собой дым. Сальвадор идет направо, в конце коридора поднимается по
лестнице на второй этаж, идет обратно по второму этажу до другой лестницы
в другом конце коридора, спускается по ней опять на первый этаж, затем
проходит в том же направлении еще несколько метров и опять поднимается на
второй этаж. На этой лестничной площадке нет входа на второй этаж, зато
здесь начинается ведущая в другой корпус галерея со стеклянными стенками.
В конце галереи две ступеньки и дверь с кодовым замком, состоящим из ряда
кнопок. Сальвадор даже и не пытается на них нажимать, а вместо этого
громко стучит рукой. Дверь открывает невзрачная женщина в халате и сразу
же уходит. Приличия требуют зайти сначала к директору ВЦ, именем которого
Сальвадор поселился в гостиницу. Директор тоже в черном пиджаке, но чище и
энергичнее. Он не затягивает разговор, потому что понимает его причину.
Теперь к Васе в машинный зал. Зал просторен и весь наполнен светом
высоких, до потолка, окон, образующих стеклянную стену. Спокойно и
негромко гудят вентиляторы охлаждения. Посреди зала Сальвадор с радостью
видит пульт компьютера с мигающими зелеными и желтыми лампочками. Пульт
похож на длинный шкаф, на торцевой стороне которого вертикальная панель с
блестящими металлическими буквами сверху: ЕС-1033. Свет зеленых и желтых
лампочек приятно дрожит, иногда то одна, то другая группа лампочек
начинает дрожать сильнее, затем наливается ровным ярким светом и остается
в таком виде на две-три секунды, потом опять начинается мигание. Процессор
хорошо загружен. Вдруг начинает трещать и дергаться пультовая пишущая
машинка. Оператора нет, надо посмотреть, что там (хотя многие операторы не
любят, когда посторонние суют нос в машину). Там мало хорошего, дисковый
сбой, и операционная система предлагает переставить пакет дисков. Пакет
дисков - это тяжелый слоистый цилиндр, который быстро вертится под
стеклянной крышкой похожего на большую тумбочку дисковода. На таких дисках
хранится вся информация. Самому тут делать нечего, и Сальвадор идет в
сторону дальней стены зала вдоль высоких синеватых шкафов, из которых,
собственно, и состоит компьютер. За шкафами нет никаких причесывающихся
или пьющих чай девочек, и Сальвадор возвращается обратно к выходу мимо
гермозоны из застекленных металлических рам. За стеклом благородного
коричневого оттенка - мирно стоящие дисководы. Обычно они звенят и
дергаются, так что даже бывает страшно - вдруг тяжеленный пакет дисков
оторвется и разобьет верхнюю стеклянную крышку. Считывающая головка летит
на ничтожном расстоянии над магнитным покрытием, не касаясь его, и силе
пружины, прижимающей головку к быстро вертящейся поверхности,
противодействует подъемная сила воздуха, увлекаемого пакетом. Если головка
потеряет устойчивость и застрянет между дисками, будет истошный вой
металла, и гермозона наполнится коричневым дымом - остатками сорванного
магнитного слоя. Но такого, к сожалению, не бывает, а сейчас и вообще все
стоит. На тумбочке ярким светом горит цифра 3 - позиция остановившейся
головки. Остальные еле светятся. Сальвадор знает, что на пульте сейчас то
же самое, половина ламп горит и не мигает, остальные потухли. Сальвадор
хороший программист и хороший оператор. Он спускается со ступенек
фальшпола к выходу из машинного зала и идет искать народ, а заодно и Васю.
Все действительно причесываются, а Вася пьет чай. Что с машиной, никому не
интересно. Вася показывает свою работу, у него проблемы. Сальвадор хороший
программист, но не настолько. В этом случае полагается выразить
сочувствие. Оно выражается, чай пьется и коллеги идут в машинный зал
смотреть новые программы. Показывает Вася, Сальвадор смотрит. Он из
провинции, у него в машинном зале нет даже фальшпола, и в машине только
полмегабайта памяти. Вася беспощадно отменяет ждущую задачу, освобождает
спул, демонтирует сбойный диск (два быстрых щелчка по тумблерам, приятный
вой останавливающегося пакета дисков, застывшая Васина поза готовности,
поднятие крышки и профессиональный жест кистью руки, похожий на запуск
волчка. Затем треск замка, быстрый переворот тяжелого пакета и надевание
нижней крышки). Вася бросает пакет прямо сверху дисковода. И так сотни
раз, и так у всех на всех ВЦ. Зачем я описываю это так подробно? Может
быть, вам придется позавидовать их чистым костюмам и залам с
кондиционерами, их легкой и никому не нужной работе. Вот как раз и
начинается рабочий день. Васю вызывают, отвлекают, и он постепенно
исчезает, милостиво оставив Сальвадору дисплей с загруженной новой
иностранной игрой. Дисплей - это большой голубой железный ящик, на
передней стенке которого расположен зеленый экран. Машина высвечивает на
дисплее надписи, и можно набирать ответы на толстенной тяжелой железной
клавиатуре, соединенной с дисплеем жгутом проводов в белой трубке. Игра
называется "Adventure", и она захватывающе интересна. Машина выдает на
дисплей текст: "Перед вами просторная, светлая поляна, покрытая зеленой
травой и окруженная густыми деревьями. Здесь безопасно, но как-то
тревожно. Посреди поляны журчит холодный прозрачный ручей. Куда Вы
пойдете?" Полагается набрать "Left" или "Right" или еще какое-нибудь слово
из выписанных на клочке бумажки. Бумажку заготовили те, кто играл раньше,
игра ведь иностранная, и ключевые слова надо набирать на иностранном
языке. Если пойти вправо (Right), там лежит топор, его нужно взять (Get),
потом могут появиться разные сказочные персонажи, приятные и неприятные.
