больше всех, яростно подпрыгивал, замахивался на других и пихался. Его
слушались, но не очень. В конце концов он ударил кого-то древком по
голове, подбежал к рослым, схватил одного за руку и потащил за собой. Тот
слабо упирался, тихонько скуля. Все завопили, но потом разом смолкли и
уставились на Маркова. Малыш в ватнике бросил рослого, подскочил к Маркову
и схватил его за рукав. Марков рванулся и высвободился. Все заговорили,
замахали руками и неожиданно полезли в галеру. У Маркова отлегло от
сердца. Трое рослых забрались последними, с трудом протиснувшись в узкую
щель.
выбранный им верзила, стоявший понуро в тихом отчаянии, и Марков. Малыш
обежал галеру кругом, посмотрел на небо, окинул взглядом поляну и верхушки
деревьев и вдруг заорал диким голосом, уставив копье в грудь рослому. Тот
стал пятиться, уперся спиной в борт, не сводя глаз с копья, а малыш все
наступал на него, оттесняя к корме. Марков тоже попятился к корме. За
кормой все остановились, и малыш снова принялся прыгать, бесноваться и
орать во все горло. Марков никак не мог понять, чего он хочет. - Чего ты
орешь? - спросил он. Малыш заорал еще громче. Марков оглянулся на рослого.
Рослый, расставив ноги, всем телом давил на широкую серую стену,
нависавшую над ними. Видно, он пытался сдвинуть с места всю галеру, и это
показалось Маркову таким же бессмысленным, как если бы он пытался
передвинуть двухэтажный дом. Но рослый не видел в этом ничего
бессмысленного: он натужно кряхтел, упираясь в корму грудью и напряженными
руками. Тогда Марков тоже уперся в корму.
деревянной, скорее, она была сделана из какого-то минерала, серого,
пористого, покрытого темными потеками. Малыш уперся копьем и тоже
навалился. Все трое пыхтели от напряжения, толкая и упираясь, словно
вытаскивая из грязи буксующую машину, и Марков хотел уже бросить эту
дурацкую затею, как вдруг почувствовал, что корма подается. Он не поверил
себе. Но корма подавалась, она уходила от него, и ему пришлось
переступить, чтобы не упасть. У него было такое ощущение, словно он
сталкивал в воду тяжелый плот. Малыш поднял копье и крикнул. Рослый
остановился. Марков еще раз переступил и тоже остановился.
ползла на брюхе по снегу, воздух постепенно наполнялся скрипом. Рослый,
косясь на малыша, стал медленно обходить корму. Малыш прикрикнул на него и
ударил Маркова древком по плечу. Марков отскочил и развернулся. Малыш тоже
отскочил и выставил перед собой копье. Движения у него были стремительные
и хищные. А рослый вдруг перестал красться и со всех ног пустился бежать
за уползающей галерой. Галера ползла все быстрее.
галерой. Марков все еще не понимал, что происходит. Галера увеличивала
скорость. Малыш обогнал рослого, подпрыгнул и ухватился за края щели.
Навстречу ему потянулись руки, его схватили за руки, под мышки и потянули
внутрь. Рослый взвизгнул, рванулся и ухватился за его ноги. Малыш ужасно
заорал и выронил копье. Галера уже не ползла, она скользила по воздуху, и
скорость ее стремительно нарастала. С шумом рухнуло дерево, стоявшее на
пути. Марков смотрел вслед. Это было жутко и грандиозно: огромное
неуклюжее сооружение, грубое и угловатое, уходило в небо, все круче
задирая нос. Некоторое время ноги рослого еще болтались в воздухе, затем
его тоже втянули в щель. Галера свечой уходила к тучам. Марков услышал
ревущий свист, словно летел реактивный самолет, и она скрылась. Рев затих,
и Марков остался один.
широкий прямой овраг до самой земли... Он пощупал темя. Было очень больно,
и он застонал. Надо было добираться до жилья, а он не знал, где находится,
и даже не пытался сориентироваться, так у него все перемешалось в голове.
шагу, Марков побрел вдоль борозды, оставленной галерой. Он увидел копье,
брошенное малышом, и поднял его, пытаясь рассмотреть, хотя от боли слезами
застилало глаза. Копье было тяжелое, черное, шершавое. Опираясь на него,
Марков пошел дальше. Снег падал все гуще, и все сильнее болела голова, и
скоро Марков перестал соображать, куда он идет и зачем. Пал Палыч с шумом
допил чай из блюдца, подставил свою огромную расписную чашку под самовар
и, повернув краник, смотрел, как закрученной струйкой бежит кипяток.
тепло, разбитое окошко заткнули тулупом. Марков сидел за столом, подперев
рукой забинтованную голову.
рюкзак, сразу подумал - плохо...
Открытие, Пал Палыч! Открытие!
в блюдце чай.
издалека, не знаю откуда, но есть у них там, наверное, дерево или
какой-нибудь минерал с особенными свойствами. И стали они строить летающие
корабли. Смелые, черти!.. - И он сморщился от тошноты.
не знаю... Дикари голые, по воздуху летают и, значит, свиней воруют...
Неувязочка! Брось ты про это думать, Олег Петрович. Выпей-ка ты еще чайку
с малиной. Водки я тебе, пожалуй, больше не дам, пусть голова заживет, а
чаек пей. Боюсь, не прохватило бы тебя...
наук. А что касается голых дикарей... Сто тысяч лет назад, Пал Палыч, наши
предки, такие же вот дикари, сколотили первый плот и поплыли на нем вдоль
берега. Они тоже не знали, почему плот плавает, почему дерево не тонет.
Сто тысяч лет оставалось до Архимеда, да что там - многие не знают этого и
сейчас. А предки плавали, строили плоты, потом лодки и - плавали. Ведь
закон Архимеда понадобился только для тех, кто строил железные корабли, а
деревянные прекрасно плавали и без закона. Так и эти... Им наплевать,
почему этот материал летает по воздуху. Построили корабль, набились в него
и пошли добычу искать.
говорить, да, видно, надо сказать. Бред это у тебя, померещилось тебе.
посрывал, в одной тельняшке по лесу бродил. Ружье где-то бросил, так я его
и не нашел...
А кровь на снегу? А следы?.. Окно выбито, все двери открыты... И кот
Муркот...
переделалось!.. Свинью я колол, Олег, свинью!.. А она у меня вырвалась и -
с ножом - через двор да в лес! Я за ней, поскользнулся - в стекло въехал
локтем... Понял? Трезора с цепи спустил, мать выскочила, тоже за свиньей
побежала... Ведь верно, мать?
нужно. Вернулся я со свиньей, гляжу - твой рюкзак. Я по следу. Нашел
сначала место, где тебя пришибло. Потом лыжи нашел. А потом уж к вечеру
гляжу - сам идешь, за деревья держишься. Я было подумал, что обобрали
тебя...
гоняли.
ватника. Так что брось это, забудь...
начала болеть. "А может, и правда - бред", - подумал он.
теперь.
бывает такого и быть не может... Первые люди на первом плоту... Чепуха,
поэзия.
вышел во двор прилаживать дверцу курятника. За ночь снегопад кончился,
солнце было яркое, снег во дворе сверкал девственной белизной. Пал Палыч
работал со злостью и два раза стукнул себя молотком по большому пальцу,
так что из-под ногтя выступила кровь. К нему подошла мать, пригорюнилась,
подперла щеку рукой.
Не впервой. У Москаленковых щенок хороший есть - надо взять... - Он встал