Чтение 2–й страницы книги ~Парень из преисподней~

степени плохо. Конечно, хорошего ждать не приходилось. Уж если Бойцовых
Котов бросают затыкать прорыв, то всякому ясно: дело дрянь. Но такое!.. У
Гепарда даже кончик носа побелел.

Наконец появился ихний командир. Выбралась из-за домов, застегивая на
ходу китель, длинная заспанная жердь в серых бакенбардах. Лет ему
пятьдесят, не меньше. Нос красный, весь в прожилках, захватанное пальцами
пенсне, как носили штабные в ту войну, на длинном подбородке - мокрые
крошки жевательного табака. Представился он нам штаб-майором и попытался
перейти с Гепардом на "ты". Куда там! Гепард такого морозу на него
напустил, что он как-то даже ростом приуменьшился: сначала был на
полголовы длиннее, а через минуту смотрю - змеиное молоко! - он уже снизу
вверх на Гепарда смотрит, седенький такой старикашка среднего росточка.

В общем, выяснилось такое дело. Где противник и сколько его,
штаб-майору неизвестно; задачей своей имеет штаб-майор удержать деревню до
подхода подкреплений; боевая сила его состоит из ста шестнадцати солдат
при восьми пулеметах и двух ракетометах; почти все солдаты - ограниченно
годные, а после вчерашнего марш-броска двадцать семь из них лежат вон в
тех домах кто с потертостями, кто с грыжей, кто с чем...

- Послушайте, - сказал вдруг Гепард. - Что это у вас там делается?

Штаб-майор оборвал себя на середине фразы и посмотрел, куда указывала
полированная тросточка. Ну и глазищи все-таки у нашего Гепарда! Только
сейчас я заметил: в самом большом кружке около одного из костров среди
серых курток наших дикобразов гнусно маячат полосатые комбинезоны
имперской бронепехоты. Змеиное молоко! Раз, два, три... Четыре крысоеда у
нашего костра, и эти свиньи с ними чуть ли не в обнимку. Курят. И еще
гогочут чего-то...

- Это? - произнес штаб-майор и кроличьими своими глазами посмотрел на
Гепарда. - Вы о пленных, господин старший наставник?

Гепард не ответил. Штаб-дикобраз снова нацепил пенсне и пустился в
объяснения. Это, видите ли, пленные, но к нам они, видите ли, никакого
отношения не имеют. Захвачены во вчерашнем бою егерями. Не имея средств
транспорта, а также за недостатком личного состава для надлежащей
охраны...

- Гаг, - произнес Гепард. - Отведи их и сдай Клещу. Только сначала
пусть допросит...

Я щелкнул затвором и пошел к костру.

Дикобразы заметили меня еще издали, разом замолчали и принялись
потихоньку расползаться кто куда. А у некоторых, видно, ноги отнялись со
страху: как сидели, так и сидят, выпучив глаза. А полосатые - так те аж
серые сделались, знают нашу эмблему, крысоеды, наслышаны!

Я приказал им встать. Они встали. Нехотя. Я приказал им построиться.
Построились, деваться некуда. Белобрысый принялся было что-то лопотать
по-нашему - я ткнул ему стволом между ребер, и он замолчал. Так они у меня
и пошли - гуськом, понурившись, заложив руки за спину. Крысы. И запах-то
от них какой-то крысиный... Двое - крепкие мужики, плечистые, а двое,
видно, из последнего набора, хлипкие сопляки, чуть, может, постарше меня.

- Бегом марш! - гаркнул я по-ихнему.

Побежали. Медленно бегут, плохо. Белобрысый этот хромает. Тяжело
раненный, значит, ногу в бане подвернул. Ничего, дохромаешь.

Добежали мы до того края деревни, а там и грузовики - ребята увидели
нас, заорали, засвистели. Я выбрал лужу побольше, положил пленных в грязь
и пошел к переднему грузовику, где Клещ. А Клещ уже мне навстречу
выскакивает - морда веселая, усики под носом торчком, в зубах костяной
мундштук по моде старшего курса.

- Ну, что скажешь, брат-смертник? - говорит он мне.

Я ему докладываю: так, мол, и так, такое, мол, положение, а пленных
обязательно сначала допросить. И уже от себя:

- Про меня не забудь, Клещ, - говорю. - Все-таки я их сюда привел...

А он на меня посмотрел, и у меня сердце сразу упало.

- Котенок... - говорит. - Ты здесь развлекаться будешь, а Гепард там
один? А ну, бери три двойки и дуй к Гепарду! Быстро!

Делать было нечего. Не судьба, значит, не повезло. Посмотрел я на
моих полосатиков в последний раз, закинул автомат за плечо, да и гаркнул
что было силы:

- Пер-рвая, вторая, третья двойки - ко мне!

Котята горохом посыпались с грузовика: Заяц с Петухом, Носатый с
Крокодилом, Снайпер с этим... как его... не привык я еще к нему, его
только-только из Пигганской школы к нам перевели - убил он там кого-то не
того, вот его и к нам.

Я уж давно заметил, да никому не говорю: шлепнет Кот под горячую руку
какого-нибудь штатского, сейчас - приказ по части. Такого-то и такого-то
по кличке такой-то за совершение уголовного преступления расстрелять. И
ведь ведут на плац, поставят перед строем лучших друзей, дадут по нему
залп, тело в грузовик забросят на предмет бесчестного захоронения, а потом
слышишь - видели его ребята либо на операции, либо в другой части... И
правильно, по-моему.

