Он посмотрел на большой блокнот и, пожав плечами, сунул его под мышку. -
Странно даже. Решительно никаких впечатлений, я уже не говорю об
информации. Сплошная неясность.
поговорить с директором.
молчите. Не надо никаких слов. Я уже понял. Вы были правы.
совершенно спокойны. Не понял и не понял. И вообще я здесь не был и вас не
видел. Я, если хотите знать, все утро просидел на этой вот скамеечке.
Очень многие могут подтвердить. Я поговорю, я попрошу.
в аллею, посыпанную мелким красным песком, и через ворота вступили на
территорию Управления.
говорил Домарощинер. - И каждый должен знать, на что он может
претендовать. Я претендовал на ясность на своем уровне, это мое право, и я
исчерпал его. А там, где кончаются права, там начинаются обязанности, и
смею вас уверить, что свои обязанности я знаю так же хорошо, как и
права...
окнах, миновали гараж, крытый гофрированным железом, пересекли спортивную
площадку, где на столбах одиноко висела дырявая волейбольная сетка, и
пошли мимо складов, возле которых такелажники стаскивали с грузовика
громадный красный контейнер, мимо гостиницы, в дверях которой стоял с
портфелем болезненно-бледный комендант с неподвижными выпученными глазами,
вдоль длинного забора, за которым скрежетали двигатели, они шли все
быстрее, потому что времени оставалось мало, и Домарощинер уже ничего не
говорил, а только задыхался и сипел, потом они побежали, и все-таки, когда
они ворвались в столовую, было уже поздно, и все места были заняты, только
за дежурным столиком в дальнем углу оставалось еще два места, а третье
занимал шофер Тузик, и шофер Тузик, заметив, что они в нерешительности
топчутся у порога, помахал им вилкой, приглашая к себе.
на заскорузлой скатерти выстроилось шесть бутылок, а когда Перец задвигал
под столом ногами, устраиваясь поудобнее на стуле без сиденья, звякнуло
стекло, и в проход между столиками выкатилась бутылка из-под бренди. Шофер
Тузик ловко подхватил ее и засунул обратно под стол, и там снова звякнуло
стекло.
потом, что ты не домкрат.
- Так что ко мне все это вообще не относится.
можете? Вот справка, прошу...
треугольной печатью. Это, действительно, была справка, написанная
неразборчивым медицинским почерком. Перец различил только одно слово:
"антабус", а когда, заинтересовавшись, попытался взять бумагу, Домарощинер
не дал и подсунул ее под нос шоферу Тузику.
позапрошлый, только они у меня в сейфе.
кефиру, понюхал сустав указательного пальца и, прослезившись, сказал
севшим голосом:
глаза. - Но на месте они не стоят: прыгают. Понял?
начинает корчиться, корячиться и ка-ак даст! Шум, треск,
неразбери-поймешь. Метров на десять. Кабину мне помяло. И опять стоит.
и не корячилось, оно начинало дрожать, когда к нему приближались, и
старалось уйти. Может быть, ему было противно. Может быть, страшно.
себе кефиру.
облизывая губы. - Феноменальная производительность. Я бы даже сказал, что
это не пилы, это пилящие комбайны. Наши пилящие комбайны искоренения.
из кофейных чашечек, из свернутых бумажных кульков, прямо из бутылок. Ноги
у всех были засунуты под стулья. И все, наверное, могли предъявить справки
о болезнях печени, желудка, двенадцатиперстной кишки. И за этот год, и за
прошлые годы.
тоне, - и спрашивает, почему у меня кабина помята. Опять, говорит,
стервец, налево ездил? Вы вот, пан Перец, играете с ним в шахматы,
замолвили бы за меня словечко, он вас уважает, часто о вас говорит...
Перец, говорит, это, говорит, фигура! Я, говорит, для Переца машины не
дам, и не просите. Нельзя такого человека отпускать. Поймите же, говорит,
дураки, нам же без него тошно будет! Замолвите, а?
как же это он... машину?
служили, я был капитаном, а он был у меня лейтенантом. Он до сих пор
приветствует меня прикладыванием руки к головному убору.
кефиром. - В больших чистых озерах. Они там лежат, понял? Голые.
Но воду из этих озер пить нельзя.
- это мистика.
лежат... А еще что? Не может быть, чтобы они просто лежали, и все....
выходим на балкон из прокуренных комнат в лунную ночь и, закрыв глаза,
подставляем лицо прохладе, и тогда они могут просто лежать. Просто лежать
и все. Отдыхать. И лениво переговариваться и улыбаться друг другу...
упор. - Ты в лесу-то когда-нибудь был? Не был ведь в лесу-то ни разу, а
туда же.
меня пропуск есть в ваш лес. А вот у вас, Туз, никакого пропуска нет.
Покажите-ка мне, пожалуйста, ваш пропуск, Туз.
- Но я в них вполне верю. Потому что ребята рассказывают. И даже Кандид
вот рассказывал. А уж Кандид про лес знал все. Он в этот лес как к своей
бабе ходил, все там знал наощупь. Он и погиб там, в этом своем лесу.
ни слуху, ни духу. В газете траурное извещение было, поминки были, чего
тебе еще? Разбился Кандид, конечно.
что-либо со всей категоричностью.
Домарощинер нагнулся к уху Переца и, бегая глазами, прошептал:
распоряжение... Я считаю себя вправе информировать вас, потому что вы
человек посторонний...
Хороший, свежий кефир сегодня, - произнес он громко.
стульями, и шли к выходу, громко разговаривая, закуривали и бросали спички
на пол. Домарощинер злобно озирался и всем, кто проходил мимо, говорил:
"Как-то странно, господа, вы же видите, мы беседуем..."
Наверное, он просто шутил?
и отпускать вас отсюда ему просто-таки невыгодно... Ну, отпустит он вас,
ну и что ему от этого? Какие уж тут шутки.
кончается. И потом я просто хочу уже уехать.
выпрут в два счета. Специальный автобус дадут, шофера среди ночи подымут,
вещичек собрать не успеете... Ребята у нас как делают? Первый строгач - и
понижают его в должности. Второй строгач - посылают в лес, грехи
Семенова Мария
Андреев Николай
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Лукьяненко Сергей
Прозоров Александр