тогда практиканты солгали?.. Жажда приключений? Легкомыслие?.. Не
проверить ли нам капитана в экстремальной ситуации? Так ли он могуч, как о
нем рассказывают?.. Сговорились. Солгали. А теперь посмеиваются... Да нет,
не может быть! Или он совсем не разбирается в людях!
в 383 году: Вильсон в Испании, Белов в России. Школа первой ступени - в
Таррагоне и Максатихе, Школа второй ступени - в Сарагосе и Твери. С 403
года Звездные институты - у Вильсона Цюрихский, у Белова Калужский, по
окончании - практиканты Звездного Флота Земли... В будущем один из них
станет штурманом, другой - инженером по космохронным двигателям. Все в
полном порядке!..
разыграли?.. Ну ладно, шутники. Дам я вам еще один шанс сказать правду.
Последний.
слышно шелестели вентиляторы, да с шорохом лопались перепонки люков, когда
он проходил через них. Тишина давила на него, и он несколько раз
оглянулся, прежде чем добрался до медицинского кабинета. Как в детстве -
казалось, что в темных углах кто-то затаился.
и легким шумом работающей аппаратуры. Подойдя к доктору, Ребров послал
запрос о состоянии здоровья членов экипажа. Молодежь выглядела отлично, а
у капитана отмечалось некоторое излишнее возбуждение. Доктор тут же
синтезировал успокоительное и предложил капитану немедленно лечь в
постель. Ребров вылил успокоительное в сборник отходов, поощряюще похлопал
доктора по никелированному заду и полез в один из шкафчиков, в которых
хранились лекарства. Некоторое время он копался внутри и, отыскав наконец
баллончик с дестимом, сунул его в карман и вышел в коридор.
спросить одну вещь.
по голове. Волосы у парня были жесткие, как проволока. Он удивленно
посмотрел на Реброва, улыбнулся, сверкнув белыми, как первый снег, зубами,
и сел рядом, свесив вниз босые ноги.
- Кто дал команду на отказ от маневра?
Кораблю поворачивать! - Он возмущенно фыркнул. - Может быть, он просто не
подчинился?
дестима, вырвавшись на свободу, с шипением устремилась к лицу Вильсона.
Ребров задержал дыхание. Парень удивленно улыбнулся и попытался встать с
койки. Глаза его остановились, он качнулся из стороны в сторону и неуклюже
ткнулся головой в подушку.
Белову.
ментоскопа. Заметался по кабинету, наткнулся на какой-то твердый предмет,
оказавшийся хирургом, зачем-то раздраил иллюминатор, тут же задраил его,
переставил с места на место что-то гладкое и холодное, погасил и снова
зажег верхний свет. Все было настолько неожиданно и так невероятно, что он
и представить себе не мог, как выкрутиться из создавшегося положения.
Что-то острое впилось в руку - оказалось, это шприц, невесть откуда
взявшийся на столе хирурга. И тогда Ребров сел обратно за пульт и, словно
не поверив увиденному, включил запись с самого начала.
в воображении Вильсона пронеслись: Земля... какой-то водопад, стремительно
низвергающийся в пучину... залитый ярким солнцем песчаный пляж...
хохочущие девицы с разноцветными волосами... "ноль"... команда на
поворот...
от досады. Если системы Корабля были исправны, этот монстр просто обязан
был совершить поворот. Тем более что и запись, снятая с усыпленного
Белова, не принесла никаких неожиданностей.
Корабля было принято им с самого начала. И потому на записи возлагались
основные надежды.
ситуации. Уяснив себе это, Ребров минут пять просидел перед пультом, не
притрагиваясь к переключателю уровней сканирования. Он не мог заставить
себя сделать это, ибо понимал, что в случае отсутствия каких-либо
отклонений в подсознании шансов у него не останется. Разве на чудо
надеяться...
бездонные серые лужи, и не было им конца. Слепыми стеклянными глазами
смотрели на него мертвые лимузины, припаркованные у тротуаров. Из мутных
сумерек по одному выплывали высоченные столбы, на которых висели грязные
тусклые фонари и непонятные длинные предметы. Качаясь из стороны в
сторону, столбы чередой проходили мимо. И неизвестно было, когда же
оборвется эта мрачная улица, зажатая двумя рядами равнодушных сонных
домов. И ни одной подворотни...
сердце еще раз попыталось выпрыгнуть из груди. Ребров на бегу оглянулся.
Странная группа, состоящая из множества светлых фигур, отчетливо
приближалась. Ярко вспыхнул и разлетелся вдребезги разбитый фонарь, и в
свете этой вспышки Ребров понял, что за ним бегут люди, одетые в нелепые
белые балахоны. Лица людей скрывались под островерхими капюшонами с
темными прорезями для глаз. Кое-кто размахивал странными, похожими на
разбойничьи дубинки, предметами... Что это за толпа, Ребров понял чуть
позже, когда позади бегущих на каком-то возвышении вдруг запылал
охваченный пламенем крест. Тут же стало ясно, что за предметы развешаны на
столбах рядом с фонарями. И навалился страх, липкий, тягучий, ЧУЖОЙ. Стали
ватными ноги и руки, и только билась исступленно в затылок
одна-единственная мысль: "БЕЖАТЬ!.. ПРЯТАТЬСЯ!.." И потребовалось
гигантское усилие, чтобы вспомнить о Корабле и выключить запись.
висящие на столбах трупы... Все стало ясным настолько, что к горлу
подступила тошнота и захотелось немедленно принять душ. Было в этой
ясности нечто низкое, подлое, недостойное. Как будто ему ни с того ни с
сего, нагло усмехаясь, плюнули в физиономию...
человеком, подсознание которого еще не утратило генетическую память. Более
того, события, происшедшие с кем-то из его предков, прорисовались так
мощно, что интенсивность сигналов превысила те, что шли из сознания. А
избирательность аппаратуры Корабля, по-видимому, оставляла желать лучшего.
И вот вместо команды на поворот Корабль получил это самое "Бежать!
Прятаться!" Тут заодно и разгадка заблокированной намертво связи.
что-нибудь подобное, хоть вероятность такого совпадения и была исчезающе
мала. И действительно, опять заходилось сердце, опять немело от страха
тело, только теперь за ним вместо толпы озверевших куклуксклановцев
гнались двое в шинелях, вопя: "Стой, сука! Все равно возьмем, падла!" За
ними стоял, пыхтя выхлопной трубой, черный автофургон с решетками на
окнах, а впереди вставало над избами огромное красное равнодушное солнце.
Как игрушка на рождественской елке...
глаза. Думать ни о чем не хотелось. От пережитого страха слегка
подташнивало, и самым правильным поступком сейчас было бы лечь спать,
следуя пословице "Утро вечера мудренее". Вот только времени на это уже не
остается.
спокойно спали, не подозревая о мучениях своего капитана. Но действие
дестима уже заканчивалось, и Ребров снял с них датчики и отнес в
медкабинет.
с витанолом. Подержал в руках. Потом положил коробку на место и пошел на
камбуз за очередной порцией свежего кофе. Принимать витанол, пожалуй, было
еще рановато.
Как одолеть подсознание практикантов? Ничего в голову не приходит, хоть
убей!
Все равно ведь он уже нарушил закон, воспользовавшись ментоскопом без
согласия самих практикантов. Сказавший "а" должен сказать и "б"!.. И