пространство между дверью и глухой стеной заполнял полумрак. Там два
санитара осторожно перекладывали с пола на носилки человека в сером
лаборантском халате; голова его запрокинулась, пряди волос обмакнулись
в лужу какой-то маслянистой жидкости. Возле человека хлопотала
маленькая женщина-врач.
откачивать.
бледного лица, темно-русые волосы. "Нет, это не Кривошеин, но кто?
Где-то я его видел..." Санитар взял шприц наизготовку. Азаров глубоко
вдохнул воздух и едва не поперхнулся: комнату наполняли запахи кислот,
горелой изоляции, еще чего-то резкого - неопределенные и тяжелые
запахи несчастья. Пол был залит густой жидкостью, санитары и врач
ступали прямо по ней.
прочее в нем было тускло и невыразительно: серые волосы зачесаны
набок, небольшие серые глаза неожиданно близко поставлены на костистом
лице с широкими скулами, втянутые щеки скверно выбриты. Вошедший сухо
поклонился Азарову. Тот столь же чопорно ответил. Им незачем было
представляться друг другу: именно следователь Онисимов в феврале
нынешнего года занимался дознанием по "делу об облучении практиканта
Горшкова".
Аркадия Аркадьевича сбилось с ритма. - Попрошу вас сюда...
клеенкой, она выпирала углами, из-под края ее высовывались желтые
костяшки пальцев ног.
лаборатории одежде, - протокольным голосом говорил следователь,
отгибая край клеенки, - выдано на имя Кривошеина Валентина
Васильевича. Подтверждаете?
стало душно, он расстегнул воротник. Из-за клеенки показались
слипшиеся, коротко остриженные волосы, выкаченные глаза, запавшие
щеки, оттянутые вниз углы рта, потом выпирающий кадык на жилистой шее,
худые ключицы... "Как он исхудал!.."
Они виделись позавчера утром возле старого корпуса, прошли мимо друг
друга, как всегда корректно раскланялись. Тогда это был хоть и
малосимпатичный, но плотный толстощекий живой человек. А сейчас...
смерть будто выпила из него все жизненные соки, высушила плоть -
остались лишь обтянутые серой кожей кости. "А ведь Кривошеин, наверно,
понимал, какая роль ему отведена в создании лаборатории..." -
подумалось почему-то Азарову. Следователь вышел.
Хилобок. Холеное лицо его припухло от недавнего сна. Гарри Харитонович
был, что называется, интересным мужчиной: крупное, хорошо сложенное
тело в легком костюме, правильной формы голова, вьющиеся каштановые
волосы, красиво серебрящиеся виски, карие глаза, крупный прямой нос,
красу и мужественность которого оттеняли темные усы. Внешность,
впрочем, несколько портили резкие складки по краям рта, какие бывают
от постоянной напряженной улыбки, да мелковатый подбородок.
случилось-то? А я прохожу это мимо: почему, думаю, около лаборатории
такие машины стоят? И зашел... между прочим, цифропечатающие-то
автоматы в коридорчике у него простаивают, вы заметили, Аркадий
Аркадьевич? Среди всякого хлама, а ведь как добивался их Валентин
Васильевич, докладные писал, я говорю, хоть бы другим передал их, если
не использует... - Гарри Харитонович сокрушенно вздохнул, посмотрел
направо. - Никак это студент! Тц-тц, ай-яй-яй! Опять студент, просто
беда с ними... - тут он заметил вернувшегося в комнату следователя;
лицо доцента исказила улыбка. - О, здравствуйте, Аполлон Матвеевич!
Опять вас к нам?
черной краской на крышке, вынул из него пробирку, присел над лужей.
хорошо помню еще по прошлому разу, вот только имя-отчество немного
спутал. Матвей Аполлонович, как же, конечно, мы вас потом еще долго
вспоминали, вашу деловитость и все... - суетливо говорил Хилобок.
- перебил следователь, зачерпывая пробиркой жидкость.
интегральным вводом информации, - ответил академик. - Так, во всяком
случае, Валентин Васильевич Кривошеин сформулировал свою тему в плане
этого года.
пробирку ватой, спрятал в ящик. - Применение ядовитых химикалиев было
оговорено в задании на работу?
ведется исследователем по своему разумению...
Аркадьевич, в такую рань побеспокоили? - понизив голос, спросил
Хилобок.
академику. - Короткое замыкание ни при чем, оно следствие аварии, а не
причина - установлено. Поражений током нет, травм на теле нет... и
человека нет. А что это за изделие, для чего оно?
воина; только шлем этот был поникелирован, усеян кнопками и увит
жгутами тонких разноцветных проводов. Провода тянулись за трубы и
колбы громоздкого устройства в дальний угол комнаты, к электронной
машине.
обиходе, - пришел на помощь Хилобок. - А если точно, то СЭД-1 -
система электродных датчиков для считывания биопотенциалов головного
мозга. Я ведь почему знаю, Аркадий Аркадьевич: Кривошеин мне все
заказывал сделать еще такую...
находилась на голове погибшего.
Аркадий Аркадьевич, неприятности...
уложил ее в свой ящик. В тишине лаборатории слышалось только пыхтение
санитаров, которые трудились над бесчувственным практикантом.
раздели? Не знаю! Представить не могу.
для купаний случайно?
лежал на боку среди разбитых и раздавленных его падением колб; с
прозрачных стенок свисали потеки и сосули серо-желтого вещества. Рядом
с баком валялись осколки большого зеркала.
у вас весьма своеобразные представления о назначении научной
лаборатории, товарищ... э-э... следователь!
Онисимов. - Для чего бы оно?
шестидесяти работ, которые ведутся в моем институте!
прощения, - заторопился на выручку доцент Хилобок, - Аркадий
Аркадьевич руководит всем институтом в целом, состоит в пяти
межведомственных комиссиях, редактирует научный журнал и, понятно, не
может вдаваться в детали каждой работы в отдельности, на то есть
исполнители. К тому же покойный - увы, это так, к сожалению! -
покойный Валентин Васильевич Кривошеин был чересчур самостоятельного
характера человек, не любил ни с кем советоваться, посвящать в свои
замыслы, в результаты. Да и техникой безопасности он, надо прямо
сказать, манкировал, к сожалению, довольно часто... конечно, я
понимаю, "де мортуис аут бене аут нихиль", как говорится, то есть о
мертвых либо хорошее, либо ничего, понимаете? - но что было, то было.
Помните, Аркадий Аркадьевич, как в позапрошлом году зимой, он тогда
еще у нашего бывшего Иванова работал, в январе... нет, в феврале...
или все-таки, кажется, в январе?.. а может быть, даже и в декабре еще
- помните, он тогда залил водой нижние этажи, нанес ущерб, сорвал
работы?
Лаборант-студент, цепляясь за края, пытался подняться. - Ох и...
Напрасно мы вас тогда не тронули!