Альтамиры. Какой-то тип в плоском беретике и в темных очках неторопливо
пристраивался ко мне и мог ходить за мной часами. Мне, в общем, на это
было наплевать, он меня даже не раздражал, и все же весть о новом
перевороте я принял почему-то прежде всего через этого сотрудника
альтамирской полиции - ведь новый редким мог не только лишить его работы,
но и уничтожить.
неожиданно попал в лапы военного патруля.
запылились - и чувствовали себя хозяевами, ведь по ним никто не стрелял.
Мордастые, в серых рубашках и шортах, с автоматами на груди, в сандалиях
на тяжелой подошве, чуть ли не с подковами, в шлемах, низко надвинутых на
столь же низкие лбы, они выглядели значительно. Чувствовалось, что им
приятно ступать по пыльной мостовой, поводить сильными плечами, держать
руки на оружии; заметив меня, офицер, начальник патруля, очень
посерьезнел.
сбили на пыльную мостовую.
Альтамиры. Они улыбались, новая власть казалась им твердой. Им понравились
патрульные, так легко разделавшиеся с опустившимся интеллигентом. Они
ждали продолжения.
за столиками засмеялись. Многие из них уже находились под волшебным
действием обандо, а над террасой уже высветились первые звезды, воздух был
чист, новый режим, несомненно, опирался на крепких парней - почему бы и не
засмеяться.
плохо".
меня, узнав, что я обитаю в квартале Уно. Не такой богатый квартал как,
скажем, Икер, где всю жизнь прожил мой приятель Кристофер Колонд, но все
же. Я толкнулся в дверь, и ее открыла Маргет. Маленькая и темная,
постоянно загорелая и живая, с блестящими глазами - она всегда зажигала
меня. Как Солнце. Даже ее шепот действовал на меня, как чаша обандо.
избили меня. А только узнали мое имя. В конце концов, я сам виноват,
незачем было тянуть время, надо было отвечать сразу, тогда не вывалялся бы
в пыли.
неясную мне косметическую операцию. - Как странно, Кей... А вот новый
президент, говорят, никогда не устает. У него много помощников, но все
главные дела он все равно делает сам. Окно его кабинета не гаснет даже
ночами. Это уже проверено. Я сама ходила смотреть на его окно, -
полураздетая Маргет молитвенно сложила руки на груди. Я бы предпочел,
чтобы она их опустила. - Как ты думаешь, Кей, может новый президент
пользоваться какими-нибудь стимулирующими препаратами?
усталость.
жизнь, Кей, начинается новая. Наш новый президент обещает дать всем
работу.
Любопытно будет взглянуть на нового. Таких странных обещаний, по-моему,
еще никто не давал.
подарком. Но там было только два альтамирца - я и Кристофер Колонд, и мы
находили общий язык, несмотря на то, что Кристофер провел свое детство в
квартале несомненно более богатом, чем мой. Собственно, весь квартал Икер,
где жил Кристофер, принадлежал одной семье - Фершей-Колондов. Эта семья
дала Альтамире пять президентов, это же позволяло Кристоферу не ломать
голову над будущим, забыть о сложностях, о которых не всегда мог забыть я.
Впрочем, кое-что нас связывало. Кристофер мог, например, в самом разгаре
карточной игры бросить карты. "Я проиграл", - говорил он, и как-то само
собой считалось, что он прав. Если ты приходил занять у него денег, он мог
сказать: "У меня сейчас ничего нет, но ты можешь пойти к Тгхаме". Тгхама
был негр, то ли из Камеруна, то ли из Чада, и чаще всего сам занимал
деньги. "Уверен, Тгхама тебя выручит". И Тгхама выручал. Когда ты приходил
к нему, оказывалось, что он только что получил наследство. Никто не знал,
как это у Кристофера получается, все просто привыкли к этой его
особенности. И, наверное, только я мог бы что-то о ней сказать, ибо судьба
не обошла меня, как и Кристофера.
вновь входил в норму, хотя жизнь теряла цвета и вгоняла тебя в апатию.
Вовсе не просто так. Ведь стоило сделать усилие, и ты сразу видел всю свою
прошлую жизнь, что там с тобой случилось и что ты там натворил, столь же
ясно ты видел и будущее - все, что там с тобой случится и что ты там еще
натворишь. "Ма, - говорил я матери, будучи еще лицеистом. - Ты принесешь
мне миндальное пирожное?" - "Какое еще миндальное пирожное?" - бледнела
мама, а отец подозрительно посматривал на меня: "Кей, мы можем заказать
любые пирожные. Зачем утруждать маму?" - "Нет, - говорил я упрямо, - я
хочу попробовать то, которое господин Ахо Альпи приносит прямо в спальню"
- "Что такое? - бледнел отец, и усы его вздергивались, как живые. - Ты был
в спальне у господина Ахо Альпи?" - "Ну что ты, папа. Кто меня туда
пустит. Но ведь мама собирается там быть".
Одновременно жил как бы во всех временах сразу, я еще не умел точно
различать время, когда моя мать уже побывала в спальне господина Ахо
Альпи, и время, когда она еще только обдумывала такую возможность. Более
того, долгое время я считал, что многие люди чувствуют так же, как и я.
Только когда увидел наяву, к чему могут привести такие мои особенности, я
научился выделять момент настоящего. Научился, как все, жить всегда в
настоящем моменте, хотя и оставлял для себя небольшой зазор. Он давал мне
возможность в любой компании чувствовать себя свободно. Возможно, поэтому
меня и ценил сэр Чарльз Сноу, он любил свободных людей. Впрочем, такой же
эффект давала и чашка обандо, при этом я обходился без головной боли и
головокружения. Со временем я все реже и реже прибегал к своим странным
возможностям, а если честно, будущее всегда казалось мне столь же скучным,
как и прошедшее. Сегодня президент Ферш, завтра президент Фоблес,
послезавтра Бельцер, но ведь там, впереди, если смотреть внимательно,
опять Ферш, Фоблес, опять Бельцер... И все они походки друг на друга. Это,
последнее, я знал не понаслышке. Я, например, хорошо помнил президента
Къюби. Он был отчаянно усат и предельно решителен. При этом, говорят, он
был не худшим президентом, по крайней мере, именно при нем Кристофер
Колонд и я уехали в Лондон, и нам оплачивали дорогу и проживание. Потом
Къюби расстреляли как предателя революции, а его место занял некто Сесарио
Пинто. Он не имел веса среди военных, поэтому очень быстро попал в башни
Келлета. Потом был Ферш, затем Ферш-старший, которого застрелил племянник
Къюби - Санчес Карреро, но и ему не удалось долго поуправлять
Альтамирой... В сущности все они - были одинаковы. И этот новый президент,
который произвел такое впечатление на Маргет, тоже, наверное, какой-нибудь
Ферш.
зовут... Правда, красивое имя?
друг друга. Имя Кристофер, на мой взгляд, вполне звучало бы с фамилией
Колонд.
но его имя меня не интересовало. И то, что новый президент оказался
однофамильцем моего старого приятеля, ничуть меня не взволновало. Уютно
устроившись в кресле, я принял еще чашку обандо и с удовольствием косился
на Маргет, заканчивающую свой вечерний туалет.
Маргет. - Нас там было много. Мы стояли, затаив дыхание. Свет в его
кабинете не погас.
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Маккарти Кормак
Круз Андрей
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур