read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Отчего же?
- Так. Странно.
- Откуда и куда? - бодро спросил он.
- Из Питера, - ответил я. - А вот куда - это я хотел бы узнать сам.
- Тогда ко мне, - сказал фон Эрнен, - я тут рядом, один во всей
квартире.
Глядя друг на друга, улыбаясь и обмениваясь бессмысленными словами,
мы пошли вниз по бульвару. За то время, пока мы не виделись, фон Эрнен
отпустил бородку, которая сделала его лицо похожим на проросшую луковицу;
его щеки обветрились и налились румянцем, словно несколько зим подряд он с
большой пользой для здоровья катался на коньках.
Мы учились в одной гимназии, но после этого виделись редко. Пару раз
я встречал его в петербургских литературных салонах - он писал стихи,
напоминавшие не то предавшегося содомии Некрасова, не то поверившего
Марксу Надсона. Меня немного раздражала его манера нюхать на людях кокаин
и постоянно намекать на свои связи в социал-демократических кругах.
Впрочем, последнее, судя по его нынешнему виду, было правдой. Было
поучительно видеть на человеке, который горазд был в свое время поговорить
о мистическом смысле Святой Троицы, явные знаки принадлежности к воинству
тьмы - но, разумеется, в такой перемене не было ничего неожиданного.
Многие декаденты вроде Маяковского, учуяв явно адский характер новой
власти, поспешили предложить ей свои услуги. Я, кстати, думаю, что ими
двигал не сознательный сатанизм - для этого они были слишком инфантильны,
- а эстетический инстинкт: красная пентаграмма великолепно дополняет
желтую кофту.
- Как дела в Питере? - спросил фон Эрнен.
- А то сам не знаешь, - сказал я.
- Верно, - поскучнев, согласился фон Эрнен. - Знаю.
Мы свернули с бульвара, перешли мостовую и оказались у семиэтажного
доходного дома прямо напротив гостиницы "Палас" - у дверей гостиницы
стояли два пулемета, курили матросы и трепалась на ветру красная мулета на
длинной палке. Фон Эрнен дернул меня за рукав.
- Глянь-ка, - сказал он.
Я повернул голову. На мостовой напротив подъезда стоял длинный черный
автомобиль с открытым передним сиденьем и кургузой кабинкой для
пассажиров. На переднее сиденье намело изрядно снега.
- Что? - спросил я.
- Мой, - сказал фон Эрнен. - Служебный.
- А, - сказал я. - Поздравляю.
Мы вошли в подъезд. Лифт не работал, и нам пришлось подниматься по
темной лестнице, с которой еще не успели ободрать ковровую дорожку.
- Чем ты занимаешься? - спросил я.
- О, - сказал фон Эрнен, - так сразу не объяснишь. Работы много, даже
слишком. Одно, другое, третье - и все время стараешься успеть. Сначала
там, потом здесь. Кто-то же должен все это делать.
- По культурной части, что ли?
Он как-то неопределенно наклонил голову вбок. Я не стал расспрашивать
дальше.
Поднявшись на пятый этаж, мы подошли к высокой двери, на которой
отчетливо выделялся светлый прямоугольник от сорванной таблички. Дверь
открылась, мы вошли в темную прихожую, и на стене немедленно задребезжал
телефон. Фон Эрнен снял трубку.
- Да, товарищ Бабаясин, - заорал он в эбонитовую чашку. - Да,
помню... нет, не присылайте... Товарищ Бабаясин, да не могу я, ведь смешно
будет... Только представить - с матросами, это же позор... Что? Приказу
подчиняюсь, но заявляю решительный протест... Что?
Он покосился на меня, и, не желая смущать его, я прошел в гостиную.
Пол там был застелен газетами, причем большинство из них было уже
давно запрещено - видимо, в этой квартире сохранились подшивки. Видны были
и другие следы прежней жизни - на стене висел прелестный турецкий ковер, а
под ним стоял секретер в разноцветных эмалевых ромбах - при взгляде на
него я сразу понял, что тут жила благополучная кадетская семья. У стены
напротив помещалось большое зеркало. Рядом висело распятие в стиле модерн,
и на секунду я задумался о характере религиозного чувства, которое могло
бы ему соответствовать. Значительную часть пространства занимала огромная
кровать под желтым балдахином. То, что стояло на круглом столе в центре
комнаты, показалось мне - возможно, из-за соседства с распятием -
натюрмортом с мотивами эзотерического христианства: литровка водки,
жестяная банка от халвы в форме сердца, ведущая в пустоту лесенка из
лежащих друг на друге трех кусков черного хлеба, три граненых стакана и
крестообразный консервный нож.
Возле зеркала на полу валялись тюки, вид которых заставил меня
подумать о контрабанде; пахло в комнате кисло, портянками и перегаром, и
еще было много пустых бутылок. Я сел за стол.
