ядовитого тростника в топких болотах на берегу Южного Океана к востоку от
салладорской Стены; врагами роты, случалось, бывали и люди, и нелюди, как-то
раз они даже чуть было не взяли приступом тот самый Храм Мечей, о котором в
западных пределах ходило столько страшных россказней, - правда, в последнем
случае защитники Храма, не дожидаясь штурма, сами ворвались в лагерь
осаждающих и учинили там форменную резню.
два сталкивалась с враждебной магией - а нет лучшей школы для чародея, нежели
открытый бой. Ты или пре возможешь заклятье врага - или погибнешь.
смотрела на него со все большим и большим уважением. Ему несли найденные на
мертвых амулеты и обереги - разумеется, если они не представляли ценности для
нашедшего. Он и сам приноровился обирать тела - в первую очередь охотясь за
магическими артефактами, пусть даже самыми слабыми или непонятными.
Инквизиция. Надо было положить конец одной из богомерзких ересей, которой,
увы, предались и некоторые из прошедших обучение в Ордосе волшебников. На
подавление мятежа разящий кулак матери нашей, Вселенской Церкви Спасителя,
отправил своих лучших отцов-экзекуторов, в свою очередь владеющих великим
даром святого чародейства.
скованная железной дисциплиной рота раздавила наспех оборуженное крестьянское
ополчение, а маги-отступники не смогли помочь своим, будучи связаны по рукам
и ногам поединком с инквизиторами.
стороны доме, рядом с мертвым телом - меч наемника оборвал жизнь чародея,
волшебство не устояло перед простой сталью.
перетряхивали все уцелевшие строения, сносили в кучу зловещего вида книги в
черных кожаных переплетах; а потом предали их огню. Перед строем роты
прочитали строгий указ - всякие рукописания, найденные на поле боя альбо в
домах, сдать всенепременно отцам-экзекуторам под страхом казни на медленном
огне.
стояла сила - быть может, ничуть не меньшая, чем у магов прославленной
Академии Высокого Волшебства или загадочного Волшебного Двора. И все-таки
книгу он не отдал. И с трудом дождался ночи, чтобы начать читать - у костра,
завернувшись в видавшее виды походное одеяло.
и неуверенной попытки самоучек нащупать дорогу во Тьму. Он не знал, что в
лунном свете на желтых страницах из тонковыделанной человечьей кожи оживают
совсем другие письмена, нежели днем. Только много времени спустя он начал
догадываться, какой ценой оплачем каждый ее лист, каждая строчка. Да что там
строчка, каждая буква в книге, казалось, написана была чистой кровью, хотя
на самом деле это было, конечно, не так - кровь использовалась только для
главнейших схем к начертаний.
Блеклая луна услужливо светила сквозь желтоватые страницы, дрожали и
расплывались буквы, внезапно меняя очертания; четкий почерк, сделавший бы
честь начальнику Писцовой палаты имперского сената, сменялся каракулями,
чеканные буквы эбинского алфавита - рунами северных мореходов с Волчьих
островов, а порой и причудливыми эльфий-скими завитушками. Он то и дело
приходил в отчаяние, натыкаясь на совершенно непонятные фразы, обозначения
и схемы.
Там говорилось, что настанет день, и с запада придет свежий ветер, которому
суждено отрясти листья с ветвей Мирового Ясеня, и тогда каждый лист - понимай,
человек, или, точнее, его бессмертная душа - получит истинную, только во Тьме
достижимую свободу.
отступников отрывки из великих Анналов Тьмы.
видах нечисти, нежити и нелюди, приводились заклинания, обереги, но самое
главное - там имелись законы построения новых заклятий. Именно этот, наиболее
тщательно оберегаемый секрет Ордоса ренегаты-волшебники предали огласке - и
он попал в те руки, которых они ждали так долго и не дождались лишь совсем
чуть-чуть.
волшебник просто исчез со всем своим нехитрым скарбом.
человека.
даже на Утонувшем Крабе, едва вырвался оттуда и дал себе страшную клятву в
один прекрасный день вернуться и стереть этот проклятый остров с лица земли.
силам чародеев острова Запекшейся Крови, как он звался на исконном, древнем
языке его обитателей.
странно, указали дорогу.
учителя - его последняя надежда связана была именно с этим местом. Если его
не станут учить змееголовые - больше ему идти будет просто некуда.
уже не чувствовалось подозрительности.
словно в давным-давно забытом детстве. - Ты пойдешь за нами и будешь послушен.
Хотя нет, ты никогда не станешь послушным. Что ж, мы постараемся, чтобы ты
ненароком не стер наш замок с лица земли.
спирали, и казалось, будто ты - в раковине громадного моллюска. Здесь не
было привычных людям комнат, залов, коридоров и лестниц. Весь замок - система
вырастающих один из другого спиральных куполов, пологих пандусов, висячих
галерей. Здесь не принято было передвигаться на собственных ногах. Левитация,
сиречь парение, - вот единственный достойный мага способ передвижения,
говорили ему, земная плоть нечиста, она осквернена злобой и похотью, не
отринув мира, не позабыв обыденное, ты никогда не проникнешь в тайны
истинного волшебства, которое не смогли постичь даже чародеи Ордоса.
неизменно слышал в ответ:
останется либо ни одного человека, либо ни одного дуотта.
оружия. Пройдет еще много-много времени, и люди уйдут сами. Например,
истребив друг друга в бесчисленных битвах. Так что нам даже не придется никого
убивать. Наоборот, нам придется спасать - таких, как ты, потому что с уходом
людей не должна исчезнуть их магия.
да, настанет день, и твоя раса погибнет, а мы, выждав и затаившись на время,
как и встарь, вновь будем властвовать над Эвиалом. Казалось бы, он должен
возмутиться, если не броситься на обидчиков с кулаками, то по крайней мере
покинуть это место, добраться до людских пределов, поднять тревогу, объяснить,
насколько опасен этот медленно зреющий нарыв на теле Эвиала - однако он
по-прежнему оставался в Последнем Прибежище и ничего не предпринимал. Потому
что слишком уж захватывающие горизонты тайной магии открывались перед ним.
глазами видел в искрящемся кристалле приведшие к тому события, и кровь
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Андреев Николай
Корнев Павел