Чтение 2–й страницы книги ~Шпион в юрском~

постарел.

За все эти годы я не проиграл ни одного дела. Не могу похвастать
результатами дела алхимиков, но, видимо, я и не мог переиграть их. Лесли,
бывало, ставил меня в тупик, но я его неизменно обыгрывал. Мне везло, это
признавали и шеф, и доктор Хэссоп. Но везение не может быть постоянным, и
пример Джека Берримена как бы предостерегал меня. Я внимательно
прислушался к этому звонку судьбы. Но некуда было пойти, и не с кем было
поговорить. Конечно, есть доктор Хэссоп - военный медик, отдавший
Консультации много сил. Уйдя в отставку, он коллекционировал живопись,
причем не только тексты и гравюры алхимиков. Ко мне он относился чуть ли
не по-родственному (именно он и ввел меня в Консультацию). Наше взаимное
доверие было так велико, что время от времени я признавался ему в
переутомлении или, скажем, в случайной интрижке: как правило, старика это
трогало.

Я запарковал машину недалеко от дома, в котором снимал квартиру
доктор Хэссоп. Но из машины не вышел.

О чем мне говорить со стариком? О своем назревающем желании выйти из
игры? О провале Джека? О судьбе промышленного шпиона?

Нет. Я не хотел, не мог касаться этого сейчас.

Подумав, я направил машину к бару "Комета". Нелепое название, но
рекламная комета великолепно развевала свой зеленый неоновый хвост.
Увидеть Джой - это тоже утешение. Почему нет? Заняв столик у окна, я стал
ждать.

После того, как в "Комету" зачастил Нил Формен (сорок два года,
радиоконструктор, разведен, двое детей в частном пансионате "Сеймур",
бывшая жена в Европе, автор нескольких монографий, котирующихся, говорят,
в среде специалистов), Джой недвусмысленно указала на неуместность моих
визитов в бар. Джек Берримен тоже намекал на это (он пекся о сестре), но я
отшучивался.

Вот дьявол! Берримен исчез, и мир сразу стал пустым и огромным.

Джек Берримен не из тех агентов, которые проваливаются. Он провел
несколько акций, делающих честь самому классному специалисту, он не мог
просто попасться... Нет, не мог... Это дело держало меня в напряжении.

Вынув из кармана записную книжку, я внимательно просмотрел ее. Не
упустил ни одного знака, ни одной запятой, ни одной цифры.

Бесполезное занятие.

Домашние расходы (Джек был бережлив), маршруты автобусов (неужели он
пользовался общественным транспортом?) - самый обыкновенный бытовой
набор...

И лишь одна запись - торопливые, наползающие друг на друга буквы,
задержала мое внимание.

"Эвремясейфе"

"Эвремясейфе"... Что это могло означать?

Время - наверное, так. Время в сейфе - звучит странно, но почему бы и
нет? А буква "э"? Это была заглавная буква. Логика записи (если такая
логика существовала) не требовала заглавных букв. "Э" - это Эл? Джек
обращался ко мне? Он торопился? Он надеялся, что его записная книжка
попадет в мои руки?

Но причем тут время? И как можно заключить время в сейф?

Я усмехнулся.

После алхимиков ничего невероятного для меня не существовало.

Потом я подумал о ловушке. Подделать почерк (тем более сбивчивый,
торопливый) совсем не трудно. К тому же книжка побывала в чужих руках, эту
надпись не могли не заметить... Провокация?

Но к чему провоцировать новую акцию, если они по-настоящему не
разобрались еще в первой?

- Эл? Привет.

Джой...

Она подошла, и я вздрогнул. Зеленые глаза, длинные, выразительные...
Она, как всегда, меня волновала... Я глубоко вдохнул запах знакомых духов.

- Ты свободна?

- Не для тебя, Эл.

Она отвечала прямо, и я почувствовал кислый при вкус металла - на
нёбе и на языке. Мне не однажды представлялась возможность прицепить к ее
белью какую-нибудь из наших игрушек, но меня останавливало нежелание
терять Джой... Я был взбешен.

- Где Джек, Эл? Ты его видел?

Она спросила, и я вновь почувствовал на языке мерз кий привкус
металла.

