Чтение 2–й страницы книги ~К проблеме среднего~

нашего появления. И мы его пока не можем остановить.

Авиетка опустилась на крышу здания, выстроенного людьми. Квама
пригласил Роя внутрь. Рой задержался на террасе. Вдалеке поблескивало
черное озерко, тускло мерцали оранжевые огоньки пещерных поселений,
сумрачно светила красно-фиолетовая звезда. Здесь дышалось без труда, но
воздух был лишен легкости, он тоже был какой-то сумрачный. Все здесь было
сумрачно - вечер существования.

- Итак, помочь леонцам вы не можете, - сказал Рой, когда они вошли в
салон. - Речь идет не о материальных благах, а о социальном устройстве,
так я понял ваш доклад Земле, Крон?

- Не совсем так, - возразил социолог. - Мы упорядочили плантации
питательных мхов, удобрили почвы, ввели пещерный обогрев. Материальные
лишения леонцев удалось значительно ослабить. И они это ценят.

- Я говорил о социальном устройстве.

- Оно по-своему удовлетворительно. Здесь больше нет враждующих
классов, нет эксплуатации. Трагедия в том, что Леония - общество средних.
Трудности здесь не столько социальные, сколько моральные, я бы даже сказал
- психологические.

В салоне было по-земному светло. Самосветящиеся стены бросали мягкое
сияние на лица. Квама один встречал Роя, один и беседовал с ним -
сотрудники его были на дежурстве или отдыхали. Социолог, плотный,
широкоплечий, большегубый, был на голову ниже Роя. От негритянских предков
у него сохранился черный цвет кожи: он не пожелал изменить его на
солнечно-бронзовый, модный теперь на Земле. Он говорил с волнением - этот
человек во все свои дела вносил страсть. Рой старался определить для себя,
какова мера объективности в анализе Квамы. И, вдумываясь в объяснения
социолога, Рой размышлял о нем самом. Крон Квама не принадлежал к
старожилам Леонии. Когда он появился здесь, на планете уже функционировала
отлично оборудованная астроинженерная станция. До Леонии Квама двенадцать
лет трудился на страшном Тиболде-3. Он получил назначение в систему семи
Тиболдов сразу после университета и вылетел туда с молодой женой Региной,
тоже социологом. Командировка у супругов была на три года. За эти три года
Крон с Региной сумели далеко продвинуть социальное развитие трудной
планеты. Но полного спокойствия не установилось. В день отлета Крона с
Региной в столице Тиболда-3 произошло восстание бывших властителей
планеты. Оно было подавлено самими жителями, но Регина в схватке погибла.
Крон погрузил тело жены на звездолет и остался на планете.

Кое-кто высказывал опасение, не станет ли социолог мстить существам,
убившим его жену. Крон Квама был безукоризненно справедлив. В сфере его
понятий не существовало категории мести. Он девять лет усовершенствовал
то, что не успел закончить в годы командировки. И когда Земля затребовала
Крона на Леонию, на Тиболде-3 снова чуть не вспыхнуло волнение: тиболдяне
не хотели отпускать своего друга. Они засыпали Большой совет жалобами, а
покорившись, устроили Кваме удивительные проводы.

Крон Квама считался теперь лучшим в мире специалистом по социальному
оздоровлению обществ, нуждавшихся в срочной помощи. И он принадлежал к тем
представителям Земли, требования которых Большой совет удовлетворял быстро
и полно, даже если они вызывали огромные траты материальных ресурсов.
Жителям Леонии повезло, что они заполучили такого защитника своих
интересов. Но Квама мог и сгущать краски.

- Все дело в проклятой философии среднести, - со вздохом повторил
социолог. - На Леонии я убедился, что среднесть - самое абстрактное среди
абстрактных понятий. И оно фальшивое! Ему не соответствует никакой
реальный объект. Средних не существует, а убедить в этом леонцев я не
могу.

- Боюсь, что и меня вы тоже не убедили, - сдержанно заметил Рой.

Социолог нетерпеливо махнул рукой.

- Но это же проще простого! Нужно лишь вдуматься в понятие,
называемое средним леонцем. Это нечто математическое, а не физическое,
набор цифр, каталог размеров и весов, таблица названий! Берут всех леонцев
и выводят среднее арифметическое ста четырех показателей - роста, веса,
формы и цвета крыльев, окраски глаз, характера, влечений, призваний и еще
черт знает чего! И полученную груду цифр любовно раскладывают в
четырехугольную матрицу и называют матрицу нормальным леонцем. Нет реально
этого нормального леонца! Есть раса слабосильных существ, которая
опускается все ниже, потому что старается сохранить свою норму. Рой,
постарайтесь вдуматься! В природе не может быть стабильности, в ней все
меняется. Не будем даже говорить о мутациях, достаточно и того, что
трудные условия жизни порождают уродства и болезни, значительно ухудшают
расу. Но ведь и уродства включены в расчет средней нормы! Еще до нас на
Леонии устраивали госпитали и с некоторым успехом подтягивали выпадающих
из нормы. Боролись, конечно, и с отклонениями вверх - чрезмерно сильными,
даровитыми экземплярами, но таких было гораздо меньше и поэтому они не
казались большой опасностью. Зато с уродствами и болезнями, по мере того
как множились уродства и болезни, борьба ослабевала.