Ну, скомандовал я "бегом", и поскакали мы обратно к Гепарду. А Гепард
там времени зря не теряет. Смотрю - навстречу нам жердина эта, штаб-майор,
рысью пылит, а за ним колонна, штук пятьдесят дикобразов с лопатами и
киркомотыгами, бухают сапожищами, потные, только пар от них идет. Это,
значит, погнал их Гепард новую позицию копать, настоящую, для нас. Под
домом напротив медчасти, смотрю, лопаты уже мелькают, и стоит ракетомет, и
вообще движение в деревне, как на главном проспекте в день тезоименитства
- дикобразы так и мельтешат, и ни одного не видно, чтобы был с пустыми
руками: либо с оружием, но таких мало, а большинство волочат на себе ящики
с боеприпасами и станки для пулеметов.

Гепард увидел нас - выразил удовольствие. Двойки Зайца и Снайпера с
ходу послал в джунгли в передовой дозор, Носатого с Крокодилом оставил при
себе для связи, а мне сказал:

- Гаг. Ты - лучший в отряде ракетометчик, и я на тебя надеюсь. Видишь
этих тараканов? Бери их себе. Установишь ракетомет на той окраине, выбери
позицию примерно там, где сейчас грузовики. Хорошенько замаскируйся,
откроешь огонь, когда я зажгу деревню. Действуй, Кот.

Когда я все это услышал, я не то что поскакал, я прямо-таки полетел к
своим тараканам. Эти тараканы мои вместе с ракетометом увязли в грязном
ухабе посередине дороги и намеревались, видно, всю войну там провозиться.
Ну, я одному по уху, другому пинком, третьего прикладом между лопаток,
заорал так, что у самого в ушах зазвенело, - заработали мои тараканы
по-настоящему, почти как люди. Ракетомет из ухаба почти на руках вынесли и
- марш-марш - покатили по дороге, только колеса завизжали, только грязь
полетела, и - в другой ухаб. Тут уж пришлось и мне впрячься. Нет, ребята,
дикобразов тоже можно заставить работать, нужно только знать - как.

Значит, положение у меня было такое. Позицию я уже выбрал -
вспомнились мне неподалеку от грузовиков густые такие рыжие кустики и
плоская низинка за ними, где можно было легко врыться в землю так, что ни
один дьявол со стороны джунглей не увидит. А я оттуда все буду видеть: и
дорогу до самых джунглей, и всю деревенскую окраину, если попрут прямо
через дома, и болото слева, если бронепехота оттуда сунется... И подумал я
еще, что надо бы не забыть попросить у клеща несколько двоек для прикрытия
с этой стороны. Ракет у меня в лотках двадцать штук, если только эти
писаря по дороге сюда их не повыбрасывали для облегчения ноши... Ну, это
мы сейчас посмотрим, а в любом случае, как только окопаемся, надо будет
послать тараканов за пополнением. Страсть не люблю, когда в бою приходится
экономить. Это уже тогда не бой, а я не знаю что... Времени хватит до
сумерек, а когда они в сумерках попрут, вспыхнет эта дикая деревня, и
будут они все у меня как на ладони - бей на выбор. Не пожалеешь, Гепард,
что на меня понадеялся!..

Вот эту последнюю мысль я машинально додумал, уже лежа на спине, а в
сером небе надо мной, как странные птицы, летели какие-то горящие клочья.
Ни выстрела, ни взрыва я не услышал, а сейчас и вообще ничего не слышал.
Оглох. Не знаю, сколько прошло времени, а потом я сел.

Из джунглей по четыре в ряд выползают бронеходы, плюют огнем и
расходятся в боевой веер, а за ними выползает следующая четверка. Деревня
горит. Над окопами дым, ни души не видно. Походная кухня рядом с факторией
перевернута, варево из нее разлилось бурым месивом, идет пар. Ракетомет
мой тоже перевернут, а тараканы лежат в кювете кучей друг на друге. Одним
словом, занял я удобную позицию, змеиное молоко!

Тут накрыло нас второй очередью. Снесло меня в кювет, перевернуло
через голову, полон рот глины, глаза забило землей. Только на ноги
поднялся - третья очередь. И пошло, и пошло...

Ракетомет мы все-таки на колеса поставили, скатили в кювет, и один
бронеход я сжег. Тараканов стало уже двое, куда третий делся - неизвестно.

Потом - сразу, без перехода - я оказался на дороге. Впереди целая
куча полосатиков - близко, совсем близко, рядом. На клинках у них кроваво
отсвечивал огонь. Над ухом у меня оглушительно грохотал пулемет, в руке
был нож, а у ног моих кто-то дергался, поддавая мне под коленки...

Потом я старательно, как на полигоне, наводил ракетомет в стальной
шит, который надвигался на меня из дыма. Мне даже слышалась команда
инструктора: "По бронепехоте... бронебойным..." И я никак не мог нажать на
спуск, потому что в руке у меня опять был нож...

Потом вдруг наступила передышка. Были уже сумерки. Оказалось, что
ракетомет мой цел, и я сам тоже цел, вокруг меня собралась целая куча
дикобразов, человек десять. Все они курили, и кто-то сунул мне в руку
флягу. Кто? Заяц? Не знаю... Помню, что на фоне пылающего дома шагах в
тридцати чернела странная фигура: все сидели или лежали, а этот стоял, и
было такое впечатление, будто он черный, но голый... Не было на нем одежды
- ни шинели, ни куртки. Или не голый все-таки?.. "Заяц, кто это там
торчит?" - "Не знаю, я не Заяц". - "А где Заяц?" - "Не знаю, ты пей,
пей..."

Потом мы копали, торопились изо всех сил. Это было уже какое-то