закуски, и через несколько минут Чжану сам черт стал не брат.
другой запел приятным голосом:
больше. Они ловко жонглировали и кувыркались, а когда Чжан хлопал в
ладоши, читали свободолюбивые стихи и пели красивые песни про то, как
хорошо лежать ночью у костра и глядеть на звездное небо, про строгую
мужскую дружбу и красоту молоденьких певичек. Еще была там одна песня про
что-то непонятное, от чего у Чжана сжалось сердце.
плечо. Чжану стало стыдно, когда он увидел, в каком виде спал - тем более
что референты были свежими и умытыми.
на стуле висел серый пиджак с красным флажком на лацкане. Он стал
торопливо одеваться и как раз кончил завязывать галстук, когда в комнату
ввели невысокого человека в благородных сединах.
порядка в поднебесной - кадры; надежность колеса зависит от пустоты между
спицами, а кадры решают все. Сын Хлеба слышал о вас как о благородном и
просвещенном муже и хочет пожаловать вам высокую должность.
икоту.
в черную машину и поехали по улице, которая называлась "Большая Бронная".
И вот они оказались у дома вроде того, где Чжан провел ночь, только в
несколько раз больше. Вокруг дома был большой парк.
ним, слушая, как спешащий сзади референт играет на маленькой флейте в
форме авторучки.
про которых Чжану сказали, что все они на самом деле заколдованные воины
КГБ. За тополями и ивами прятались десантники, переодетые морской пехотой.
В кустах залегла морская пехота, переодетая десантниками. А у самого входа
в дом несколько старушек с лавки мужскими голосами велели им остановиться
и лечь на землю, сложив руки на затылке.
каким-то коридорам и лестницам, на которых играли веселые нарядные дети,
и, наконец, приблизились к высоким инкрустированным дверям, у которых на
часах стояли два космонавта с огнеметами.
дверь и сказал Чжану:
в просторной светлой комнате, окна которой были распахнуты в небо, а в
самом центре, за белым роялем [Редкий музыкальный инструмент, напоминающий
большие гусли. (Прим. перев.)], сидел Сын Хлеба, весь в хлебных колосьях и
золотых звездах. Сразу было видно, что это человек необыкновенный. Рядом с
ним стоял большой металлический шкаф, к которому он был присоединен
несколькими шлангами; в шкафу что-то тихонько булькало. Сын Хлеба глядел
на вошедших, но, казалось, не видел их; влетающий в окна ветер шевелил его
седые волосы.
рояля, милостиво улыбнулся, а потом сказал:
будет теперь очень важным чиновником. Потом состоялся обед. Так вкусно
Чжан никогда еще не ел. Вот только Сын Хлеба не положил себе в рот ни
кусочка. Вместо этого референты открыли в шкафу дверцу, бросили туда
несколько лопат икры и вылили бутылку пшеничного вина. Чжан никогда бы не
подумал, что такое бывает. После обеда они с Первым Заместителем
поблагодарили правителя СССР и вышли.
Чжана усадили в самом первом ряду. Концерт был величественным зрелищем.
Все номера удивляли количеством участников и слаженностью их действий.
Особенно Чжану понравился детский патриотический танец "Мой тяжелый
пулемет" и "Песня о триединой задаче" в исполнении Государственного хора.
Вот только при исполнении этой песни на солиста навели зеленый прожектор и
лицо у него стало совсем трупным; но Чжан не знал всех местных обычаев.
Поэтому он и не стал ни о чем спрашивать своих референтов.
народа. Референт объяснил, что все эти люди вышли проголосовать за Ивана
Семеновича Колбасного - то есть за него, Чжана. А в свежей газете Чжан
увидел свой портрет и биографию, где было сказано, что у него высшее
образование и раньше он находился на дипломатической работе.
качество", Чжан Седьмой стал важным чиновником в стране СССР.
его не спрашивал и ничего от него не хотел. Иногда только его призывали в
один из московских дворцов, где он молча сидел в президиуме во время
исполнения какой-нибудь песни или танца; сначала он очень смущался, что на
него глядит столько народа, а потом подсмотрел, как ведут себя другие, и
стал поступать так же - закрывать пол-лица ладонью и вдумчиво кивать в
самых неожиданных местах.
генеральные директоры, умелые в боевых искусствах. Сам Чжан стал
Победителем Социалистического Соревнования и Героем Социалистического
Труда. С утра они всей компанией напивались и шли в Большой театр
безобразничать с тамошними певичками и певцами - правда, если там гулял
кто-нибудь более важный, чем Чжан, им приходилось поворачивать. Тогда они
вваливались в какой-нибудь ресторан, и если простой народ или даже
служилые люди видели на дверях табличку "Спецобслуживание", они сразу
понимали, что там веселится Чжан со своей компанией, и обходили это место
стороной.
чтобы не мешали простолюдины, сад оцепляли телохранители Чжана.
писем, жалуясь на несправедливость и прося помочь в самых разных делах.
Чжан иногда выдергивал из стопки какое-нибудь письмо наугад и помогал -
из-за этого о нем шла добрая слава.
выпивка, не все его особняки и любовницы, а здешний народ, трудящиеся. Они
были работящие и скромные, с пониманием, - Чжан мог, например, давить их,
сколько хотел, колесами своего огромного черного лимузина, и все, кому
случалось быть при этом на улице, отворачивались, зная, что это не их
дело, а для них главное - не опоздать на работу. А уж беззаветные были -
прямо как муравьи. Чжан даже написал в главную газету статью: "С этим
народом можно делать что угодно", и ее напечатали, чуть изменив заголовок:
"С таким народом можно творить великие дела". Примерно это Чжан и хотел
сказать.
бубнил, только Чжан не понимал ни слова. В шкафу что-то булькало и урчало,
и Сын Хлеба с каждым днем выглядел все хуже. Чжану было очень его жаль, но
помочь ему он никак не мог.
весть о смерти Сына Хлеба. Чжан перепугался и подумал, что его теперь
непременно схватят. Он хотел уже было удавиться, но слуги уговорили его
повременить. И правда, ничего страшного не случилось - наоборот, ему дали
еще одну должность: теперь он возглавил всю рыбную ловлю в стране.
Нескольких друзей Чжана арестовали, и установилось новое правление, под
девизом "Обновление истоков". В эти дни Чжан так перенервничал, что
начисто забыл, откуда он родом, и сам стал верить, что находился раньше на
дипломатической работе, а не пьянствовал дни и ночи напролет в маленькой
глухой деревушке.
наместником Москвы. А в третьем году правления под девизом "Сияние истины"
он женился, взяв за себя красавицу-дочь несметно богатого академика: была
она изящной, как куколка, прочла много книг и знала танцы и музыку. Вскоре
она родила ему двух сыновей.
Постепенно вокруг него сплотилось много преданных чиновников и военных, и
они стали тихонько поговаривать, что Чжану пора взять власть в свои руки.
И вот однажды утром свершилось.
было сидеть за ним и наигрывать какую-нибудь несложную мелодию. Считалось,
что при этом он задает исходную гармонию, в соответствии с которой
строится все остальное управление страной. Правители, понял Чжан,
различались между собой тем, какие мелодии они знали. Сам он хорошо помнил
только "Собачий вальс" и большей частью наигрывал именно его. Однажды он
попробовал сыграть "Лунную сонату", но несколько раз ошибся, и на
следующий день на Крайнем севере началось восстание племен, а на юге
произошло землетрясение, при котором, слава Богу, никто не погиб. Зато с
восстанием пришлось повозиться: мятежники под черными энаменами с желтым
кругом посередине пять дней сражались с ударной десантной дивизией "Братья
Роллинс Джеймс
Мацумото Сэйте
Мурич Виктор
Шидловский Дмитрий
Березин Федор
Никитин Юрий