и уеду. Подальше от Города, от лже-Данильцына, даже от Роальда. И уж в
любом случае от Леры. "Тебя скоро убьют, - сказала Лера, забирая свои
вещи. - Сейчас каждое дерьмо таскает в карманах нож или пушку, а ты
работаешь именно среди дерьма. На помойке работаешь, на городской свалке.
Не хочу остаться вдовой человека, работавшего на помойке!"
даже привокзальные грузчики держали за грубого. - Работаешь ты в дерьме,
на помойке, потому и от оружия зря отказываешься. Лера права, однако, тебя
убьют. Зачем ей жить вдовой дурака?"
Роальда. Отказывался от оружия Шурик не просто так. Он знал себя.
Сострадание и ненависть - сильные штуки. Если не хватает сил на то и
другое, надо сознательно выбрать одно. Шурик не всегда доверял себе в
ярости. Боялся. Предпочитал пока обходиться без оружия. Его даже не
интересовало, где хранится его ПМ - не в шкафу же, занимающем самый
просторный угол частного сыскного бюро, основанного Роальдом? В этом шкафу
лежали бумаги и карты...
вешалка для верхней одежды, сейчас промокшие под утренним дождем плащ и
шляпа Роальда болтались на ней как повесившееся чучело, на широких
подоконниках валялись газеты, - тем не менее, когда Роальд находился в
бюро, комната не казалась неприбранной или запущенной. Роальд умел
заполнить комнату жизнью. Стулья, по дешевке купленные у разорившегося СП
"Альт", угрюмый кожаный диван времен хрущевской оттепели, длинные полки со
справочниками - был в этом некоторый шарм, бюро казалось консульством или
посольством, правда, консульством или посольством государства, воюющего со
всеми окружающими его странами и народами. Стоял в бюро и сейф -
примитивный стальной куб, не способный удержать не то что там ценностей,
но даже обыкновенных слухов. Впрочем, именно слухи трудней всего
удержать... Все документы, связанные с делами возглавляемого им бюро,
Роальд предпочитал хранить в своей голове; по крайней мере, многие так
думали. Даже Шурик не подозревал о существовании мощного компьютера,
установленного в квартире Роальда. Кстати, у Роальда Шурик никогда не
бывал. Если Роальда шлепнут, не раз приходило ему в голову, контору
придется закрыть.
непонятными цитатами. Скорее всего, услышанными от Врача. Некто Леня Врач,
давний друг Роальда, иногда наезжал в контору. Жил он в городке Т., носил
подчеркнуто демократичный костюм, часто вообще без галстука, и, по мнению
Шурика, был чокнутым.
карниза..."
пограничных библиотечках, когда служил на Курилах. Чего только не найдешь
в этих библиотеках, но Роальд как-то не укладывался в представление о
читающем человеке. Нет, нет, Леня Врач, конечно. Это он, появляясь в
конторе, мог воздеть над головой длинные руки: "В горницу вошел негр,
румяный с мороза!"
были...
приподнял большую голову:
румяный так румяный. Через несколько часов он, Шурик, будет смотреть на
мир из окна вагона и пить баночное баварское пиво.
числа?
топографической карты, разостланной перед ним на столе.
неодобрительно покосился на Шурика. - Пойдешь с шестнадцатого...
несостоятельность собеседника.
Флаг, герб, гимн.
еще надо?
финти, Роальд, я в отпуске!
школу (с определенными трудностями), работал в вагонном депо
(электросварщиком, много ума не надо), потом поступил в железнодорожный
техникум (помогла тетка, входившая в приемную комиссию). Ничего хорошего
из учебы в техникуме не получилось, в таких городах, как Т., молодые люди
быстро набираются активного негативного опыта. Правда, Шурику повезло: со
второго курса его забрали в армию. Сержант Инфантьев, внимательно изучив
нагловато-доверчивую физиономию Шурика, сразу проникся к нему симпатией:
чуть ли не на полковом знамени сержант поклялся сделать из Шурика
человека.
Роальда... Мозги у Шурика были, бицепсы он еще в армии накачал. Правда, на
силовые акции Роальд предпочитал отправлять Сашку Скокова или Сашку
Вельша. Где Скоков работал до сыскного бюро, никто не знал, но все в общем
догадывались, а Сашка Вельш был просто здоровый добродушный немец,
нисколько не любопытный и умеющий держать язык за зубами. Иногда в паре с
Вельшем работал Коля Ежов, про которого не без гордости говорили - это не
Абакумов! В местном райотделе служил лейтенант Абакумов, его глупости были
у всех на виду. Вот и говорили с гордостью: Ежов это не Абакумов! Молчалив
Коля был как Вельш. Роальда это устраивало.
хорошие деньги, и в отпуск строго по графику.
копал.
выбито. Разве я не пашу, как вол?
Ты прости всех, тебе станет легче.
копи злость. Все равно кому-то должны были дать по морде. - Роальд, без
сомнения, перелагал идеи Лени Врача. - Хулиганье всегда хулиганье. Злиться
на них? Да у тебя и без того рожа перекошенная. Прости всех! Поймай
ублюдка, сдай куда нужно, и прости. Вот увидишь, у тебя жизнь изменится.
зоне?
перестрелке (Соловей всегда пользовался оружием) ранили Сашку Скокова. Сам
Соловей (на пальцах левой руки татуировка - "Костя", на пальцах правой
соответственно - "Пуза"; в зоне какой-то грамотей колол) хорошо повалял в
картофельной ботве Шурика, и не приди на помощь Роальд, завалял бы вконец,
наверное.
омрачились. - Всплыл в Т., с обрезом, и обрез этот уже стрелял. Но ты в Т.
отправишься не за Костей-Пузой.