Рой поднял брови:

- Мне кажется, должно быть наоборот - чем шире распространяются
болезни, тем сильней с ними борются.

- Да, должно быть! - с досадой воскликнул социолог. - Но по нашей
логике! А у них своя. В расчет нормы они включают и больных и уродливых. И
чем таких больше, тем норма ниже. А чем норма ниже, тем уродства менее
уродливы, болезни менее болезненны. Если этот кошмар продолжится дальше,
полностью здоровый леонец станет у них социально опасным.

- Разве улучшение социальных условий не вызовет прекращения
заболеваний и уменьшения уродств?

- Да, конечно! Но если резко улучшатся условия жизни, появится много
совершенно нормальных леонцев - и тогда их объявят чрезмерно несредними. И
начнут усердно лечить от здоровья, избавлять от дарований! Вы забываете о
социальной философии этой расы. Она так отличается от нашей, что кажется
безумной. Быстрое улучшение условий жизни леонцев не менее опасно, чем
нынешняя медленная деградация. Их мрачная философия - главный враг на пути
социального подъема.

- Вы просили на Леонию физика, а не философа.

- Да, Рой, физика. Хочу попытаться спасти леонцев в рамках их
философии. Психика леонцев не справится с крутым поворотом, нужно
действовать осмотрительно и неторопливо. Для начала принять категорию
среднего леонца в качестве нормальной общественной единицы, но изъять из
подсчета хотя бы уродства. Это сразу повысит среднюю норму. Они страшатся
новшеств. Я убеждаю их, что уродства - новшества, а не обычность, и что
Министерству обеспечения среднести - у них есть и такое - нельзя включать
их в расчет нормы. Отсечение уродств дало бы возможность удержать норму от
падения, и уже это одно явилось бы крупным шагом вперед. А впоследствии мы
подвергли бы сомнению законности самой философии среднести.

- Я должен помочь вам в этом инструментально, Крон?

- Именно, Рой. Мне нужен фильтр, автоматически отсекающий из подсчета
нормы все уродливые новообразования. Нечто вроде электронной приставки к
схемам расчетов Министерства обеспечения среднести. И такой, в который они
сами поверят как в надежного помощника. Вы меня понимаете? Чтобы он
находился в их пещерах, под их печатями, работал по их критериям. Но чтобы
при этом он вычерчивал линию на улучшение расы!..

- Что ж, поработать над таким прибором можно. Ответьте мне еще на
один вопрос, Крон. Я понимаю, у вас такая профессия - помогать бедствующим
звездным братьям. Ну, не профессия - миссия, - поправился Рой, заметив
протестующий жест Квамы. - Всем известно, что в астросоциологи выбирают
людей с незаурядными душевными качествами. Но вы в службу спасения расы
леонцев вносите такую страсть... Трудно объяснить ее одним чувством долга.

Квама тихо засмеялся. Его удлиненное, в резких линиях лицо стало шире
и мягче. Он вдруг на мгновение превратился из сдержанного стареющего
человека в доброго, по-ребячьи наивного мальчишку.

- Нет ничего легче, чем ответить на ваш вопрос. Ответ заключается в
одном слове: любовь!

- Значит, не одно только профессиональное сочувствие к бедствиям...

- Рой, я просто не знаю другой звездной расы, которая столь же
заслуживает любви! Это очаровательные существа, вы скоро сами убедитесь.
Они добры, приветливы, очень искренни, очень привязчивы. Анализаторы
показывают гигантскую потенцию мозга - только человек превосходит их. В
умственном отношении они выше всех известных звездных народов. И они так
беспомощны, Рой, у них такое трудное существование!..

Рой встал.

- Я хочу отдохнуть. Когда можно приступить к работе?

- Я подниму вас, Рой. Вы познакомитесь с важнейшими леонцами - из
самых средних, конечно. Мы вместе посетим госпитали и профилактории.

Отведенное Рою помещение совмещало в себе кабинет и спальню. Щиты с
аппаратурой - отводы от экспедиционной МУМ, обзорные экраны, музыкальная
приставка - соседствовали с постелью и санузлом, напротив постели
возвышалась пустая стена. Это была стандартная экспедиционная комната. Рой
и раньше часто жил в таких. Он уверенно нажал одну из кнопок,
расположенных на стене, стена расступилась, открывая выход наружу. Рой
вышел на веранду.

Леония была такой же, какой увиделась с авиетки: сумрачная, тихая,
фиолетово-красная, - вечер существования. Несколько блекло-фиолетовых
существ пролетело вдали, неслышно и плавно махая крыльями. На вершине
скалы, близко подступавшей к экспедиционному зданию, загорелся неяркий
огонек. Оттуда донеслась мелодичная музыкальная фраза, ее внятно выпевал
тонкий, печальный голосок: "Дзидзинано - дзидан дзень!" Голос три раза
произнес эту фразу и замолк. Рой поглядел на наручный дешифратор,
оставленный на столике, но не взял его. Фраза была понятна и без перевода.
"Радуйтесь - новостей нет!" - уверял печальный голосок. Рой усмехнулся. Он
был уверен в своих силах. Взорвать изнутри философию леонцев было
несложно. И проще простого - сконструировать прибор, выполняющий роль