квартире.
мы пошли вниз по бульвару. За то время, пока мы не виделись, фон Эрнен
отпустил бородку, которая сделала его лицо похожим на проросшую луковицу;
его щеки обветрились и налились румянцем, словно несколько зим подряд он с
большой пользой для здоровья катался на коньках.
я встречал его в петербургских литературных салонах - он писал стихи,
напоминавшие не то предавшегося содомии Некрасова, не то поверившего
Марксу Надсона. Меня немного раздражала его манера нюхать на людях кокаин
и постоянно намекать на свои связи в социал-демократических кругах.
Впрочем, последнее, судя по его нынешнему виду, было правдой. Было
поучительно видеть на человеке, который горазд был в свое время поговорить
о мистическом смысле Святой Троицы, явные знаки принадлежности к воинству
тьмы - но, разумеется, в такой перемене не было ничего неожиданного.
Многие декаденты вроде Маяковского, учуяв явно адский характер новой
власти, поспешили предложить ей свои услуги. Я, кстати, думаю, что ими
двигал не сознательный сатанизм - для этого они были слишком инфантильны,
- а эстетический инстинкт: красная пентаграмма великолепно дополняет
желтую кофту.
доходного дома прямо напротив гостиницы "Палас" - у дверей гостиницы
стояли два пулемета, курили матросы и трепалась на ветру красная мулета на
длинной палке. Фон Эрнен дернул меня за рукав.
автомобиль с открытым передним сиденьем и кургузой кабинкой для
пассажиров. На переднее сиденье намело изрядно снега.
темной лестнице, с которой еще не успели ободрать ковровую дорожку.
слишком. Одно, другое, третье - и все время стараешься успеть. Сначала
там, потом здесь. Кто-то же должен все это делать.
дальше.
отчетливо выделялся светлый прямоугольник от сорванной таблички. Дверь
открылась, мы вошли в темную прихожую, и на стене немедленно задребезжал
телефон. Фон Эрнен снял трубку.
помню... нет, не присылайте... Товарищ Бабаясин, да не могу я, ведь смешно
будет... Только представить - с матросами, это же позор... Что? Приказу
подчиняюсь, но заявляю решительный протест... Что?
давно запрещено - видимо, в этой квартире сохранились подшивки. Видны были
и другие следы прежней жизни - на стене висел прелестный турецкий ковер, а
под ним стоял секретер в разноцветных эмалевых ромбах - при взгляде на
него я сразу понял, что тут жила благополучная кадетская семья. У стены
напротив помещалось большое зеркало. Рядом висело распятие в стиле модерн,
и на секунду я задумался о характере религиозного чувства, которое могло
бы ему соответствовать. Значительную часть пространства занимала огромная
кровать под желтым балдахином. То, что стояло на круглом столе в центре
комнаты, показалось мне - возможно, из-за соседства с распятием -
натюрмортом с мотивами эзотерического христианства: литровка водки,
жестяная банка от халвы в форме сердца, ведущая в пустоту лесенка из
лежащих друг на друге трех кусков черного хлеба, три граненых стакана и
крестообразный консервный нож.
подумать о контрабанде; пахло в комнате кисло, портянками и перегаром, и
еще было много пустых бутылок. Я сел за стол.
в подчеркнуто солдатской гимнастерке.
телефону.
о чем говорят значительно реже, это о том, что в этом театре каждый день
идет новая пьеса. Так вот теперь, Петя, я такое ставлю, такое...
монетами в невидимом мешке.
сравнение, раньше кто угодно мог швырнуть из зала на сцену тухлое яйцо, а
сейчас со сцены каждый день палят из нагана, а могут и бомбу кинуть. Вот и
подумай - кем сейчас лучше быть? Актером или зрителем?
слишком уж начинается с вешалки. Ею же он, я полагаю, и кончается. А
будущее, - я ткнул пальцем вверх, - все равно за кинематографом.
театров? Мадам Малиновская. Вы ведь знакомы?
тут шутим, шутим, а я ведь вижу, что ты не в порядке. Что у тебя
стряслось? Мы с тобой, конечно, старые друзья, но даже несмотря на это я
мог бы помочь.
литературным работником, а остальным и представляться было не надо.
Поговорили со мной минут сорок, работник этот в основном, а потом говорят
- интересная у нас беседа, но продолжить ее придется в другом месте. Мне в
это другое место идти не хотелось, потому что возвращаются оттуда, как ты
знаешь, довольно редко...
убежал от них. Знаешь, как в детстве от дворника.
от политики далекий. Натворил что-нибудь?
напечатал - с их точки зрения, в какой-то не такой газете - так вот там
рифма была, которая им не понравилась. "Броневик" - "лишь на миг". Ты себе
можешь это представить?
размывает стену настоящего, и на ней появляются все новые и новые узоры,
часть которых мы называем прошлым. Память уверяет нас, что вчерашний день
действительно был, но как знать, не появилась ли вся эта память с первым
утренним лучом?
- никакой политики там не было. То есть мне так казалось. А им показалось
иначе, они мне это объяснили. Самое страшное, что после беседы с их
консультантом я действительно понял его логику, понял так глубоко, что...
Это было до того страшно, что, когда меня вывели на улицу, я побежал - не
столько даже от них, сколько от этого понимания...
идиоты. Но ты и сам хорош. Это ты из-за этого в Москву приехал?
понимаешь, что я стрелял в сотканный собственным страхом призрак, но ведь
на Гороховой этого не объяснить. То есть я даже допускаю, что я смог бы
это объяснить, но они бы обязательно спросили: а почему, собственно, вы по
призракам стреляете? Вам что, не нравятся призраки, которые бродят по