Чтение 2–й страницы книги ~Новое оружие~

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ (наступает на Степанычева) . Если вы не собираетесь на
нас нападать, то зачем же вооружаетесь ракетами и ядерными боеголовками?
Почему ваши атомные подлодки плавают в Атлантике и в Тихом океане?

СТЕПАНЫЧЕВ. А почему ваши подлодки плавают у наших берегов? Почему вы
наращиваете ядерное вооружение?

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ. Ну, мы-то понятно. Мы не хотим, чтобы повторился
Пирл-Харбор. А вот вы...

СТЕПАНЫЧЕВ. А мы не хотим, чтобы повторился 41-й год!

1-й СТУДЕНТ: Ил, а вас специально инструктировали, как отвечать, да?

Затемнение Освещается левая сторона сцены: комната в МИД

СТЕПАНЫЧЕВ... И так полгода. Споры везде, со всеми и обо всем. О
загадочной русской душе и демократии... об однопартийной системе, втором
фронте, третьей силе, четвертом измерении, пятой колонне, шестом чувстве...
мама родная! Какая тут могла быть стажировка по надежности!

СОТРУДНИК. Однако это не то, товарищ Степанычев. Со всеми нашими там
ведут подобные разговоры, дело обычное.

СТЕПАНЫЧЕВ. Но... может, меня взяли на заметку?

СОТРУДНИК. Конечно, взяли. Всех наших там берут на заметку...

Затемнение. Освещается правая сторона: кабинет полковника Клинчера в
Управлении стратегической разведки. Пластмассовые жалюзи на окнах.
Сумеречный свет. На столике магнитофон. В креслах КЛИНЧЕР и ЛЕЙТЕНАНТ (в
котором можно узнать одного из участников спора) слушают запись.

ГОЛОС СТЕПАНЫЧЕВА... Вы накапливаете оружие и мы накапливаем оружие. Но
разница все-таки в том, что у нас на этом деле никто не наживается!..

КЛИНЧЕР (выключает магнитофон). Для стажера из России он слишком хорошо
владеет английским языком...

ЛЕЙТЕНАНТ. И затрагивает слишком широкий круг тем, сэр. Не похож на
узкого специалиста.

КЛИНЧЕР. Да-да. Не упускайте его из виду, лейтенант.

Затемнение справа. Освещается комната в .МИД СССР.

СОТРУДНИК. Но все это ни о чем не говорит. За это не высылают тем более
с такими ужасными намеками... Вы сказали, что сначала определились в
Массачусетский институт. А потом?

СТЕПАНЫЧЕВ. Потом... ну, я понял, что работы здесь не будет.
Договорился с нашими о переводе в Калифорнийский университет в Беркли. На
кафедру профессора Тиндаля. Но поработать не успел. Через две недели меня
выслали.

СОТРУДНИК. Так-так... А в Беркли с кем знакомились, беседовали?

СТЕПАНЫЧЕВ. Почитай, что ни с кем. Только с работниками кафедры. Да и
то бесед избегал, хватит. Впрочем... еще с одним человеком пару раз
поговорил: с Франком... с Фрэнсисом Гарди, физиком. Интересный парень!

СОТРУДНИК. И о чем же вы беседовали с этим интересным парнем?

СТЕПАНЫЧЕВ (пожимает плечами). Да... ни о чем, собственно...

Затемнение слева. Освещается правая сторона: кафетерий в лабораторном
корпусе Калифорнийского университета. Никелированные стойки с готовыми
блюдами. Кофейный агрегат. За столиками студенты и преподаватели. От стойки
с подносом в руках идет Степанычев, ищет место. Подходит к столу, за которым
в вольной позе сидит Фрэнк. Он кейфует.

СТЕПАНЫЧЕВ. Здесь свободно?

ФРЭНК. Прошу! (Наблюдает, как Степанычев расставляет тарелки и чашки).
Новенький?

СТЕПАНЫЧЕВ (усаживается). Да.

ФРЭНК. Физика?

СТЕПАНЫЧЕВ (принимается за еду). Нет.

ФРЭНК. Химия?

СТЕПАНЫЧЕВ. Нет.

ФРЭНК. Математика, наконец?

СТЕПАНЫЧЕВ. Нет... Надежность электронных устройств.

ФРЭНК. А вы не очень общительны, специалист по надежности.

СТЕПАНЫЧЕВ. А так оно надежней.

ФРЭНК. Возможно, возможно... И откуда?

СТЕПАНЫЧЕВ. Из... (поколебавшись) из Массачусетского технологического.

Затемнение справа. Освещается комната в МИД СССР.

СОТРУДНИК. Значит, вы скрыли от него, что вы из СССР?

СТЕПАНЫЧЕВ. А с какой стати я должен сообщать это каждому случайному
собеседнику! Мне уже надоело...