Вскоре скрипнула дверь, и вошел фон Эрнен. Он снял кожанку, оставшись
в подчеркнуто солдатской гимнастерке.
- Черт знает что поручают, - сказал он, садясь, - вот из ЧК звонили.
- Ты и у них работаешь?
- Избегаю как могу.
- Да как ты вообще попал в эту компанию?
Фон Эрнен широко улыбнулся.
- Вот уж что легче легкого. Пять минут поговорил с Горьким по
телефону.
- И что, сразу дали маузер и авто?
- Послушай, - сказал он, - жизнь - это театр. Факт известный. Но вот
о чем говорят значительно реже, это о том, что в этом театре каждый день
идет новая пьеса. Так вот теперь, Петя, я такое ставлю, такое...
Он поднял руки над головой и потряс ими в воздухе, словно звеня
монетами в невидимом мешке.
- Дело даже не в самой пьесе, - сказал он. - Если продолжить это
сравнение, раньше кто угодно мог швырнуть из зала на сцену тухлое яйцо, а
сейчас со сцены каждый день палят из нагана, а могут и бомбу кинуть. Вот и
подумай - кем сейчас лучше быть? Актером или зрителем?
Это был серьезный вопрос.
- Как бы тебе ответить, - сказал я задумчиво. - Этот твой театр
слишком уж начинается с вешалки. Ею же он, я полагаю, и кончается. А
будущее, - я ткнул пальцем вверх, - все равно за кинематографом.
Фон Эрнен хихикнул и качнул головой.
- Но ты все же подумай над моими словами, - сказал он.
- Обещаю, - ответил я.
Он налил себе водки и выпил.
- Ух, - сказал он. - Насчет театра. Ты знаешь, кто сейчас комиссар
театров? Мадам Малиновская. Вы ведь знакомы?
- Не помню. Какая еще к черту мадам Малиновская.
Фон Эрнен вздохнул. Встав, он молча прошелся по комнате.
- Петя, - сказал он, садясь напротив и заглядывая мне в глаза, - мы
тут шутим, шутим, а я ведь вижу, что ты не в порядке. Что у тебя
стряслось? Мы с тобой, конечно, старые друзья, но даже несмотря на это я
мог бы помочь.
Я решился.
- Признаюсь тебе честно. Ко мне в Петербурге три дня назад приходили.
- Откуда?
- Из твоего театра.
- Как так? - подняв брови, спросил он.
- А очень просто. Пришли трое с Гороховой, один представился каким-то
литературным работником, а остальным и представляться было не надо.
Поговорили со мной минут сорок, работник этот в основном, а потом говорят
- интересная у нас беседа, но продолжить ее придется в другом месте. Мне в
это другое место идти не хотелось, потому что возвращаются оттуда, как ты
знаешь, довольно редко...
- Но ты же вернулся, - перебил фон Эрнен.
- Я не вернулся, - сказал я, - я туда попросту не пошел. Я, Гриша,
убежал от них. Знаешь, как в детстве от дворника.
- Но почему они к тебе пришли? - спросил фон Эрнен. - Ты же человек
от политики далекий. Натворил что-нибудь?
- Да ничего я не натворил. Смешно рассказывать. Я одно стихотворение
напечатал - с их точки зрения, в какой-то не такой газете - так вот там
рифма была, которая им не понравилась. "Броневик" - "лишь на миг". Ты себе
можешь это представить?
- А о чем было стихотворение?
- О, совершенно абстрактное. Там было о потоке времени, который
размывает стену настоящего, и на ней появляются все новые и новые узоры,
часть которых мы называем прошлым. Память уверяет нас, что вчерашний день
действительно был, но как знать, не появилась ли вся эта память с первым
утренним лучом?
- Не вполне понимаю, - сказал фон Эрнен.
- Я тоже, - сказал я, - не в этом дело. Главное, что я хочу сказать,
- никакой политики там не было. То есть мне так казалось. А им показалось
иначе, они мне это объяснили. Самое страшное, что после беседы с их
консультантом я действительно понял его логику, понял так глубоко, что...
Это было до того страшно, что, когда меня вывели на улицу, я побежал - не
столько даже от них, сколько от этого понимания...
Фон Эрнен поморщился.
- Вся эта история - чушь собачья, - сказал он. - Они, конечно,
идиоты. Но ты и сам хорош. Это ты из-за этого в Москву приехал?
- Ну а что было делать? Я ведь, когда убегал, отстреливался. Ты-то
понимаешь, что я стрелял в сотканный собственным страхом призрак, но ведь
на Гороховой этого не объяснить. То есть я даже допускаю, что я смог бы
это объяснить, но они бы обязательно спросили: а почему, собственно, вы по
призракам стреляете? Вам что, не нравятся призраки, которые бродят по



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.