только сейчас менять вылез. Хорошо на крыше! Солнце печет, и ветерок
гуляет. Валы по краям дороги ниже стали, с метр, не больше - значит,
кончится дорога скоро. И джунгли за валами пониже стали и пореже -
отдельные деревья уже рассмотреть можно.
через внешний микрофон услышал, тормознул. Знахарь на землю лезет, идет к
ближайшей норе и орет туда что есть мочи. Оттуда вылезает почтенный
зеленый землегрыз и вступает в беседу, а мы с Серчо пока что чаек из пиал
потягиваем, он все морщится, по нормальной посуде тоскует. Знахарь
вернулся, залез и объявляет:
дальше коробку пускает.
опроса. - Там вечерами туман плохой стоит. Люди, да и прочие, там не то
чтобы помирают, но потом месяцами видеть и слышать не могут. Лучше нам с
конца дороги вправо повернуть, деревня предгорская там есть, и заночевать
в ней.
дохловатый, и зарядов для него не так уж и много. А внешние фильтры - они
против здешней гадости может помогут, а может и нет, здесь никогда
уверенно не скажешь.
перешел, имел на базе титул "шеф-пилота телеги с прицепом", возил в Первую
и Вторую деревни всякие всякости на легкой платформе, а потом и к Великому
Воину Приозерья ездил. Знакомств куча, а Дрон и доволен. Он даже
приозерный язык выучил помимо прибрежного, и каждую неделю туда мотался -
то на свадьбу, а то на похороны.
до конца дороги не дойдем, а сразу уж по кратчайшей - в деревню. Выдал он
мне варианты, и пришлось взяться за рычаги. Перевалил я через правый
бугор, порушил пару нор, и вслед землегрызы руками машут, но меня совесть
не мучает - у каждого система в пять-шесть ходов, если еще и к соседу
коридора нет. Под гусеницами кустарник трещит - с этой стороны уже и
джунгли кончились, а остальное коробке не помеха, только живность всякая
врассыпную кидается. Правда, есть здесь опасность кого-нибудь задавить, но
на этот счет у меня меры приняты: фон включен. От инфра- до ультразвука,
все, наверное, слышать должны.
больше никого соразмерного я здесь и не знаю. Вот сидит горный вахлак в
засаде и видит: прет на него зверюга, ног не видно, или есть, да прямо из
башки вниз торчат - бегемот, словом. Тулово - клинообразное, вырост для
глаза только один, на макушке - плоская шишка с усом пушки, а сзади еще
одна, большая да полукруглая, а если еще фон, как сейчас пустить - орет во
всех диапазонах. Пустится тогда вахлак улепетывать со всех ног или
затаится за деревом, считая, что не заметен. Хорошо если так, а то был
случай - и копьем влепили, такой мощный наговор был, что точно в щель люка
попало и заклинило его. Я, например, считаю, что будь на Земле возможность
ракеты заговаривать, то жизнь стала бы куда как мрачнее, и счастье, что
все эти активностные штучки действуют только тут.
ходом через кусты, а я сижу и радуюсь, что нет в кустах какого-нибудь
представителя национально-освободительного движения с заговоренной базукой
в руках.
экран тепловую картинку, и я любуюсь на два пятна, которые ползут
по-пластунски не от нас, а к нам. Так, значит, кому-то не терпится попасть
в герои-богоборцы. Вообще-то я чихать на них хотел, но объезжать придется.
Дрон не согласен, считает, что надо выяснить, чего они от нас хотят. Серчо
подумал и соглашается, а Знахарь воздержался:
нанимался.
минуты полторы, пока эти товарищи не встают в рост и не направляются к
нам. Одеты как заозерные воины Стены, но мундиры очень уж удачно
подобраны, я-то уж привык, что на одних все мешками висит, а на других - и
как только налезли, да и сам вид чаще всего уродливый. Великий Воин
Заозерья насмотрелся у нас в Первой деревне фильмов, ничего не понял, но
уважением ко всему земному проникся, и через полгода ввел у себя форму в
войсках - смесь рыцарского одеяния и пятнистых комбинезонов с офицерскими
погонами в качестве декоративного элемента. Эти двое тоже: на ногах -
плетенки из коры наподобие лаптей, это обувь, а штаны - мешок с зелеными
пятнами, куртка такая же, но пятна уже коричневые. Плащ, серебристый
такой, на поясе - изогнутый меч в ножнах, а венчает все поблескивающий на
солнце шлем. Конструкция по идее нелепая, но улыбки не вызывает, а скорее
уважение.
Обмениваются любезностями, а потом к делу.
