учили нас..."
одеялом на кровати. Утром услышав шаги в коридоре или звон будильника, он
осторожно приоткрывал глаза, некоторое время привыкал к тревожному
утреннему свету, вставал и шел в ванную, где в его голову обычно приходили
разные мысли и ночной сон уступал место первому из дневных.
зубной щеткой. Ведь я даже не знаю, что снится моим родителям, или
прохожим на улицах, или дедушке Максиму. Хоть бы с кем поговорить."
обсуждения. Ведь даже самые бесстыдные из книг, какие прочел Никита, ни
словом об этом не упоминали; точно так же никто при нем не говорил об этом
вслух. Никита догадывался, в чем дело, - это была не просто одна из
недомолвок, а своеобразный шарнир, на котором поворачивались жизни людей,
и если кто-то даже и кричал, что надо говорить всю, как есть правду, то он
делал это не потому, что очень уж ненавидел недомолвки, а потому, что к
этому его вынуждала главная недомолвка существования. Однажды, стоя в
медленной очереди за морской капустой, заполнившей пол-универсама, Никита
увидел даже особый сон на эту тему.
украшен лепными виноградными кистями и курносыми женскими профилями, а по
полу шла красная ковровая дорожка. Никита пошел по коридору, несколько раз
повернул и вдруг оказался в коротком аппендиксе, кончающемся закрашенным
окном; одна из дверей короткого коридорного тупика открылась, оттуда
выглянул пухлый мужчина в темном костюме и, сделав счастливые глаза,
поманил Никиту рукой. Никита вошел.
десять-пятнадцать, все в костюмах, с галстуками, и все довольно похожие
друг на друга - лысоватые, пожилые, с тенью одной какой-то невыразимой
думы на лицах. Один из них громко говорил, и на Никиту не обратили
внимания.
выступающий, - надо сказать всю правду. Люди устали.
и заговорили все сразу - началась неразбериха, шум, пока тот, кто говорил
в самом начале, не хлопнул изо всех сил по столу папкой с надписью "ВРПО
"Дальрыба" (надпись, как сообразил Никита, была на самом деле вовсе не на
папке, а на банке морской капусты). Удар пришелся всей плоскостью, и звук
вышел тихим, но очень долгим и увесистым, похожим на звон колокола с
глушителем. Все стихло.
из всего этого выйдет. Попробуем составить подкомиссию, скажем, в составе
трех человек.
свои пять банок. Девушка сунула деньги в карман, издала ртом звук, похожий
на трещащее жужжание кассового аппарата, но на Никиту даже не поглядела.
теперь к дверям универсама, - затем, что мы сами сначала попробуем сказать
всю-всю правду друг другу.
оратор и двое мужчин в синих тройках и роговых очках, похожие, как родные
братья - даже перхоти у обоих было больше на левом плече. (Разумеется,
Никита отлично знал, что и перхоть на плечах, и простонародный выговор
некоторых слов не настоящие и являются просто проявлениями принятой в этих
кругах эстетики совещаний). Все остальные вышли в коридор, где светило
солнце, дул ветер и гудели машины, и пока Никита спускался в подземный
переход, дверь в комнату заперли, а чтоб никто не подглядывал, замочную
скважину замазали икрой с бутерброда.
"Табак" и дошел уже до огромной матерной надписи на стене панельного
Дворца бракосочетаний - это значило, что до дома еще пять минут ходьбы -
когда из комнаты, откуда все это время доносились тихие неразборчивые
голоса, вдруг послышалось какое-то бульканье и треск, вслед за чем
наступила полная тишина. Вся правда, видимо, была сказана, и кто-то
постучал в дверь.
и какой-то загорелый, европейского вида мужчина по ошибке переглянулся с
Никитой, но сразу же отвел глаза и раздраженно что-то пробормотал.
входил в свой подъезд, после чего он вместе с ломавшими дверь очутился в
совершенно пустой комнате, на полу которой расползалась большая лужа.
Никита сперва решил, что это та же лужа, что и на полу лифта, но,
сравнивая их контуры, убедился, что это не так. Несмотря на то, что
длинные языки лужи еще ползли к стенам, ни под столом, ни за шторами
никого не было, а на стульях горбились и обвисали три пустых, обгорелых
изнутри костюма. Возле ножки одного из стульев блестели треснутые роговые
очки.
карман за булавкой. Как назло, ее там не было. Войдя в свою квартиру,
Никита швырнул на пол сумку с консервными банками, открыл шкаф и стал
шарить по карманам всех висящих там штанов. Тем временем все вышли из
комнаты в коридор и стали тревожно шептаться; опять загорелый тип чуть
было не шепнул что-то Никите, но вовремя остановился. Решили, что надо
срочно куда-то звонить, и загорелый, которому это было доверено, уже
двинулся к телефону, как вдруг все взорвались ликующими криками - впереди,
в коридоре, показались исчезнувшие трое. Они были в синих спортивных
трусах и кроссовках, румяные и бодрые, как из бани.
сна. - Это, конечно, шутка, но мы хотели показать некоторым нетерпеливым
товарищам...
требовалось, и что случилось дальше, осталось неизвестным.
Шилова Юлия
Корнев Павел
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Акунин Борис