СОТРУДНИК. Но выходит, такой факт был? Вот видите. Продолжайте,
пожалуйста.

Затемнение слева. Освещается кафетерий. Степанычев ест, потом берет
перечницу, трясет над тарелкой. Безрезультатно.

ФРЭНК. Отказ... Или, как у вас говорят: сбой?

СТЕПАНЫЧЕВ. Перец, наверно, кончился. (Ест).

ФРЭНК. Чем вас привлекает наша фирма? Сколько вы зарабатывали раньше?
Сколько откладывали? Есть ли у вас девушка? Жена? Любит ли она одеваться по
моде? Любите ли вы кино? Бейсбол? Гонки автомобилей? Любит ли это ваша
девушка или жена? Какие суммы вам предстоит выплатить по покупкам в
рассрочку? Какую религию вы исповедуете? (Степанычев поперхнулся, изумленно
смотрит на него). Э, да вы совсем-совсем зеленый, надежность устройств! Еще
не заполняли эту Великую Механическую Исповедь для специалиста, поступающего
на работу? Ничего, не отчаивайтесь. Скоро и ваши 140 ответов будут набиты на
перфоленту для оценки в вычислительной машине. Только не вздумайте в графе
"Какую религию вы исповедуете?" поставить прочерк или, боже упаси, написать
"атеист"! Не наберете проходного балла. Даже самые вольнодумствующие
интеллигенты стыдливо пишут "агностик", что у них значит: верящий в
непознаваемое.

СТЕПАНЫЧЕВ. А... почему?

ФРЭНК. Потому что надо быть как все. Оценочные машины не любят
оригиналов. Человек как все не опасен. От него нельзя ждать ничего великого
и неожиданного. Он будет любить бейсбол, девушек, гонки, приспосабливаться к
обстоятельствам, стараться в поте лица. (Степанычев крутит головой,
принимается за второе блюдо). У вас дети есть, надежность?

СТЕПАНЫЧЕВ. Да. Сын.

ФРЭНК. А вот у меня нет. Хотя я мог бы прокормить и не одного. Боюсь.
Боюсь будущего...

СТЕПАНЫЧЕВ. Послушайте, зачем вы мне это говорите?

ФРЭНК. Зачем? Просто так... как в поезде. А потом, вы мне чем-то
симпатичны, надежность электронных устройств. Наверно, тем, что у вас все
впереди: и удачи, и разочарования... (Откидывается на стуле). И наука у вас
симпатичная: надежность. Есть в ней что-то добродетельное, солидное как в
потертых штанах, которые носят десять лет. (Степанычев смотрит на него с той
степенью выразительности, которая обычно предшествует хорошему мордобою).
Хотите что-то сказать?

СТЕПАНЫЧЕВ (вздохнув). Нет. Я лучше поем.

ФРЭНК (закуривая). Только теперь никто не носит брюки десять лет. Все
меняется быстрее: одежда, люди, машины, страны... Мир поздно спохватился с
этой вашей надежностью. На Земле все возрастает и возрастает запас энергии
то есть, по законам термодинамики, она переходит во все более неустойчивое,
ненадежное состояние. Однажды энергия высвободится: бжик! и все. Так что
надежностью тоже заниматься не стоит.

СТЕПАНЫЧЕВ. А чем же стоит?

ФРЭНК. Пожалуй, астрономией. Сидеть у телескопа, наблюдать
далекие-предалекие миры, сознавать свое ничтожество, ничтожество нашего
мира. И утешать себя, что если мир лопнет во Вселенной ровно ничего не
изменится. Планетой больше планетой меньше...

СТЕПАНЫЧЕВ (допивает кофе, ставит чашку). Короче говоря, вы
физик-ядершик?

ФРЭНК (удивленно). О-о! Быстрое, но верное умозаключение. Это как же вы
постигли, надежность?

СТЕПАНЫЧЕВ. Очень просто. По комплексу неполноценности.

ФРЭНК. Это уже интересно! Вы считаете, что у нас, ядерщиков, развит
комплекс неполноценности? ''Это отчего же?

СТЕПАНЫЧЕВ (он поел, и теперь тоже не прочь позабавиться). Известно, от
чего: от двух с половиной нейтронов. Тех самых, что выделяются в среднем на
одно деление ядра урана или плутония...

ФРЭНК. А при чем здесь они?

СТЕПАНЫЧЕВ. Да все при том же. Чем была ваша ядерная физика, пока не
открыли цепную реакцию с этими двумя с половиной нейтронами? Да вас никто и
знать не хотел! Только тем и вознеслись, что напугали людей атомной
бомбой... и сами ее испугались! Все ваши изобретения держатся на этих
разнесчастных двух с половиной нейтронах: реакторы, бомбы, атомные