воду. Рыба принялась ее одобрять и учить плавать, но птица просто пошла ко
дну. Тогда рыба взвалила ее на спину и отнесла к берегу, проворчав: иди
уж, летай, раз ничего лучше не умеешь. Но тут спасительницу волной
вышвырнуло на берег. Птица страшно обрадовалась, стала приглашать ее
полетать, но сообразила, что рыба не от хорошей жизни молотит хвостом по
песку, и оттащила ее в море, буркнув: ладно, плавай, что с тебя взять. С
тех пор они держались поблизости друг от друга, одна в воде, другая в
воздухе, присматривая, чтобы с подружкой не случилось несчастья...
частенько заходил в технологический музей - там имелись и образцы оружия.
Поговаривали, что существуют города, где оно до сих пор в ходу, но Солт не
особенно верил, карабин был для него такой же машиной, как, скажем,
трактор, - забавной, шестеренчатой и допотопной. Он осторожно вынул
карабин из повторяющего его очертания гнезда, обитого мягкой синей тканью.
Карабин оказался удобным и приятно тяжелым. Вот это да, обалдело подумал
Солт, неужто в состязаниях раньше разрешалось использовать оружие?
Директор говорил, это совершенно исключено, с собой даже ножика взять не
разрешили... Солт, как в историческом фильме, прицелился. В кучу листьев
на полу. Затем, будто заметив нечто, нападающее сверху, стремительно
вскинул карабин, ловя торчащий из стены ржавый гвоздь в кольца дульной
фокусировки. Что-то очень властное было в этой точно и продуманно
исполненной машине, что-то раскрепощающее, диктующее темп. Ну и дела,
подумал Солт. Валяется столько лет... Неужто и вправду друг в дружку
палили, доказывая свое моральное превосходство? Вот бред! Какое ж это
превосходство, если просто взять да шарахнуть из кустов в ничего не
подозревающего человека? Солт даже фыркнул от негодования. Интересно, он
хоть заряжен? Индикатор стоял у середины - то ли и впрямь когда-то
стреляли, то ли разряжается, подтекает помаленьку... Солт снова прицелился
в листья, и стартер как бы сам собой залез под палец, и палец как бы сам
собой тронул стартер.
и Солт обнаружил, что все еще держит его в руках. Эту страшную,
омерзительную машину.
пальцы дрожали. Солт принялся вытирать их о брюки; тер, тер и не мог
остановиться. Потом он вспомнил, что за ним наблюдают.
отчужденно уложил карабин в его мягкое гнездо, захлопнул ящик. Поставил
все как было. Закрыл сундук. Он совершенно не желал знать, что там еще
таится.
туман, паря над самой травой тонкими призрачными слоями. Лесная тишина
стала мягкой и влажной, и такой чистой, что, кажется, было слышно, как
звезды Летнего Треугольника - Вега, Денеб, Альтаир - с беззвучным звоном
проклевываются в синеве. Солт жадно вхлебывал душистый воздух. Мерзкая
машина, думал он. Душная. Отчего-то ему было тревожно.
ощущения близкой опасности. Мышцы были странно напряжены. Солт сел на
полу.
собственного голоса развеет кошмар. Он не узнал собственного голоса.
не случайно. Значит, его противник, каким бы он ни был, вчера вечером
пришел в такую же избушку и нашел такой же карабин!
вдруг убить? За что?
город.
знаю! Все что угодно может быть!
захлестнул тупой ужас.
такая мысль не явилась бы, потому что убить - немыслимо... Даже
пригрозить, что убьешь, унизить другого - мне... это несвойственно.
вспомнил он. Это же так просто!
другим! И оружие для него - счастливая находка...
Тьфу! Даже если полез! Оружие брать с собой запрещено. Значит, применять
его нельзя. Значит, воспользоваться такой находкой нечестно. Значит, это
просто испытание на порядочность и, значит, нельзя брать! А я и так не
собираюсь брать!
удовлетворенно подумал он, чтобы, когда подводит интуиция, исходя из
правил морали вычислить правильное поведение.
Испытание порядочности! Ну что же - мы его выдержали дважды, думал он,
доставая из рюкзака завтрак, - и интуитивно, и интеллектуально... А мы -
ничего, с почти детским самодовольством заключил он.
совпадают с моими?
доказательств считаю правильным. Логикой что угодно можно доказать, она
опирается на аксиомы. Так нельзя! Мне не мои аксиомы нужны сейчас, а
универсальные! Аксиомы Сокровенных!
Сокровенных знак жизнеспособности - то, насколько глубоко в сознание
среднего горожанина вошли аксиомы, формирующие культуру его собственного
города, насколько естественно и достаточно для жизни соответствующее им
поведение? Смогла ли данная культура создать своего человека или осталась
набором искусственных, не уважаемых ритуалов, исполняемых лишь из страха
оказаться отщепенцем?
чтобы ради победы рвать у судьбы каждую случайность, дающую перевес,
пользоваться любой мелочью - ведь на карту поставлена судьба родного
города!
понял Солт. Ведь и мой...
так, как он до сих пор был уверен. Собственно, впервые он осознал то, что
для Сокровенных он, Солт, изначально ничем не лучше того... Дальнейшее
существование родного мира, казавшееся доселе единственно реальным,
вечным, - только от Солта зависело теперь. И могло, действительно могло
прекратиться навсегда.
Поступать нечестно я не хочу. Но поступать неправильно я тем более не
хочу! Разве могут честное и правильное не совпадать? Неправильное быть
честным, а нечестное - правильным? Но ведь, взяв карабин, получив
преимущество, я поступлю нечестно. А отказавшись от преимущества -
поступлю неправильно... и, в конечном счете, тоже нечестно по отношению к
доверившимся мне!..
взять отвратительный механизм убийства, подброшенный для искуса...
из этой неожиданной чепухи не было выхода. Решение где-то рядом, только
надо успокоиться. Ошибиться нельзя! Солт резко встал. Его колотило.
умение пользоваться любой случайностью для достижения цели. Не исключено,
что это приведет к победе. Но взять - значит поступить трусливо,
признаться в бессилии достичь цели средствами, допустимыми в рамках твоей
же собственной морали. Не исключено, что это приведет к поражению.
знать либо универсальные аксиомы - это невозможно, даже если они есть, -
либо конечный результат обусловленных выбором действий. Это тоже
невозможно.
в моральные аксиомы моего народа... значит, в городе что-то неладно! Так
это могут понять Сокровенные!