Наклонившись к Джой (она присела на стул) так близко, что мог
шептать, я выдохнул:

- Ты не знаешь?

Она испуганно отпрянула:

- Ты похож на стареющего хищника, Эл. На грифа с ободранной шеей,
видел таких? Ты псих. Вы все такие!

Я выпрямился.

Теперь, когда крошечная новинка шефа прилипла к чулку Джой, меня
охватило разочарование. Стареющий хищник? Гриф с ободранной шеей? Псих?..
Почему нет?.. ОНА НИЧЕГО НЕ ЗНАЛА О ДЖЕКЕ... Странно, но меня это
успокоило, будто чем меньше людей знало о провале Берримена, тем больше
было шансов на мой успех.

Покачивая бедрами и не оглядываясь, Джой ушла к стойке.

Я не выдержал и включил вшитый в мочку уха микрофон. Шеф был прав:
новинка работала превосходно. Электронный "клоп", вцепившийся в чулок
Джой, фиксировал все, что происходило вокруг. Я слышал звон протираемой
посуды, голоса облепивших стойку мужчин, звяканье миксера. Уже сегодня,
подумал я с растерянностью и злорадством, я узнаю, чем занимается вечерами
моя бывшая подружка, кто делит ее внешне такую одинокую жизнь? В этом и
заключается наше главное преимущество перед миром - знать все, оставаясь
незамеченными.

Рядом с Джой за стойкой появился Нил Формен. Типичный интеллектуал,
очкастый, рассеянный. Не знаю, что Джой нашла в нем... Правда, он умел
говорить, а у Джой всегда была страсть к краснобаям. Профессиональное? Не
знаю... Сейчас Формен явно торопился. Я услышал:

"У меня?..."

"Нет, нет, Нил. Сегодня нет. Если я приду, ты меня не отпустишь, а
завтра я хочу встать пораньше..."

"Как же быть?"

"Загляни ко мне... В десять... Идет?.."

Издали я видел улыбку Джой. Нормальную улыбку нормальной женщины, но
бешенство вновь вскипало во мне. "Загляни ко мне... В десять..."

Я запил горький привкус во рту не менее горьким виски и молча вышел
из бара.

Я выпил немного, но и выпив больше, все равно бы определил: в моей
квартире побывали "гости".

Я никогда не ставлю кресло перед окном, там высокий подоконник. Я
люблю смотреть вниз, вслушиваться в уличный шум, но это удобнее делать не
в кресле.

Во-вторых, потянув носом, я почувствовал запах не знакомых мне
сигарет.

В-третьих...

Я медленно прошелся по комнате. Внимательно изучил книжную полку,
заглянул под заднюю стенку телевизора, слегка сдвинул репродукцию Виани.

Пусто.

Никаких следов.

Обычная проверка со стороны Консультации?

Грубо.

Я понял: квартиру надо менять. Слишком много людей, встреча с
которыми не сулила мне ничего утешительного. Я не люблю неожиданных
встреч...

Не помню, что меня разбудило. Что-то темное клубилось в моих снах,
подсознание бунтовало. Я услышал щелчок? Шорох? Не помню.

Но я проснулся.

Было около одиннадцати.

Набросив на плечи халат, прикурив сигарету, я прошел в угол, где
прямо на полу стоял мощный радиоприемник. Я включил его, настроил на
определенную волну и, упав в кресло, сразу же услышал:

"Нет, нет, так нельзя... Не гаси свет... Я сама... Вот так... Сделай
мне больно... О, ты делаешь мне больно!.. Еще, еще!.."

Этот птичий язык, эта сладкая тарабарщина...

Звук поцелуя.

"У тебя добрые руки..."

Мне не раз приходилось вторгаться в тайное тайных, но никогда я не
испытывал такого бешенства, такой боли. Джой не оставила мне надежд.

Потом они долго молчали.

Плеснув в стакан виски, я ждал.

Наконец Формен заговорил. Я слышал каждое его слово. Со смехом и с
торжеством чистого интеллектуала он описывал пляску святого Витта,
исполненную болваном, пытавшимся попасть в сейф фирмы "Трэвел".

Джек! Он говорил о Джеке!