Можно сражаться топором или срубить дерево, для чего следует ввести "Use
топор". Машина подробно описывает волшебную страну словами на экране
дисплея. Но доиграть не дают: Вася ушел совсем, а Сальвадор здесь чужой,
его игра занимает память компьютера и кому-то мешает. К тому же хочется
есть.
достало, это питание. Сейчас вроде сыт, а как начнешь бегать по городу,
так и тянет в магазин скушать булочку. Сплошное детство. Что они находят в
этих компьютерах, вернее, что я в них нахожу? Ищу - и нахожу, и не нахожу
ничего другого, кроме: нравится вид распечаток. Вряд ли эта любовь к
бумаге украшает человека.
площадки, разместив локти на перилах и уткнувшись шапкой в стекло. Улицы,
заснеженные пустыри с торчащей из-под снега арматурой, водохранилище,
помпезная ограда... Утреннее солнце пробивается между черными стволами
деревьев парка. Длинный парк тянется вдоль берега водохранилища, снег в
парке чист и сияет всеми цветами радуги. С другой стороны улицы тянутся
многоэтажные дома, где жители мокреют в своих постелях. Серые щитки над
дверью автобуса покрыты инеем, иней свисает по краю оранжевой бахромой. На
щитке под листом пластика читанное не один раз приглашение на 400 рублей в
автопарк, с обучением и общежитием. Сальвадор полюбил подмосковные зимы
еще когда он был школьником здесь, в Москве. Тогда они тоже долго ехали на
интернатовском автобусе: сначала через всю Москву от Кунцево куда-то в
район ВДНХ, потом ждали накладных в уютном заснеженном переулке, а потом
поехали в Павлов Посад. Ехали очень долго, и Сальвадору было скучно и
холодно. Маленькое развлечение внес только сам Павлов Посад: сквозь дрему
Сальвадор видел за окном покрытые снегом улицы, двухэтажные
дореволюционные дома с фигурными карнизами, да черных одиноких прохожих.
Потом Сальвадор заснул окончательно, прислонившись к холодному оконному
стеклу и проложив для тепла сдвинутую на бок шапку. Проснулся он сразу,
непонятно от чего. Стекло находилось близко к глазам, и Сальвадору
спросонья казалось, что вся его голова снаружи. Вид за окном стал
совершенно другим: небо и дальняя полоса леса были густого и чистого
фиолетового цвета, и такие же тени на снегу. Заходящее солнце светило
сбоку, освещая снег огромного поля искристым светом. Посреди поля торчало
странное сооружение: высокая круглая кирпичная колокольня, ярко-красная от
солнца, отбрасывающая длинную фиолетовую тень. Пейзаж был сказочно красив,
но Сальвадор так до конца и не проснулся, глаза его сами собой закрылись,
и открыл он их только когда автобус заехал на территорию склада под
открытым небом, сплошь заставленного сетками для кроватей, и нужно было
таскать эти сетки в автобус и упаковывать их в тесном пассажирском салоне.
Кругом все так же простирались поля, отделенные от склада рваной колючей
проволокой, а солнце все еще было ярким и оранжевым. Сальвадор был вполне
счастлив, таская кровати по морозу. Потом Сальвадор никак не мог понять,
что делала одинокая колокольня нетрадиционной, как он теперь знал,
архитектуры, посреди чистого поля. В каталогах он ее так и не нашел.
Приехали. Сальвадор выходит из мечтательного состояния и заходит в метро.
Дальше небольшая беготня по городу. Для выполнения командировки Сальвадору
вполне хватило бы одного дня и одной поездки на метро. Но командировка у
него на неделю. Начальнику это все равно, а Сальвадор любит спокойствие и
основательность: чтобы обратный билет был взят заранее, чтобы сразу
наверняка устроиться в гостиницу, чтобы никуда не спешить. Такое поведение
бывает у людей, которым надо отдохнуть и собраться с мыслями. Но работа
Сальвадора, как уже говорилось, отдыха не требует, и голова его, как уже
говорилось, пуста. Поэтому это поведение можно отнести к бессознательному
стремлению сохранения status quo, быть может, бессознательно осуждаемого.
Во всяком случае, его склонность к необдуманным поступкам я отношу к
следствиям общего снижения интеллекта из-за всяких конфликтов, вытесненных
в область бессознательного. Или, может быть, прежде, чем пить столько
пива, надо хорошо покушать. Так хорошо, уютно было вечером Сальвадору в
том самом машинном зале, в двух шагах от гостиницы, в компании занятого
какими-то своими делами Васи, возле красивой исправной машины, что он стал
искать приключений. Прежде всего Сальвадор открыл журнал
"Техника-молодежи", который кто-то забыл возле дисплея. Вот что он там
Мацумото Сэйте
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Андреев Николай