любое место за Красным Хребтом. Но этим двоим нужно и вправду далеко, чуть
ли не на северный полюс. Они знают, куда и зачем мы направляемся, и в
попутчики набиваются, ссылаясь на высокое начальство. Потом выясняется,
что одному надо просто за хребет, а второй билет до конца собрался
покупать. Отрекомендовались мужики как Чисимет, сын Гишу - это тот, что к
белым медведям, и Керит, сын Граха - за хребет. Оба - свободные
пристенники и выполняют, как уже говорилось, приказ высокого начальства.
Какого? Самого Великого Маршала Заозерья и Приозерья. Я сначала не понял,
а потом сообразил, что это Великий Воин себе титул сменил.
Воином и расспросим, что к чему. Хотя да, он сейчас уже Маршал.
тронулись.
Кругом, особенно к северу, мягко переливаются холмы, кустарник сплошь все
покрыл, редко-редко дерево торчит. На горизонте хребет, не красный он
сейчас, а скорее желтоватый. А вот и дымок, деревня, не иначе, засек
направление - и газу! По пересеченке вести довольно трудновато, тем более
стабилизацию на полную включать нельзя, у наших насосов ресурс оказался
почти выработанным (еще один заподляк со стороны тех, кто готовил
снаряжение). Ночную вахту, наверное, покидало в жилотсеке, но лучше пусть
так, чем в деревню затемно приехать. Опять же, в деревне заночуем, так что
ничего страшного.
деревни. Предгорянцы по домам сидят, носа на улицу не кажут - гадают, что
это за чудище приперлось, и что ему здесь надо. Я голову готов
прозакладывать, что местные добры молодцы уже арбалеты похватали и в глаза
нам нацелились.
краской нарисовать глаза на лобовом листе и рот пониже - не то чтобы
злобно разинутый, но и без добродушной улыбки. В Прибрежье, пока к нашему
бегемоту не привыкли, смельчаки так и норовили из подвалов по глазам из
арбалета или камнемета садануть. А иначе бы лупили в иные места, а удачный
камень и телекамеру может разбить, и колпак антенны повредить - хлипкий он
в общем-то!
посреди улицы и орет во всю глотку. Рядом - наши палубные пассажиры, и вид
у них несколько ошалелый, я тоже такой был бы после поездки на крыше в
таких темпах, хотя бы и к скобе пристегнутым.
себя шире. В руках - копье, на голове - серебряная сеточка: староста,
значит. Знахарь ему собирается показывать литую чугунную плитку - документ
маршаловский, но, оказывается, не надо. Староста про нас слыхивал и ничего
против ночевки не имеет. Кроме того, у него есть заветная мечта -
посмотреть наши "живые картинки" - слухи о наших чудесах и сюда дошли.
будет в жилотсеке глядеть кино, пока не надоест, а кассет у нас часов на
двадцать - и спецпрограммы, и куски Восточного похода, отходы, которые
будем стирать. Пьеро, как ночная смена, за этим развлечением будет
надзирать. Знахарь собрался к местным коллегам для обмена опытом, а
остальные - в гостевую хижину - через три дома и по улице направо.
землегрызов да бродячий краболов, они в свои комнаты попрятались и носа не
кажут. А мы как баре за столом сидим и здешнего официанта гоняем. Он нас
тоже боится, но страх перед старостой сильнее, и поэтому бегает с
усердием.
компанию. Сергей дым то кольцом, то струей пускает, занятно. Во, до чего
дожили. Помню, я еще в детском возрасте по телевизору про Вторую
экспедицию смотрел, как приходили. Так про тех ребят во расписывали - не
пьют, не курят, все разрядники, зрение единица и никакого плоскостопия.
Про Первую, наверное, еще лучше говорили, да я уж не помню. Словом, не
хуже, чем космонавтов в 60-х годах, народ для перебросов отбирали. И ждали
от этих экспедиций тоже чего-то небывалого. Конечно, после Первой и Второй
охов-ахов было, хотя привезли-то всего - воду да камни, да инфузорий
каких-то малохольных, зато с другой планеты, из дали далекой. Причем даже
сами Благодетели пальцем в небо ткнуть - там, мол - не способны. Пальцы-то
у них есть, просто место сами не знают. А дальше - Третья, Четвертая,
Пятая - все одно и то же, только энтузиазму все меньше. Четвертая братьев
по разуму нашла, людей двуногих, правда, пребывают эти братья на уровне
Эриксон Стивен
Акунин Борис
Ильин Андрей
Посняков Андрей
Браун Дэн
Ибсен Генрик